– Интересует, – сказал миссионер.
– Тогда вам надо стать одним из нас… – негромко сказал Вождь. – Вы наших видели?
– Видел.
– Вот таким. Своих мы уже не едим. – Вождь улыбнулся и развел руками. – Эволюция! Подучите нашу славную историю, проникнетесь патриотизмом… Только не надо кривиться! Чем наш-то хуже вашего? Такой же точно. Пропахнете нашей жизнью… коллективные заклинания, то-се… Ну и, не стану от вас скрывать – человекоедение.
– Нет! – вскочил Альберт.
– Не драматизируйте, прошу вас! Все не так страшно. Карачура поймают заранее. Есть специальное питье перед процедурой: так затуманивает сознание, вы потом и не вспомните ничего. Съесть надо совсем немного, чистая формальность. Фестал я припас из ваших же запасов…
– Что?
– Фестал. От живота. Страдать-то зачем!
– Томас не сделал этого, – сказал Альберт.
– Кто? А-а… – Вождь пожал плечами. – Ну и кому стало лучше? Карачура все равно съели.
– Томас был – человек!
– Не хочу вас расстраивать, – Вождь нехорошо улыбнулся, – но этот кусок мяса приехал сюда не один… У него был товарищ. – И, дыхнув в самое лицо Альберту, предложил: – Хотите, познакомлю?
Кетчуп – почти старик – пил в своей норе, устроенной в камнях на отшибе. Он вливал в себя настойку, издавая гортанный звук отвращения, заедал чем-то и снова припадал ухом к маленькому хрипящему транзистору.
«…долиза Райс, совершающая поездку по странам Ближнего Востока, сегодня провела двухчасовые перегово…»
Помехи свистели в эфире.
«…декс Насдак на Нью-йоркской бирже опустился сегодня на три пункта. Однако эксперты не считают это началом тенденции и объясня…»
Хрип и свист накрывали голос диктора.
Кетчуп умыл лицо, всмотрелся в таз с водой и, скорчив рожу, объявил отражению:
– Эксперты не считают!
И изобразил дикарский танец радости…
– У! – кричал он, размахивая руками. – У! Э! Э! Э!
И закашлялся, и снова как к лекарству, бросился к бутыли с настойкой.
Вождь и Альберт шли вдоль реки.
За ними в некотором отдалении перемещались Правая Рука и несколько воинов племени…
«…По мнению журнала «People», – говорил транзистор, – главным претендентом на «Оскар» этого года будет новый фильм режиссе… – Помехи привычно накрывали новости из большого мира. – …обычайно теплая погода, установившаяся в Европе в нынешнем марте, значительно увеличила доходы владельцев уличных кафе».
Хрипы и свист слились вдруг с тоскливым тихим воем Кетчупа.
«…сти культуры, – как ни в чем не бывало сказал транзистор. – Премьерный показ новой коллекции прет-а-порте «весна – осень» дома моделей «Пако Рабан» состоится в Риме в ближай…»
Новые радиопомехи заставили Кетчупа в ярости заколотить приемником о колено. Тут в его нору вошли Вождь и Альберт.
– Здравствуй.
– Здравствуйте, – склонился тот, кого здесь называли Кетчуп, и метнул быстрый нервный взгляд на Альберта.
– Что-нибудь интересное? – кивнув на транзистор, поднял бровь Вождь.
– Простите, – сказал Кетчуп и выключил приемник.
– Да на здоровье… – пожал плечами большой человек. – Как жизнь?
– Спасибо, очень хорошо.
– Еды, питья хватает?
Кетчуп поклонился.
– Женщины приходят?
Кетчуп кивнул.
– У нас тут есть такие… – обратился Вождь к Альберту. – Надеюсь, вы еще оцените. Стоят – пару ракушек. Вот, привел тебе гостя! – обернулся он к хозяину норы.
– Альберт.
– Кетчуп, – чуть помедлив, представился тот.
– Ну, вы пообщайтесь… – предложил Вождь и вышел наружу. – Потом этого – ко мне, – сказал он крепким людям, сопровождавшим его, и хотел идти прочь, но его остановил резкий голос Вуду:
– Уговариваете?
Вождь медленно повернулся. Крепкие воины племени, сидевшие вокруг, затаили дыхание.
– Разъясняю, – уточнил Вождь.
– И вам помогает дочь? Люди все время видят ее возле приезжего.
– Люди очень внимательны, – заметил глава племени.
– Да! – возвысил голос Вуду. – Народ беспокоит, что он продолжает проповедовать свою дрянь и проводит время с дочерью Вождя. Народ думает: может быть, поэтому он еще не привязан к мертвому дереву?
– Это духи реки информируют вас о настроениях народа? – поинтересовался Вождь.
– В том числе. – Вуду позволил себе ухмыльнуться.
– Так передайте им, что Вождь ни на пядь не отступит от заповеданной тропы! – провозгласил глава племени. – А главное – не волнуйтесь сами, – вдруг снизил голос до интимного человек в пальто и, подойдя, взял Вуду под руку. – Вы уже немолоды, а ваше здоровье нам дороже всего на свете. Правда? – спросил он у Правой Руки.
– Еще бы, – бесстрастно ответил тот. – Такой человек…
– Кстати о здоровье, – наклонившись к самому уху Вуду, продолжил Вождь, – не вредны ли для него, в нашем с вами возрасте, половые излишества с женами ветеранов племени? Что говорят об этом духи реки?
– Я благодарен вам за заботу, Вождь, – после паузы ответил колдун и, вырвав локоть из сильной руки Вождя, торжественно удалился прочь.
– Ну что вы, – бесцветно сказал ему вслед глава племени. – Это мой долг.
Он вынул из кармана пальто дорогую сигару и начал задумчиво разминать ее в пальцах. Правая Рука чиркнул золоченой зажигалкой.
– Значит, Институт антропологии? – спросил Кетчуп.
– Да.
– Бывал… Х-хе. – Он покачал головой, сам не веря в то, что все это было когда-то в его жизни. – Во дворе платан и памятник Леви-Строссу?
– Да.
– На первом этаже – кафе-стекляшка и девушка такая… с глазами… Работает она еще?
Альберт не ответил.
– Хорошо там весной?
– Очень.
– И здесь хорошо, – вдруг сказал тот, кого называли Кетчуп. – Красота несусветная. Полярный день… Жить можно!
– Я вижу.
– Женщины ласковые. Чуть-чуть с ними как с людьми – такое вытворяют!
Альберт молчал, не зная, что сказать.
– Я привык, – сказал наконец первый пленник. – И вы привыкнете.
– Нет.
– Это гордыня! – усмехнулся Кетчуп. – Вы считаете, что мир рухнет из-за вас. И Томас так считал. А мир не рухнет. Ничего не изменится вообще! Съедите вы человекоеда или другие человекоеды съедят вас…
– Людоеды, – напомнил Альберт.
– Это вопрос терминологии… – отмахнулся Кетчуп.
– Это вопрос спасения души, – сказал Альберт, и лицо его собеседника исказила гримаса.
– Тело надо спасать, – прохрипел он, – тело! Рассказать вам, что они сделали с Томасом?
– Не надо, – попросил Альберт.
Кетчуп налил настойку:
– Будете?
– Давайте.
Они выпили терпкую жидкость – Кетчуп привычным глотком, Альберт с усилием…
– Знаете, какая у меня была тема?
– Что?
– Тема какая была в университете? – пояснил Кетчуп. – «Самоидентификация человека в традиционном обществе». Так что я, можно считать, нахожусь на полевых работах.
– И как… работа?
– Самоидентифицируюсь помаленьку… – поднял глаза Кетчуп. – Хотите, я станцую вам танец, которым мы, Народ Конца Света, приветствуем рождение луны?
– Не хочу.
Альберт с трудом скрывал ужас.
– Значит, танец не хотите… Хорошо, – согласился Кетчуп. – А фокус хотите?
И с этими словами он вынул из-под лежанки мешок.
– Что это?
– Это фокус, – напомнил Кетчуп. – Ап! Ап!
И он в два приема медленно, как иллюзионист, достал из мешка автомат и два перевязанных изолентой рожка.
– Автомат Калашникова, – прервал наступившую тишину пленник. – Два рожка по тридцать патронов. Лучший двигатель прогресса! Устанавливает светлое будущее за пару дней. Царство Христа, город Солнца, власть красных кхмеров… – без разницы.
Альберт вскочил. В глазах его загорелся незнакомый прежде огонь.
– Но наша с вами беда, Альберт, – сказал Кетчуп, – в том, что рожки – пустые.
Крепкие люди, стерегшие нору Кетчупа, точили каменные ножи, напевая что-то свое, древнее, тоскливое и по-своему прекрасное.
– Томас был против насилия! – шептал Кетчуп. – Несчастный идиот. Он считал, что мир надо менять словом… Его уже ели, а он все говорил… Будь он проклят!
– Не надо так, – попросил Альберт. И сам простонал от досады. – Ах, черт возьми!
– Да. – Кетчуп снова налил. – Этот калашников – фикция, психологическое оружие…
И, подняв глаза на Альберта, добавил:
– Почти…
Альберт стоял не шелохнувшись.
– Один патрон там все-таки есть, – прошептал Кетчуп. – В патроннике. Томас был рассеянным человеком. Помянем Томаса!
Он выпил в одиночестве. Он жадно глотал бурую жидкость, и настойка текла по шее.
– Итак, коллега! – торжественно объявил Кетчуп, отставив чашу. – Что мы имеем? Один из нас имеет возможность застрелиться. Или застрелить кого-нибудь по своему выбору. Свобода выбора – ну, вы помните… Какие будут предложения?
Альберт молчал.
– Нет предложений? Хорошо.
Кетчуп помолчал.
– Тогда есть предложение у меня… Дорогой Альберт, я заверши л самоидентификацию. Я животное. Старое больное животное, которое надо пристрелить. Убейте меня, коллега. И съешьте. Это будет даже… элегантно. Ну, пожалуйста!
