Андрей Загорцев - Матрос Специального Назначения

— Ишь ты, — восхитился, скребя шею и осторожно выбривая место в районе подбородка, каплейт, — в первый раз вижу, чтобы так варили. Запах хороший, вкусно должно быть?

— Точно так, тащ каплейт, — я сглотнул слюну и, аккуратно стараясь, чтобы не попадались размолотые зерна, перелил кофе в кружку. Аромат стал еще более пьянящим. Кофе получился темно-коричневый со светло-бежевой пенкой.

Каплейт добрился, оставив на бороде и бакенбардах поросль рыжей щетины. Плеснув одеколоном на ладони и растерев лицо, Поповских довольно крякнул и вытер полотенцем шею.

— Давай кофе! Ух и запах… Да не смотри так жалобно, как срущий песик. Себе тоже можешь одну турку — но не больше! — сварить… Эх, щас бы…

— Тащ каплейт, ваша трубка, — тут же появился как из ниоткуда Смирнов. Вот гад! про кофе унюхал и теперь тоже наверняка захочет ко мне присоединиться.

— Ох ты! откуда такая прелесть? — восхитился каплейт, беря в руки трубку, осматривая её и даже принюхиваясь. — Из вишни что ли?

— Так точно! на ПХДэ, на камбузе полевом несколько чурок было сухих, я одну взял, с неё вырезал.

— Хех, ну давай в мою каюту! табачок на столе лежит, давай, набивай! знаешь как?

— Да у меня отец трубку курил…

— Ну, давай, услужил… От моего имени тебе одно ненаказание, — схохмил Поповских и отхлебнул кофе.

— Ууу… Эндрю, тебе тоже одно ненаказание! и связисту кофе не забудь налить, — отхватил и я кусочек командирского благоволия.

Вскоре мы со Славой осторожными глотками, сидя у входа, смаковали обжигающий кофе и исподтишка наблюдали за каплейтом. Поповских — со своими зализанными назад волосами, бритым затылком и висками, с куцей рыжей бородёнкой, в одной тельняшке и шортах, попыхивающий трубкой, попивающий кофе и одновременно читающий газету, — был похож на какого-нибудь торгового английского капитана прошлого столетия. Вскоре капитан переоделся в камуфляж, повесил на бок командирский планшет, засунул в него аккуратно свёрнутую по всем правилам карту, убыл на ЦБУ. Мы со Смирновым бухнулись на шконки досыпать. Мне почему-то снился Зелёный, ворующий капитанский кофе и жующий его в сухомятку. Так я и спал, проснувшись ближе к вечеру и пропустив обед. Хорошо, что пайки мы получали так же, как и на корабле, в термосах и обедали в расположении группы. На меня и на связиста оставили котелок с борщом, котелок с макаронами по-флотски, несколько кусков хлеба и фляжку с компотом. Благодаря печке ничего не остыло и мы поэтому с аппетитом пообедали. Пока каплейта не было, я в его же турке из его же кофе сварил еще одну порцию, которую мы разделили со Славой. В палатке, кроме мирно дремлющего возле печки «Киева», никого не было. Очнулся он только на запах кофе, поводил носом, что-то хрюкнул, подкинув в печку дровишек из ящика, с хрустом потянулся.

— Где остальная братва? — начал я расспрос проснувшегося разведчика.

— Да четверо со связистом в секрет на берег с Федосом убыли, остальных на рабочку куда-то загнали — какое-то место для заслушивания делать. Ты, кстати, за старшего. Наш Поп сегодня опять с вэдээсниками работает.

— Что — задача появилась?

— Да по нам молчок. Вторая рота сейчас до хрена выставляет, всех, кто вернулся подтянули, мичманцы и старшины за командиров. У них тут уже купола привезенные. Колонна еще одна пришла — по ходу парашютным кинут, а мы, мля, то на рабочку, то на секреты.

В палатке хорошо — тепло, светло и магнитофон играет. А всё-таки на задачу в составе группы уж очень охота. Неужто эти грандиознейшие учения мы просидим как вспомогательное подразделение. Будем охранять, обеспечивать вывод и работать на всех подряд. Обидно как-то. Зря нас что ли гоняли и готовили. Хотя мне нет смысла обижаться: я уже с минерами успешно сходил, да и наши на выводе на вертолётах поработали, но всё равно это не то. Зачем я тогда подписывал карту для нашего командира группы, он ведь на ней что-то потом наносил. Мы ведь с Федосовым заполняли какие-то списки, черкали какие-то графики. Все зря выходит? Вот в такой неспешной обстановке мы и провели четыре дня. С утра бегали вокруг расположения временного лагеря. Тренировались в стрелковых тренировках. Я с Зеленовым попеременно ходил старшим в секреты. Вторая рота, говорят, вся успешно десантировалась и начала работать против войск военного округа, участвующего в учениях. В один из таких дней во временный лагерь прибыли какие-то интересные моряки не из нашей части. Достали какие-то ящики, поставили себе отдельную палатку и огородились колючкой. Кто такие? Да и хрен с ними, на том бы любопытство и угасло — происходило много вещей поинтересней. Однако вечером на инструктаже прибрежных секретов, от заступающего дежурным старлея, я узнал, что с моей подгруппой в секрет заступает несколько вновь прибывших незнакомцев. На развод они пришли в черных робах без знаков различия, без оружия, но с огромными брезентовыми рюкзаками за спиной. Тоже какие-нибудь водолазы-минёры, наверно от нашего раздолбанного пирса в море пойдут. Достанут из рюкзаков какую-нибудь чудо-технику да как помчатся по волнам, пугая касаток и ПДССников из ОВРы. Хотя, какие они минеры. Ни ростом, ни статью не вышли. Наши-то вон какие лоси здоровенные и рюкзачищи таскают килограмм под пятьдесят весом. Эти же уж больно какие-то хлипенькие. До пирса они с нами так и не смогли дойти самостоятельно. Рухнули на дорогу, тяжело дыша и высунув языки.

— Старшой, — запричитал один из «гостей», — ну подождите, а! вишь идти невмоготу уже, будь человеком-то.

— Слышь, как там тебя по званию? под робой не видно…

— Лейтенант Фомин Алексей.

Ого, чуть не нахамил офицеру! А по виду и не скажешь — от наших моряков по возрасту недалеко ушёл.

— Товарищ лейтенант, мне сеанс связи сейчас отрабатывать надо с дежурным и по проводной связи доложиться о том, что на позиции вышли и ребят, которые сейчас на вахте в секретах, ждать заставлять неохота, там мой напарник стоит — ввалит мне по самое не могу.

— Да аппаратура тяжелая, её обычно на машинах возят, а тут ваши не дают технику — и всё! Доехали бы до пирса, а там бы уж затащили. Дай передохнуть, а то у меня морячки сдохнут от перегрузок, а им еще ночь с вами дежурить.

— Товарищ лейтенант, ну давайте мы потащим. Мы в ваши секреты лезть не будем, поторапливаться надо.

— Ох, буду весьма благодарен, — обрадовался лейтенант, пытаясь снять с себя огромный рюкзак. Мои разведчики помогли разоблачиться гостям. В секреты мы заступали налегке, с одними подсумками под магазины, фонариками и осветительными ракетами, да с радиостанциями «Сокол» на каждого. Ну, еще плюс по паре банок консерв по карманам, да по сухарю и фляжке с чаем. Только радист Смирнов был нагружен большой «пехотной» радиостанцией. У меня еще мой любимый поисковый приёмник ППшка. Распределили грузы и мелкой трусцой побежали вперед. Я взял из любопытства рюкзак лейтенанта и нацепил его на себя. Обычный рюкзак, неудобный, конечно, в сравнении с нашими «МГшками» и «РД», но и не такой уж и тяжёлый. Чтобы успеть вовремя, прибавили шагу и понеслись к пирсу уже неслышным галопом. Так гости и без груза чуть не подохли на бегу. Бегать абсолютно не умели, темп не держали и дышали кое-как.

— Ой, ну вы хуу ну вы хеее ёё вы… блин, гоночные… фуу…разве можно так на флоте бегать… вы какие-то не моряки… фуу… — стонал сзади лейтенант, — куда, блин, нас прислали, что за часть, нахрен, ой, помру…

Наконец-то мы прибежали. Мои разведчики сразу же разбежались по постам. Я, оставив лейтенанта и его команду возле полуразрушенного кирпичного сарайчика, пошёл к замаскированной точке связи с телефоном.

— Пароль минус пять, — озадачил меня появившийся из темноты Зеленов.

— Эээ, мля, подожди… плюс двадцать, — ответил я, сложив уме минусы и плюсы, — рехнулся Зелень, я чуть голову не сломал, считая! у меня четверка по математике в школе была!

— Да ладно, что там про задачу — новостей никаких?

— Неа, зато вон каких-то доходяг с рюкзаками полными аппаратуры нам в секрет сунули, секретные какие-то кренделя, лейтёха у них старший. Доходыыы… чуть по дороге ласты дьяволу не отдали.

— Хе, интересно, нахрен они тут нужны? Блин, когда же задача?.. Мы тут чуяли — минеры скоро вернутся, а это сам понимаешь, что свертываться будем и до причала своего пилить. Стрёмно как-то. Все учения на берегу просидели. Ты хоть с Дитером на задачу бегал.

— Фигня! нам и тут неплохо, кормят сытно, напрягаемся не сильно, — ответил я, бравируя, хотя самого сосало чувство какой-то неполноценности.

— Ладно, давай о смене доложим, горизонт чист с моря шевелений не было. С утра тебя кто меняет?

— Да с третьей группы пацаны, которые на отдыхе были.

— Ладно, пойдем звонить.

Пока мы отзванивались и проводили контрольный сеанс с дежурным по части, лейтенант со своими моряками отдышался и, собрав в кучку своих подчиненных, о чём-то вполголоса их инструктировал. Зелень, забрав свою смену, убежал в лагерь. Я собрался пойти проверить сектора наблюдения и забраться на свою с радистом заранее обустроенную лежку под деревянным навесом с топчанами и оставленными предыдущей подгруппой надувниками. Не успел. Лейтенант, который мне и нахрен не нужен был, остановил и начал расспрашивать про сектора наблюдения. Ему, видите ли, надо в каком-то строгом порядке установит свои аппараты. Пришлось, скрепя сердце и чуть кривя душой, показать на его карте-схеме местности места постов наблюдения.