— Вот так так… У нас гости, — только и смог сказать я.
И, озаренный недоброй догадкой, что было сил, припустил к деревне.
Дым был виден издалека, еще до того, как дорога обогнула стену деревьев, и мне целиком открылась картина происходящего. Горел крайний дом и прилегающие к нему постройки. Горел ярко и с размахом: в небо летели снопы искр, трещало пожираемое огнем дерево, ружейной канонадой трещал раскаленный добела шифер. Хорошо, что нет ветра, отметил я про себя, когда заметил возле второго дома две человеческие фигуры с канистрами в руках. Секунда — и по стенам поползли еле видимые языки пламени.
— Не смейте! — что было сил завопил я, выхватывая из чехла травмат.
Следующий дом был Витькин.
Увидев меня, чужаки побросали канистры, но не пустились в бегство, как я наивно предполагал, а достали свои пистолеты. Судя по всему, вполне себе настоящие.
— Твою налево… — бросившись на землю, я откатился за чахлые кусты и вжался в снег. Мелькнула нелепая мысль, что до предстоящего развода можно и не дожить. Вот тебе и поругались напоследок. Эх, Вера, Вера, помрет твой муж не то героем, не то дураком — он даже сам еще не понял.
Стрелять в меня сразу, впрочем, не стали.
— Эй ты! А ну вставай! Мы тебя не тронем!
Ага, как же, держите карман. Может, вам еще и тайну Военную рассказать?
— Ты что, глухой?
Лежать лицом в холодном снегу было не очень приятно, зато сразу заработала голова. «Шуметь не хотят», — дошло до меня. Чего бояться, в грохоте лопающегося шифера можно хоть из пушки стрелять — никто не услышит. Но как хотите, парни.
Чуть высунувшись из своего псевдоубежища я, тщательно прицелился и выстрелил.
— Ты труп!
Пироманов как ветром сдуло с открытого места, а я для пущего эффекта выстрелил еще дважды, молясь про себя, чтобы Макс с Витькой продрали глаза и пришли мне на помощь.
Нас разделяло метров пятьдесят. Для пистолетной стрельбы это довольно приличное расстояние. Для стрельбы из травмата — и вовсе безнадежное: пуля, скорее всего, даже не долетит до обидчика. Однако они не знают, чем я вооружен, и в данной ситуации это мой единственный козырь. Они стреляют ответ!
— Держи, паскуда! — над моей головой что-то свистнуло, я, как мог, распластался по горизонтали. Было страшно, очень страшно. Я, не глядя, стрелял в ответ: просто для того, чтобы не дать им как следует прицелиться.
— Петя, хватит, уходим!
— Нет, подожди! Сейчас я его…
Господи, они же меня убьют. Не сейчас, так через минуту. Прощай, Вера, так мы с тобой и не помиримся. Прощай, Аня…
«Бабах!» — громыхнуло так, что эхо рокотом прокатилось над лесом. Ого, это уже не пистолет!
— Стоять, гаденыши! Пристрелю на месте, обоих!
Я приподнял голову и едва не заплакал от радости: оба супостата стоят, подняв руки, а за их спинами видна могучая фигура Виктора с ружьем в руках. Пистолеты валяются на земле, их уже подбирает Максим.
— Фил, ты цел?
— Ну, вроде бы… — только сейчас я увидел, что крайний дом выгорел уже почти до основания, зато второй полыхает вовсю, и огонь подбирается к стоящим вплотную сараям.
— Макс, обыщи их и свяжи покрепче. И быстро!
На Витьку было страшно смотреть. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не расправиться с близнецами прямо здесь, на месте. Близнецы… Похожи, как две капли воды. Андрей и Петр Добренко, стало быть. Почему я не удивлен, что наше знакомство состоялось именно в подобной обстановке?
Макс спешно выпотрошил карманы пленников и стянул им руки и ноги собственными шнурками.
— Готово!
— Отлично! Теперь живо тушим все это!
Так вот почему он так взбесился! Из-за угрозы бабушкиному дому! А я уж было решил, что за меня испугался…
Мы толпой кинулись во двор. Витька взломал собственный сарай и извлек оттуда лопаты и ведра. До колодца бежать далеко, но вокруг полно снега, можно забрасывать огонь им.
— Потушить дом мы уже не сможем, — заметил Макс. — Тут пожарная машина нужна.
— Нам и не надо его тушить! Хрен с ними, с этими домами! Нам нужно, чтобы огонь не перекинулся дальше! Засыпайте снегом все, что еще не горит!
Почти два часа мы отчаянно боролись с огненной стихией, не отдавая без боя ни кусочка свободного пространства. Лопаты мелькали в воздухе, без устали черпая снег. Когда снега поблизости не осталось, мы похватали ведра и принялись таскать воду из колодца, поливая любую огнеопасную поверхность. Воздух раскалился так, что к открытому пламени невозможно было подойти ближе, чем на три метра. Приходилось действовать издалека, что, несомненно, снижало общую эффективность. Как назло, подул легкий ветер. На беззащитный дом посыпались искры, и в какой-то момент показалось, что битва проиграна. Но Витька самолично, чуть ли не голыми руками принялся гасить паклю в тех местах, где она начинала тлеть. Я окатывал стены водой. Пристроив лестницу, мы полили также и крышу. Дом был спасен, но загорелся сарай, про который в суматохе никто не подумал. Благо, вокруг него лежало еще много снега, и новый очаг был быстро подавлен. Затем мы потушили забор, а когда стало ясно, что противник «выдыхается», кинулись в контратаку и сумели спасти соседскую баню, которая стояла несколько в стороне от прочих построек и горела не так охотно, как остальные.
Все это время приходилось также следить за близнецами, которые, видя, что нам не до них, попытались распутаться и сбежать. Каждые десять минут приходилось отвлекаться и заново стягивать путы, от которых парни старательно избавлялись, пока на них никто не смотрел. Угомонились они, лишь когда разъяренный Витька пальнул над их головами из ружья, пообещав, что следующий выстрел будет не «над», а «в».
Наконец, пламя было побеждено, опасность пожара миновала, и мы, обгорелые, чумазые и надышавшиеся дыма, дружно рухнули на снег в том месте, где он еще оставался. Кайф… Какое здоровское ощущение: ты жив, сделал большое дело — спас дом, рядом друзья, всегда готовые придти на помощь. А враги лежат поверженные и в бессильной злобе грызут мерзлую землю. Вот это досуг!
Но долгого отдыха мы себе позволить не могли.
— Нужно с этими разобраться… — прохрипел Витя, указывая на пленников. — Предлагаю далеко не ходить, здесь побеседовать.
Мы с Максом согласно кивнули: что угодно, лишь бы еще минутку посидеть, перевести дух. Витька поднялся — и откуда у него столько энергии? — пошарив под крыльцом, извлек оттуда связку ключей, после чего отпер дом. Мы вошли внутрь и, убедившись, что все в порядке, ввели братьев Добренко. Те были только «за»: еще бы, без малого два часа на снегу — так и до воспаления недалеко. Но нам было плевать.
Затопили печь.
— Ну, зороастрийцы, огнепоклонники, сами будете рассказывать или с огоньком поспрашивать? С тем самым, что еще на улице тлеет — для вас специально сходим наберем.
— И что же ты, дядя, хочешь услышать?
Парни были совсем молодые, лет по семнадцать, не больше. «Ну да, они же вторыми родились, значит, им семнадцать и есть», — подумал я. Невысокие, щуплые, но на вид — полнейшие отморозки; такие обычно вечерком в подворотне нарочито вежливым голосом просят прикурить. Получится ли их запугать?
— Все хочу услышать, — Витю их апломб не смутил. — Я спрашиваю, вы отвечаете.
— Ну, давай попробуем, дядя, — лениво отозвался один, Петр или Андрей — я так и не понял, кто из них кто.
— Хорошо. Что вы здесь делаете?
— Тупой вопрос, дядя, — усмехнулся тот, что справа. — Как будто ты сам за два часа не понял.
— Ладно, — Витя, как мог, старался сдерживаться, хотя у меня сложилось впечатление, что не будь рядом нас, он порвал бы близнецов в клочья. — Спрошу по-другому: зачем вы подожгли дома?
— А нам это нравится, — пожал плечами второй, тот, что слева. — Спроси вон у своего друга, он тебе расскажет, сколько мы тут всего интересного пожгли. И у вас в гостях тоже не в первый раз уже.
— Я в курсе ваших подвигов, — ответил Витя. — Сейчас вы просто так приехали позажигать или потому что мы здесь?
Занятно, подумалось мне. А я вот не был в курсе, что это именно близнецы поджигают деревни. Хотя, со слов Эльвиры их можно было заподозрить. Не просто же так они пропадали на несколько дней.
— Дядя, тебе, кажется, надо проспаться, — сочувственно заметил «левый». — Ты порешь какой-то бред. Сам посуди: какая радость, когда спектакль идет без зрителей?
— Вы хоть в курсе, чьи дома сожгли? — поинтересовался я. — Марка Володина. Знаете такого?
Парни обменялись испуганными взглядами.
— Вот блин… Точно, здесь же дяди Марка дома…
— Я же говорил, надо было тот, что посередине, поджигать!
— Говорил, говорил… А кто говорил, что надо подальше от этих, чтобы не сразу заметили?
— Что вам сделали старики? — снова вклинился в беседу Витя и, видя, что они не понимают, уточнил. — Которые погибли в деревнях? В том числе и при пожарах.
