для того, чтобы вы получили деньги, пока не избавитесь от своей обузы.
– Обуза? Быстрый займ? Если бы мы только могли получить два с половиной за квартиру, – унижался я.
– Или хотя бы столько, сколько мы заплатили изначально, – сказала жена, останавливая себя от предложения пожертвовать квартиру городу в качестве родильного дома и получить налоговый вычет. С миссионерской жертвенностью мистер Вигориш [26] из кредитной компании «Разбойное нападение» вынул шприц из моей руки и протер артерию спиртовым тампоном.
– Прижмите, – сказал он, – чтобы не образовалась гематома. Я забрал не больше нескольких пинт – по счету.
– Девятнадцать процентов – не многовато ли? – пробормотал я. – Особенно с нынешней экономикой.
– Эй, кредиторы из Джерси берут двадцать пять, и они разобьют тебе коленные чашечки, если опоздаешь с бабками. Мы всего лишь забираем свои гарантии. – Довольный тем, что я провернул непростую сделку, и гордый своим категоричным отказом оставить одного из детей в качестве залога за наличные деньги, я подписал соглашение, пока Вигориш хищно смотрел на меня, как на барашка в твиде от Ральфа Лорена.
– Теперь у нас два дома, – проблеял я своей жене, выуживая капсулу с цианидом, которую мне дал мой бухгалтер на случай, если дела примут именно такой оборот.
– Уверена, мы сможем избавиться от этой ловушки, – успокаивала меня мисс Мако. – Возможно, понадобится еще одно снижение цены, и, скорее всего, вам придется добавить мебель в цену дома. – Представляя банкротство, наши золотые годы, которые придется прожить в картонных коробках, я снова и снова снижал стоимость. Тем временем придирчивые нытики маршировали по нашему дому, оценивая каждую паркетную доску и плинтус, прежде чем бесследно исчезнуть в различных версиях восьми миллионов историй обнаженного города [27]. И вот однажды, когда я интересовался в ломбарде, сколько можно выручить за мой кардиостимулятор, два наших плотоядных риелтора притащили одного элегантного субъекта лет пятидесяти. Нестор Фастбэк обладал предпринимательской энергичностью Майкла Тодда [28] и европейской привлекательностью Сесара Ромеро [29]. Его заинтересованность в нашей квартире не вызывала сомнений, так как он несколько раз возвращался со своими архитекторами и дизайнером. Я мог слышать, как они совещаются, обсуждая демонтаж стен, установку ванных комнат, спортивного зала, винного погреба. Время от времени они поглядывали на меня, и однажды я услышал, как Фастбэк прошептал: «Невероятно, как живут некоторые люди. Какие объекты изучения для Маргарет Мид [30]. Естественно, прежде чем просить рабочих к чему-то притронуться, я заплачу за полную дезинфекцию». Поскольку платежеспособность – лучшая черта храбрости, я позволил этой фразе проскочить, а не уничтожил троицу свои ядовитым жалом. В конце концов, Фастбэк был богат, с безупречной репутацией и уважаемый. Проще говоря, идеальный жилец. Члены совета нашего кооператива, которые обычно отсеивают претендентов с состраданием доктора Менгеле, при всем желании не смогли бы найти недостатков у этого человека, и он, вполне возможно, даже мог быть членом общества «Череп и кости», как и наш новый президент совета жильцов мистер Л. Л. Бинбэг. Остальные члены совета, обычно суровые якобиты, уж точно разомлеют под очарованием Фастбэка. Миссис Вестнайл из квартиры 10А, Атилла Вайнериб, живущая в пентхаусе, Сэм Преследующая Лошадь, наш местный Коренной Американец – все они с удовольствием примут такого соседа, как Фастбэк, чей инвестиционный портфель был битком набит «Голубыми фишками» и чьи рукописные рекомендации включали в себя заметки от Билла Гейтса и Кофи Аннана. Могу предположить, что более проницательные личности, чем Мако и Грейтвайт, заметили бы рекомендацию, гласившую: «Нестор Фастбэк – свой парень, который не пьет, не играет в кости и не гуляет с распутными девками». Подписано, Рейнгольд Нибур [31]. Но, увы, мечты о больших комиссионных нарушили ясность их сознания… Интервью в квартире Харви Нектара, как мне объяснили, было уникальным. Началось все, по всей видимости, хорошо. Фастбэк понял, что не разрешалось держать животных, и поклялся не проводить шумных вечеринок, предпочитая жить по-монашески, из домашнего персонала только одна уборщица, Эдема. Герман Бореалис из квартиры 5D подшучивал над Фастбэком с напускной строгостью по поводу Йельского университета, поскольку Бореалис был сам из Гарварда, но по счастливой случайности оказалось, что они оба носили нижнее белье фирмы Zimmerli. Дела уже подходили к завершению на высокой ноте, когда из коридора донесся громкий шум.
Платежеспособность – лучшая черта храбрости.
«Открывайте, это ФБР!» – прогремел голос, когда таран снес дверь с петель. Фастбэк замер, когда отряд федеральных агентов ворвался внутрь. «Вот он! Взять его! – прокричал сотрудник в бронежилете. – И будьте осторожны, его разыскивают за вооруженное ограбление». Фастбэк перепрыгнул через пианино, врезался в Сэма Преследующего Лошадь, сместив прядь волос Арапахо [32].
Правда это или нет, но говорят, что во время захвата раздались выстрелы и пара шальных пуль со свистом попала в портрет жены Харви Нектара в роли богини Геры. Только спустя шесть месяцев я продал свою квартиру семье Квакеров за сумму, которая почти покрыла проценты по быстрому займу и спасла меня от желания сброситься с моста.
Крылышки баффало, не хотите ли выйти вечерком?
Мало кто сможет вспомнить, кто такой Эрнест Хармон Хикс, но в двадцатые годы его еженедельная рубрика в «Трибуне» могла потягаться с великим Робертом Рипли [33] в сборе и иллюстрировании «шведского стола» странностей жизни. Как ни странно, ежедневное выступление Хикса могло порадовать читателя такими непременными курьезами, как, например, «Людовик XIV не принимал ванны до семидесяти лет». В то же время «Хотите верьте, хотите нет!» Рипли могли обогатить нашу картину мира такими ценными экземплярами, как «В Техасе выпал град, внутри которого оказался карп». Эти двое вечно соперничали в гонке за большими деньгами и популярностью, и, будь они живы сегодня, с ними могли бы посоревноваться только восхитительные причудливые статейки, которые периодически появляются в The Huffington Post. На один из таких фрагментов я наткнулся в своем телефоне, пока ждал, когда шеф-повар ресторана на Бродвее уберет все следы муки с моего мясного рулета перед подачей. Начинался текст с такого заголовка: «Группа, состоящая из кур, кудахтельно крутая». Затем шло описание музыкальной группы под названием «Звезды курятника», которые выклевывали мелодии на синтезаторе. Владелец фермы, где музицировали эти пернатые хипстеры, говорил репортеру о том, что хотел придумать для своего выводка какое-то занятие. «Люди, которые держат кур, особенно зимой, – объяснил он, – ищут, чем бы птиц развлечь и не дать им заскучать». Мысль о сарае, наполненном наседками, слоняющимися без
