"Хватит на четыре бутылки водки, - прикинул литератор. - Маловато на такое количество рыл. Лучше купить винишка, тут хватит, - Стрекозов попытался произвести сложный расчет, - бутылок на восемь... Тоже маловато. Самое правильное будет купить пивка - тридцать три бутылки! И число какое хорошее - круглое!"
Стрекозов порадовался круглому числу и, схватив рюкзак, побежал в магазин. Пиво продавали сразу возле магазина, под огромным лозунгом "С решениями XXVI съезда КПСС в новую жизнь!". Стрекозов порадовался и лозунгу, который они с Дамкиным придумали аж год назад, еще до того, как этот исторический съезд начался, и получили за него пятнадцать рублей.
Очередь была небольшая - человек сто - и литератор, спросив "Кто крайний?", пристроился за пьяненьким мужичком в клетчатой кепке. Мужичок был уже хорошенький, но, бубня себе под нос нечто маловразумительное, пересчитывал на грязной ладони последние медяки.
За Стрекозовым быстренько встал мужик с "Беломориной" в зубах, за мужиком - две толстые тетки с авоськами, за теми - еще более подозрительные личности. Литератор похвалил себя, что он так ловко успел занять очередь. Еще несколько минут - и стоять бы пришлось в два раза дольше. Видимо, пиво привезли совсем недавно, очередь за Стрекозовым росла стремительно, как бамбук в братском Вьетнаме.
Стрекозов трогательно, как дитя, прижимал к груди большой зеленый рюкзак для пива и терпеливо ждал своей очереди, когда из-за угла вывернули трое приятелей Стрекозова - подпольная рок-группа "Левый рейс", выступающая обычно по подвалам или по разным квартиркам, - с двумя пятилитровыми канистрами и с незнакомым литератору хипповым длинноволосым чуваком в драных джинсах с ромбообразной заплаткой на заднице и в майке с надписью на китайском языке.
– О! - жизнерадостно вскричал басист. - Нашли пиво! - и, заметив Стрекозова: - О! Здесь Стрекозов!
– Долго вас ждать?! - на всякий случай, чтобы очередь не возмущалась, сказал Стрекозов. - Отошли на пять минут, и уже полчаса где-то бродите!
– Так получилось! - воскликнул басист, подыгрывая литератору. "Левый рейс" с хипповым чуваком пристроились к Стрекозову в очередь.
– Это грамотно, что мы тебя встретили, - сказал рокер с бородой, - а то простояли бы здесь часа два. Не успели бы порепетировать.
– Кстати, - добавил рокер в очках. - Познакомься. Это Дюша.
Дюша вежливо наклонил голову и пожал Стрекозову руку.
– Наслышан, наслышан. А вашего "Билла Штоффа" четыре раза читал. Очень круто! Настоящая вещь! Когда наши придут к власти, его будут изучать в школах.
Их интеллигентный разговор был прерван неприятным хрюканьем из-за спины Стрекозова.
– А это еще хто? Вас тут не стояло!
Недовольным оказался мужик с "Беломориной". Ему так же недовольно поддакивали толстые женщины с авоськами.
– От матраса слышу! - отозвался басист.
– Как не стояло? - удивился Стрекозов. - Я им занимал!
– Чего-то я не припомню, чтобы ты занимал, - прищурился мужик и, выплюнув папиросу, заговорил на языке, неприятном Стрекозову, ругая окончательно обнаглевших интеллигентиков. Стрекозов не любил мата и испытывал глубочайшее отвращение, когда при нем матерились. Вот и сейчас его передернуло, и он решил не обращать внимания на орущего гегемона.
– Не стояло! - размахивая рукой, вопил мужик.
– Не стояло, и все тут! - подвизгивали женщины, вращавшие от негодования глазами.
Басист "Левого рейса" поправил на спине бас-гитару, чтобы в нужный момент была под рукой. Ударник упомянул какие-то барабаны, которые порвали в прошлый раз. Флегматичный до этого гитарист соорудил на своем лице злодейское выражение и приосанился. Назревал крупный скандал. При виде невозмутимого Стрекозова, мужик совсем распалился и уже сжал пудовые кулаки.
Но тут вперед выдвинулся Дюша.
– Ну ты, козел! Чего тут бухтишь? Давно в репу не получал? Сейчас оформим!
– Чего! - отшатнулся от увесистого кулака мужик.
Вторым ударом Дюша попал своему противнику по зубам, пролетарская челюсть клацкнула, и мужик отступил на шаг. Дюша немедленно замахнулся для третьего удара.
– Ну... - всхлипнул мужик. - И пошутить нельзя?
– Еще одна такая шутка, и я тебе все рога поотшибаю! Смотри у меня, жопа! - подытожил Дюша. - Хамья развелось, - пояснил он друзьям, потирая ушибленную руку. - Пока кулаком перед мордой не помашешь, не успокоятся! Довели страну большевички! Пивка негде попить!
– Это точно, - согласился Стрекозов, довольный тем, что все так хорошо кончилось. - Сделали из людей скотов.
– Из людей скотов не делали, - возразил Дюша. - Люди были и остаются людьми. А эти скоты всегда были скотами, только сейчас им везде потакают пролетариат, рабочий класс! Во всем коммунисты виноваты! - антисоветски настроенный Дюша не унимался, не обращая внимания на то, что очередь посматривает на него с опаской. - То Сталин пострелял всех лучших людей, потом Хрущ по лысинам стучал туфлей, теперь Брежнев бровями народ пугает, да анекдотами смешит, а завтра еще какой-нибудь козел будет мозги крутить а пива все меньше и меньше!
– Тридцать три штуки, - сказал Стрекозов продавцу, протягивая деньги.
– На паперти что ли собирал? - пошутил продавец, пересчитывая мелочь пионера Иванова.
– Клад нашел, - похвалился Стрекозов, погружая бутылки в рюкзак.
– Старушку он зарезал, - пошутил бородатый басист. - За двадцать копеек, как у Достоевского!
"Левый рейс" взял ящик пива и тут же начал переливать его в канистры, отдавая опустошенные бутылки обратно продавцу.
Дюша тоже купил десяток бутылок, положил их в сетку и стоял, ожидая, пока наполнятся канистры рокеров.
– Тебе надо с нашим Сократовым познакомиться, - сказал Стрекозов Дюше. - Он тоже, как начнет про политику разговаривать, так не остановишь. Приходи завтра к Дамкину на день рождения. Адрес тебе ребята скажут.
Стрекозов указал на рокеров. Басист Витя поднял голову и улыбнулся светло и ласково, ну чисто святой.
– Мы готовы. Стрекозов, пошли с нами пиво пить.
– Не могу. Завтра день рождения у Дамкина, надо приготовиться. Вы, кстати, тоже приходите. Будет весело!
– Не получается, - огорчился басист. - Мы сегодня отъезжаем в Гурзуф. У нас билеты уже куплены. Лето на дворе, пора отдыхать. Так что, лучше вы приезжайте в Гурзуф. В Крыму сейчас - кайф! - и басист изобразил на лице выражение, которое, по его мнению, должно было бы быть у человека, кайфующего на берегу Черного моря.
Еще раз пригласив Дюшу в гости, Стрекозов сердечно распрощался с друзьями и зашагал домой.
По дороге домой Стрекозов встретил своего знакомого студента Евсикова. Евсиков с огромным рюкзаком за спиной вышагивал по середине тротуара, вынуждая прохожих расступаться в стороны из-за боязни получить торчащей из рюкзака лопатой.
– Привет, Стрекозов! - обрадовался Евсиков, завидев Стрекозова с рюкзаком. - Ты тоже в поход?
– Нет, - сказал Стрекозов. - Я по делам.
– А я - в поход. В лес идем на три дня.
– С телками?
– А, ну их! - Евсиков пренебрежительно махнул рукой. - От баб в лесу одни неприятности! Я тут на днях видел на Арбате, как продают вашего "Билла Штоффа". Такая небольшая отксеренная книжка. Однако, стоила три рубля.
– Ого! Вот гады, что творят! - возмутился Стрекозов. - На нашем любимом романе делают бешеные деньги, а нам с этого ни копейки!
– А я думал, это вы занялись бизнесом.
– Как же! Если бы мы продавали "Билла Штоффа" на Арбате, разве я шел бы пешком с таким тяжелым рюкзаком? Конечно, нет! На такси бы ехал!
– Да, - сокрушился Евсиков, поправляя рюкзак. - Безобразие! Ну, мне пора.
– Счастливо, - сказал Стрекозов. - Смотри, будь осторожнее в лесу с топором...
Дамкин был уже дома. По квартире распространился густой аромат кофе, а Дамкин, сияющий, как начищенный половник, горлопанил революционную песню без слов.
– А, Стрекозов! - кинулся он навстречу соавтору. - Знаешь, сколько мне денег дали?
– Сто рублей? - поспешно предположил Стрекозов.
– Ну, не сто, а на тридцать три бутылки пива хватило! Хорошее число, круглое!
Стрекозов повалился на топчан, издав непередаваемый стон. Рюкзак упал на пол, глухо звякнув бутылками. Дамкин бросился к рюкзаку, развязал и шепотом спросил:
– Сколько?
– Тридцать три, - так же шепотом ответил Стрекозов.
– Класс! - восторженно произнес Дамкин. - У тебя "Жигулевское", у меня "Колос". Устроим пивной путч.
– Неплохо бы еще о закуске подумать, а то жрать совсем нечего.
В дверь приятельски позвонили. Столкнувшись лбами, литераторы рванулись в прихожую. За дверью стоял нагруженный сумками художник Бронштейн.
– Добрый день, - поздоровался он, отдавая хозяевам сумки. - Еле доехал. Как ишак нагруженный.
– Это что? - спросили друзья, взвешивая на руках тяжеленные сумки.
