Ознакомительная версия.
Намеренно или нет, но ему это удалось.
Выступающая часть седла хрустнула, треснула и обмякла, словно тряпочная.
Отряг сконфужено крякнул.
– Бывает, – не хуже любого багинотского философа повела плечами Сенька.
– Бывает и хуже, – уточнил юный воин и вдруг смущенно ухмыльнулся.
Волшебник исподтишка покосился на конунга, увидел, что стена разрушена и крепость пала, кивнул с удовлетворением, и принялся осторожно спешиваться. С непроницаемым лицом юный правитель Отрягии последовал его примеру.
Лошадей у мастерской знахаря привязать было некуда, и оба искателя целительных наговоров и зелий вручили поводья своих скакунов друзьям.
– Подождете нас здесь?
– Да, конеч…
– Зачем здесь? Через дорогу, наискось, вон там, за памятником мужику бородатому, постоялый двор. Встречаемся там!
Ни Адалета, ни Олафа долго уговаривать не пришлось и, переступая, словно заводные солдатики – первая работа неуклюжего подмастерья – они быстро скрылись за дверями мастера Хайнрика.
– Поехали? – предложил Иванушка.
– Пое… Постой! Вон мастерская алхимика – видишь вывеску?.. Оч-чень своевременно! Ты езжай, а я схожу туда – у нас утром кончилось мыло, и зубного порошка осталось на один зуб. Коней в конюшню не заводи, поставь их где-нибудь в сторонке, попроси сена и покорми их там. Платить меньше, – предваряя готовый сорваться с губ супруга вопрос, пояснила царевна. – Сейчас заскочу к знахарю, перехвачу денег у мужиков, и туда. Скоро появлюсь. С часок отдохнем, и вперед! До ночи выберемся отсюда, если карте верить, и спать будем уже в Эльгарде. Если его куда-нибудь не перенесли и не отменили, конечно. Ну ладно, давай иди! Не скучай!
– Не буду, – пообещал Иван, и именно с этим твердым намерением собрал в кулак поводья трех вверенных ему лошадей и направил своего коня к воротам постоялого двора с гордым названием «Бруно Багинотский».
Выбранный ими, а, может, судьбой, постоялый двор соответствовал только второй части своего наименования, потому что, даже на первый неискушенный взгляд Иванушки постояльцев на нем было негусто.
Равно как и желающих перебраться с обозом, семьей или просто с конем за компанию из Западного Забугорья в Среднее. Или, если уж на то пошло, в обратном направлении.
«Не удивительно, что короне приходится обирать путешественников на границе», – со стыдом припомнил царевич ловкий трюк супруги в горах. – «М-да… Неудобно как-то вышло… Может, Сеня выудила у офицера недельный бюджет королевства… Конечно, нам деньги сейчас очень нужны, потому что наши с Адалетом уже почти закончились, а в представлении Олафа собраться в дальнюю дорогу – значит взять с собой количество оружия, весом превышающее его собственные сто семьдесят килограмм, или сколько он там без фамильной кольчуги весит… Ну что ж. Будем считать, что мы у них взяли взаймы. Потом вернем…»
– Эй, парень! Отвали с этого места немедленно со своими лошадьми!
Раздумья лукоморца о мировой экономике были прерваны самым невежливым образом.
– Добрый день, – Иван поднял глаза, и прямо перед мерином Адалета увидел невысокого лысого человека в добротном, хоть и слегка заношенном, мешковатом сюртуке, с чиненым котлом в руках. – Это вы мне?
– Нет, растяпа, твоей кляче! – любезно отозвался тот. – Чего в самых воротах-то встал? Веди свою кавалерию в другое место!
– Хорошо, мы уже уходим, – миролюбиво пожал плечами Иванушка, собрал в кулак все поводья и повел своих подопечных к колодцу. Но не успели все пятеро остановиться и оглядеться, как уже знакомый голос раздраженно просипел из-за плеча:
– Ну и чего ты тут делаешь? Сюда чуть не каждую минуту люди по воду приходят, водовоз с бочкой скоро подъехать должен, будет воду набирать, а ты тут вытаращился!
– Извините, я не подумал…
В третий раз подхватил Иванушка поводья недовольно косящихся на него лошадей и отбуксировал их к амбару.
Этого момента словно ждали. Потому что несколько секунд спустя в распахнутые ворота, громыхая и грохоча, въехал воз, груженный пустыми бочками, и направился к месту стоянки Иванова непарнокопытного отряда.
– Эй, хозяин, открывай, тару вертаем взад! – гаркнул краснолицый бородатый возница, и лысый обладатель неопрятного сюртука, размахивая на ходу своим котелком, прихрамывая, но вприпрыжку выбежал из-за ледника.
И, естественно, первым делом столкнулся с мерином.
А вторым – с Иваном.
– Это опять ты!.. Да переставишь ты когда-нибудь своих одров, или нет!!!..
И тут же, не дожидаясь реакции растерянного гостя, повернулся к возчику:
– Погоди, пришлю Гуго Шепелявого! Не до тебя сейчас! Полдня уже этот клепаный котелок до кухни донести не могу!
Развернувшись, хозяин «Бруно» яростно заковылял ко входу в гостиницу, но царевич, которому надоело быть футбольным мячиком, перепинываемым по всему двору, его окликнул.
– Погодите, мастер! Постойте! Скажите, пожалуйста, куда мне поставить своих коней, чтобы они никому не мешали?
– Ты не поверишь, парень! В конюшню их надо поставить, в конюшню!!!
– Конюшня исключена, – твердо покачал головой лукоморец. – Назовите какое-нибудь другое место.
Хозяин, не останавливаясь, раздраженно оглянулся и махнул котелком:
– Ну поставь ты их уже хоть куда-нибудь! Хотя, нет. Учитывая твою сообразительность, сначала придумай, куда поставишь, потом скажешь мне. Я буду в общем зале.
И, впервые заметив Иванов меч и обратив внимание на его манеры и речь, пробормотал себе под нос: «Ох уж, эта мне знать… Гонору – полный амбар, а мозгов… Если лошадь в конюшню не ставить, то зачем тогда господь бог придумал конюшни, как сказал Бруно Багинотский?»
И скрылся за дверью «Бруно».
Общий зал был полутемен и более чем наполовину пуст. За дальними столами, апатично развалившись, расположилась обслуга постоялого двора вперемешку со скучающими музыкантами. За столом у входа, так и не расставшись с котелком, присел хозяин, шумно вздыхая и сдувая пену с высокой дубовой пивной кружки. Рядом, за тем же занятием, можно было увидеть единственных двух посетителей. В воздухе носились ароматы вчерашнего рагу, кислого пива и упаднического настроения.
Гость помоложе, в круглых очках на золотой цепочке на длинном, грустно опущенном в кружку носу, нервно жевал тонкими бескровными губами и отрывисто вздыхал. Гость постарше, с толстыми дряблыми щеками и маленькими шустрыми глазками, кисло выговаривал, не сводя хмурого взгляда с собственных сарделькообразных пальцев, унизанных разнокалиберными разноцветными перстнями:
– …Идиоты в нашей стране, да и во всех соседних, перевелись еще неделю назад.
– Думаете, ваше превосходительство, все так действительно плохо? – тревожно нахмурил брови хозяин.
– Ха! Плохо! Ты оптимист, мастер Карл! Плохо! Плохо… Да хуже не бывает!!!
– Да не может такого быть, господин первый министр, – недоверчиво качнул лысой головой владелец двора. – Всё равно кто-нибудь наверняка еще объявится…
– Да если кто-то и объявится!.. – с отвращением фыркнул худой.
Пена из кружки мгновенно взлетела, облепив ему подбородок и нос, но он, лишь гневно мазнул рукавом по лицу и, не останавливаясь, продолжил:
– На то, что он справится, я и ореха гнилого не поставлю против твоего постоялого двора!
– Я поставлю наших коней против вашего угольного сарая.
Зал замер.
Все двадцать человек как один уставились на распахнувшуюся дверь.
Вернее, на того, кто в нее вошел.
Первым очнулся министр.
– Н-необычное п-предложение, – осторожно проговорил узколицый.
– Извините? – не понял Иванушка.
– Я хочу сказать… что ставить коней против угольного сарая… оригинальное предложение.
Ощущая всей кожей, что вдруг и сразу он отчего-то стал фокусом напряженного внимания всех присутствующих, Иван смутился.
– Ну… если вы против… я могу…
– Нет!
– Что ты!
– Никто из нас не против!
– Мы все за!
– Мужики, не верю своим глазам!..
– И ушам тоже!
– И бабы!..
– И тоже не верю!..
– Он решился!
– Решился!..
– Постой, постой! Значит, ты совершенно точно уверен, что хочешь сделать это?
Очкастый приподнялся, опираясь на мокрую от пролитого пива столешницу, вывернул шею как недоверчивый гусь, и попытался в душной полутьме заглянуть вошедшему если не в душу, то хотя бы в глаза.
– Н-ну да, – захлопал белесыми ресницами сбитый с толку лукоморец. – А что в этом особенного? Но если кто-то должен приехать за углем, или в вашей стране местные традиции имеют что-то против…
– Нет, ни в коем случае!!!
Очкастый выскочил из-за стола и, маневрируя между повскакивавшими с мест слугами, собаками и табуретками, подбежал к Иванушке с таким видом, словно вдруг признал в нем потерянного во младенчестве единственного сына.
Ознакомительная версия.
