— Может тогда в ювелирный?
— И продавец будет мне улыбаться, говорить комплименты моему вкусу и объявит, что сегодня у них скидки для расплачивающихся такой же кредитной карточкой, как у меня. Фу! — Кроу брезгливо отвернулся от окна лимузина, катившего по центральным улицам Москвы. — Не важно, чем человек торгует, если он все время этим торгует. Я хочу чего-нибудь особенного.
— Купите танк! — просиял гид.
— Я не торгую оружием вне закона! — отрезвил его Кроу. — Это плохо для деловой репутации. Если захочу, закажу танк по телефону из штатов и покатаюсь на нем у себя на ранчо.
Мне нужен действительно ценный сувенир!
Кроу снова уставился на вывески мелькавших за окном офисов и магазинов:
— Ладно, — обратился он к гиду, — переводите мне то, что там написано по-русски. Хотя, вы вряд ли мне здесь поможете. Особого разнообразия я не вижу. Сам разберусь.
Гид обиженно насупился. Привередливый богач попался! Обычно все ограничивалось икрой, водкой и матрешками.
Куда его везти? По кабакам еще рано. Самолет у него только завтра. В музеи он, видимо, не собирается. Помотается по городу, пока не надоест и вернется в отель. Скука смертная!
Внезапно мистер Бэзил Кроу оживился. Он потряс водителя за плечо:
— Стоп! Стоп!
— Тормозни! — приказал гид, и водитель прижал безразмерную тушу лимузина к тротуару.
— Идемте! — мистер Кроу проворно выбрался из шикарного салона, требуя того же от несчастного переводчика.
Они вылези на оживленную пыльную улицу возле большого дома. Первый этаж уже не нового жилого здания делился на три секции, каждая со своим входом. В правой и левой частях находились магазины с крикливыми плакатами в витринах. Один магазин продавал со скидкой телевизоры, а в другом была распродажа одежды. Но интерес иностранца вызвала центральная часть. Она не страдала свежепокрашенностью и лоском, а внутреннее содержание пояснялось лишь скудной потускневшей вывеской над входом.
— Что там написано? — мистер Кроу показал на едва различимые буквы над входом.
Гид прочитал и перевел:
— Очень дорого.
— Что? — переспросил мистер Кроу.
— Очень дорого! — повторил гид.
— Замечательно! — улыбнулся мистер Кроу.
— Именно это я и искал!
Он пошел к неприметной двери, намного уступавшей по прочности как двери магазина с телевизорами, так и двери магазина с одеждой.
— Куда вы? — засеменил за ним гид. — Может это бандитский притон. Посторонних и милицию не любят, вот и оставили такой фасад. Было бы серьезное заведение, давно бы ремонт сделали и нормальную вывеску!
Миллионер не слушал и уже вошел внутрь.
Внутри вполне мог бы расположиться еще один такой же маленький магазинчик, какие были рядом, но помещение пустовало. Кроме дремавшего на стуле у дверей человека в совершенно обычной, не форменной, одежде людей не наблюдалось. Единственным украшением, если не сказать мебелью, в помещении были развешанные по стенам странные рисунки. Мистер Кроу, издали заметив, что картины без рам, решил, что попал в местную галерею современного искусства. Подойдя ближе к первому от входа рисунку, Кроу увидел, что сделан рисунок на простой бумаге, которая к тому же не просто прикреплена к стене, а приклеена.
Как же они их продают? Вместе с куском стены, что ли? Оригинально!
Оригинально, но не слишком. А если требуют за кусок этой стенки доплату, то они просто грабители!
Стены в помещении действительно то ли давно не мылись, то ли изначально были такого же цвета, как и обшарпанный фасад здания. Под потолком в разных местах висели несколько ламп под примитивными колпаками, но их свет был нужен лишь вечером. Пока через немытые и заклеенные крест на крест какими-то бумажными полосами окна внутрь помещения попадало достаточно света, чтобы разглядеть картины. Полы тоже чистотой не блистали.
'Может, ремонт? — подумал мистер Кроу. — Нет! Тогда они бы закрыли парадный вход на замок, или хотя бы табличку повесили. Что же это все-таки значит?' Приглядевшись, мистер Кроу обнаружил еще более странные черты в этой 'галерее современного искусства'. Других входов или выходов, да и вообще других дверей, кроме входной не было.
Колонны, подпирающие ветхий потолок, не горящие пока лампы, спящий охранник, если он охранник, картинки на стенах — вот и все, что здесь было вообще. Кроу пригляделся к первому 'полотну'. Со слегка выцветшей от времени бумаги на него смотрела пронзительным безумным взглядом закутанная непонятно во что женщина, взметнувшая одну руку вверх, а другой протягивавшая ему развернутый листок с каким-то текстом. Жирная большая подпись под картиной заканчивалась восклицательным знаком, так же, как и у следующей картины, с которой таким же или почти таким же взглядом смотрел мужчина в красном.
'Реклама!' — догадался мистер Кроу.
Но какой смысл продавать рекламные плакаты? Если только оригиналы, которые художник рисовал сам, от руки, но эти что-то не похожи. Подделки? Мистер Кроу достал специально для таких случаев носимое увеличительное стекло и начал рассматривать правый нижний угол рисунка на предмет автографа художника. На глаза ему попалась череда мелких букв и цифр.
— Переведите мне это! — подозвал он гида, засмотревшегося на одну из картин в другом конце зала.
— Да, да! Сейчас! — гид как ошпаренный понесся к мистеру Кроу, которого он так беспечно оставил без присмотра.
— Тираж... — начал читать гид.
— Понятно! — прервал его Кроу. — Разбудите этого, у двери, поговорим. Если они настолько обнаглели, что превратили выставку-продажу в такую помойку, написали, что здесь все очень дорого, а экскурсовод спит в присутствии посетителей, то, пожалуй, они самые наглые торговцы в мире, если хотят, чтобы у них кто-то что-то купил. И я у них это куплю, даже если это будет действительно очень дорого. И куплю первую попавшуюся картину...
Мистер Кроу кивнул на женщину с листком:
— Вот эту!
Гид пожал плечами и пошел будить мужика, напоминавшего больше бомжа, чем смотрителя музея. Взлохмаченные волосы были испачканы чем-то, на лице виднелась щетина, а неизвестно как попавшие к бомжу целыми пиджак и брюки были запыленными, как будто их теперешний владелец повалялся в них у дверей своей лавочки.
Гид заметил еще странную вертикальную складку у него на лбу, похожую на шрам, терявшуюся под оригинальной стрижкой, но не придал этому особого значения:
— Дядя! — потряс он мужика за плечо. — Дядя! Проснись!
Наконец мужик очнулся ото сна, открыл глаза и, улыбнувшись, уставился на гида:
— Все-таки зашли, молодой человек?
— Что значит — 'Все-таки зашли!'? — не понял переводчик.
— То и значит, — еще раз улыбнулся мужик.
Заметив мистера Кроу, который с интересом изучал его самого, 'дядя' поинтересовался у гида:
— А это кто?
— Это, — объяснил гид, — мистер Бэзил Кроу. Это он к вам зашел. Он бизнесмен из Америки. Миллионер. Я — его гид-переводчик. Он хочет купить у вас картину. Вот эту, под которой написано 'Родина-мать зовет!'. Он хотел бы узнать, как зовут владельца выставки и где и когда можно договориться о продаже.
— Василий, — представился мужик. — Будем знакомы, молодой человек.
Ни говоря больше ни слова, гид подвел Василия к мистеру Кроу.
— Его зовут Василий, мистер Кроу, — слегка нервозно сообщил он. Кажется, все это принадлежит ему.
— По-моему, он слегка не в себе, — добавил гид.
Мистер Кроу продолжал скептически изучать Василия:
— Так эта выставка принадлежит вам?
Гид перевел вопрос.
— Почему мне? — удивился Василий. — Всем! Всем, кому это очень дорого.
— Всем, значит — государству? — уточнил Кроу.
— Нет, — поправил его Василий. — Не государству. Всем, значит — вам, мне, ему, — он показал на гида:
— Пока я здесь один был, мне. Пришли вы — вам тоже. Уйдете — снова мне.
— Ладно, — согласился Кроу, выслушав перевод странного объяснения. Можно у вас купить эту картину?
— Плакат, — поправил гид.
— Плакат? — Кроу покосился на объект торга. — Хорошо, переведите, что плакат.
Выслушав гида, Василий ответил:
— Это — 'Родина-мать'.
— Я вижу, что не отец — улыбнулся Кроу.
— Я спросил, сколько это стоит.
— Она не продается. Она слишком дорога.
Как и все остальные.
— Цену назовите, — законкретничал Кроу.
— Я решу, дорого, или нет.
— Вы не понимаете. Ее ни кто не может купить, — продолжал дружелюбно улыбаться Василий.
Гид попытался объяснить иностранцу:
— Видите ли, мистер Кроу. Это — плакат времен войны. У людей нашей страны он вызывает патриотический подъем.
Люди вспоминают подвиг своих предков.
— А! — понимающе закивал Кроу. — У нас висели такие... 'Покупайте военные облигации'. Не реклама, а надувательство. Разве что для патриотических чувств. Переведите, что я все понимаю, но мне хотелось бы знать цену.
Гид перевел, но Василий не унимался и продолжал пороть чушь с коммерческой точки зрения:
