этого ящика, перед ней выложил!..
Нет мне прощения, батюшка!
100 лет в обед
(К юбилею МХАТа)
Нас, милиционеров, МХАТ очень даже интересует. Про него говорят: мол, идет в ногу со временем, со страной… И мы у себя в милиции тогда задумались: что же это за театр такой? Страна сегодня насквозь криминальная, а он идет с ней в ногу..
Подняли документы. И поняли: то, что мы имеем сегодня, началось не вчера. Сто лет назад началось. Театру, кстати, действительно сто лет…Причем, если быть совсем точными, сто лет в обед… Поскольку вся эта история началась сто лет назад с обеда в одном из московских ресторанов…
Мы даже точно не знали в каком, знали только, что имел место сговор с корыстной целью (статья 162 УК РСФСР) двух людей: Алексеева, он же Станиславский, 1863-го года рождения, ранее несудимого, и Немировича, он же Данченко, 58-го года рождения…
Точно сказать, о чем они сговаривались, мы, конечно, не можем: техника прослушивания тогда не позволяла, современных «жучков» и «клопов» не было. То есть клопы были, но тогда они только кусались, ничего не записывали…
Мы попробовали реконструировать этот разговор. Из энциклопедии нам было известно только, что Константин Алексеев был из купцов, а Владимир Немирович крупным реформатором. И мы провели следственный эксперимент.
Попросили поговорить между собой хотя бы по телефону двух людей, чем-то похожих на наших фигурантов. Один, тоже купец, играл на бирже, другой — тоже реформатор. Оба увлекаются театром. В общем, попросили созвониться Борового и Жириновского…
Они, конечно, не такие старые русские, помоложе, поновее, но разговор получился интересный… «Але, Вова, надо встретиться…» — «Конечно, Костян, какой базар?» — «Какой базар? Я думаю, славянский…»
Так нам стало известно название ресторана…
Дальше стало легче. Мы подняли архивы царской охранки. В «Славянском базаре» один из официантов был надежным информатором. Вот строчки из его донесения: «Господин полковник, я слышал не все…Они меня все время отсылали за водкой. Но я слышал, как тот, что с бородой, сказал: «Нам надо все продумать. Осечки быть не должно — если уж выстрелить, так выстрелить…»А безбородый сказал: «Я думаю, режиссер должен умереть в «Актере»… Что он имел в виду, господин полковник, не знаю, меня опять отослали, но полагаю, что речь идет о Доме творчества в Сочи «Актер»… Когда я подошел с новым графином, услышал, как тот, что без бороды, спросил второго: «У вас есть кому заказать?» И бородатый, ответил без всякой жалости: «Да. Закажем Горькому..» Безбородый возразил, сказав, что у Горького нет опыта в таких делах и он, кажется, на подозрении у полиции… «Зато, — сказал бородатый, — он молодой, дорого не возьмет и хорошо знает дно…» Господин полковник, я думаю, что Горький — не настоящая фамилия, а кличка, как это у них, у рецидивистов, принято…»
На этом донесение обрывается, мы не знаем судьбы официанта. Может, этот некий Горький его расколол — не знаем…
Зато мы хорошо знаем судьбу Актера. Очень скоро, прямо во время спектакля, под шумок, где-то за сценой, на дне находят актера в петле. И никакой режиссер при этом не умер, хотя обещал… Наоборот, он в наглую выходит и еще раскланивается… Как будто уже и не действует у нас статья 125-я, доведение до самоубийства…
Поэтому… что сказать о труппе театра… Этот труп актера был первый, но не последний. Как началось с этого сговора в «Славянском базаре», так и пошло…
Я не хочу сказать, что вы совсем потеряны для общества. И в советский период, когда все было потише и преступность пожиже, и у вас были попытки встать на честный путь… Все помнят, к примеру, как вы пробовали варить сталь. Все помнят, как гражданин Киндинов держал лопату в руке. Правда, недолго. Видно, не понравилось. Конечно, честно зарабатывать — тяжелее.
И сегодня вы действительно, что называется, в ногу со страной… Я лично после «Игроков» в театре не был… по соображениям личной безопасности, но местный участковый постоянно бывает и докладывает.
И я скажу: то, что у вас тут происходит, просто напоминает передачу «Дорожный патруль»! Вот его сообщения только за сентябрь!..
«17 сентября вечером во время грозы некая Катерина, фамилия устанавливается, бросилась с обрыва…»
«Вечером 19 октября А. Киндинов зарубил топором Т. Лаврову..»
«20-го утром во время детского представления А. Мягков оделся волком и съел Б. Добровольскую только за то, что она надела красную шапочку..»
«21-го во время бала-маскарада артист Пупкин оделся неким Арбениным и отравил артистку Тютькину. Причем совершил это с особой жестокостью под музыку и со стихами…»
«22 сентября вечером, сообщает участковый, Д. Кукуев застрелил чайку. При этом использован известный способ, когда жертва прячется на самом видном месте. Ее прикололи к занавесу. Возбуждено дело по статье 45-й о жестоком отношении к животным…»
Вот он докладывает: «23-го давали «Трех сестер», но я в этот вечер дежурил, и, кому этих сестер давали, не знаю, но думаю, что здесь признаки статьи 26-й о сексуальных извращениях…»
«24-го коллективом театра в лице В. Зайкина, Г. Крутикова, 3.Чижовой был доведен до сумасшествия Г. Станицын. Есть свидетели, видевшие, как он выскочил с криком: «Карету мне, карету», умоляя вызвать ему карету «Скорой помощи»…
Этот перечень можно продолжить. Но и так ясно — виноваты все. Ну, почти все… И все-таки я бы не спешил ставить на театре крест. Потому что даже здесь можно, если присмотреться, увидеть ростки светлого. И здесь, я уверен, есть ну хоть один человек, который с чистой совестью может сказать о себе: я — Невинный!..
А вот другой росток — Олег Николаевич…
Да, я знаю, мне докладывали, что был специально поставлен спектакль «Ужин», куда, прикрываясь лозунгами о реализме, завозились натуральные продукты. Он и сам ел, и, говорят, домой уносил…
Но можно и в этом человеке разглядеть хорошее. Как он сыграл милицейского следователя в «Берегись автомобиля»! Следователя, участвующего в самодеятельной постановке «Гамлета».
Здесь, наверное, не все в курсе этой истории, я напомню.
Отец молодого человека бросает свою тень на жену и брата. И вот — трагедия, блин… Трагедия человека, который превысил меры самообороны (статья 65 УК РСФСР) с применением холодного оружия (ст. 32).
И, я вам скажу, вы в «Гамлете» сыграли неплохо, неплохо для милиционера…
А уж самого милиционера — когда вы ходите буквально рядом с преступником и не берете его, ждете, пока он сам не созреет, каждую ночь ожидая ареста, и потом нервы не выдерживают
