— Командир! Наблюдаю развертывающуюся колонну противника численностью до мотострелковой роты! Предположительно — готовятся к прочёсыванию местности. Предлагаю оставить меня для прикрытия основных сил группы — я геройски погибну, но всех спасу, — доложил возбуждённый Лёня.
— Херушки тебе — героически погибнуть! А мы что потом с твоим трупом будем делать? Я, конечно, дам команду, чтобы сперва над тобой надругались, а потом расчленили для удобства переноски, но пока давай понаблюдаем.
Ромашкин скуксился — ему страсть как хотелось повоевать. Отметив на карте координаты колонны, я дал команду продолжать наблюдение. Артемьевы быстренько развернули радиостанцию и начали «прокачивать» связь. Отработали довольно быстро, передали на Центр радиограмму об успешном выводе и об обнаружении противника. Технари, довольные неожиданной остановкой, наплевав на скрытность, начали разводить костёр и пытаться вскипятить воды, дабы запарить китайской лапши и утихомирить свои озверевшие на свежем воздухе желудки. Доктор флегматично обматывал куском бинта ствол своего автомата и наверняка мечтал о тёплом медпункте. Лейтенант с интересом посматривал на складывающийся штырь антенны, который братья-связисты пытались выдать за "сухую колбасу". Унюхав запах костра, я оторвался от наблюдения за мотострелками и пошёл наводить порядок среди распоясавшейся технической интеллигенции.
— Эй, блин, вам чего здесь — парковая зона? Развели кострище, демаскируете нас дымом! Сейчас сюда пехота примчится и отдубасят нас автоматами по самым интимным местам.
— Мы — люди тонкой душевной организации, нам все время пища, как духовная, так и быстрого приготовления, положена, мы себя уже изменить не можем, нас такими зампотех воспитал, — ответил Пиотровский, приоткрыв крышку пластиковой коробки и с умилением нюхая ароматный пар.
— Да-да, а что мы можем поделать? — развёл руками Пачишин и почесал зеленое «гоблиновское» ухо.
Два техника попросились вместе с Ромашкиным геройски погибнуть, прикрывая отход наших основных сил. Теперь еще надо, чтобы на геройскую смерть напросились близнецы, лейтенант и доктор — и я останусь совсем один. Все остальные сгинут в огне холостых выстрелов, прикрывая мой отход и пожирая чудеса китайско-корейской кулинарии.
— К нам идут, — закричал Ромашкин и замахал руками. Я галопом выполз на гребень. Чёрт, пехота, спешившись с брони и развернувшись в цепь, мелкими перебежками направлялась в нашу сторону.
— Подъём, желудки!! — завопил я, — Лёня, давай бегом по азимуту, подъём-подъём!
— Кинематографично! — восхитились братья, прилаживая на грудь радиостанции.
— А потом он уйдёт в агентуру и сбежит в Великобританию, — непонятно к чему добавил доктор.
* * *
Первую и вторую контрольные точки мы прошли довольно быстро. Офицеры, сидевшие на них, поведали нам, что «спортсмены» оторвались от нас где-то часа на два. При подходе к третьей контрольной точке мы с разбегу выскочили на какую-то уютную полянку, на которой было расставлено несколько туристических палаток, и ярко горел костёр. Люд по полянке шарахался отнюдь не военный. Какие-то туристы, среди которых в наступающей темноте по писку можно было определить несколько женских особ. Туристы, увидев нас, завопили от ужаса и упали на землю, закрыв головы руками.
— Да когда же это закончиться?! — чуть ли не в один голос завопили они.
— А чего шашлык не жарите? — спросил удивлённый Пиотровский, и мы помчались дальше — к третьей контрольной точке.
Вымотались все, я уже начинал тяжело дышать. Техники только кряхтели и постанывали, братья тихонько материли начальника связи и тяжёлые радиостанции. Доктор меланхолично повторял "Бляяя, уууу, бляяяя". Как ни странно, лучше всех себя чувствовал лейтенант. Пребывание на свежем воздухе пошло ему явно на пользу. Он забрал у Лёни тяжёлый пулемёт и легким оленем скакал впереди.
На третью точку мы успели как раз к моменту её свертывания. Отметили карточку и скатились вниз по склону. Приближалось время обязательного сеанса, который никак нельзя было пропустить. Пришлось из последних сил брести вверх на вершину сопки.
Всё — привал! Братья, попадав на задницы, хрипло дышали. Доктор дрожащими руками распаковывал рюкзак. Технари, упав на землю, тихонько хрюкали. Лишь один лейтенант, встав в красивую позу и вскинув пулемёт на плечо, зорко осматривал темнеющие ночные окрестности.
Телефон в нагрудном кармане бушлата ожил и пропищал "О, боже мой! Они убили Кенни".
— Сволочи, — тут же отозвался Аллилуев, оторвавшись от фляжки.
— Мы отомстим, — добавил Ромашкин, протягивая дрожащую руку к фляжке.
На связи был неподражаемый штабист Черепанов. Новости были не ахти. Где-то на маршруте нашего марша местный СОБР, принимающий участие в учениях, высадил две поисковые группы. Пойдут они чесать местность или нет, Вова не знал, но честно отрабатывал свою ставку "двойного агента". Пришлось упросить Черепанова зайти на Центр Боевого Управления и попытаться высмотреть на карте реально действующих групп координаты «спортсменов». Вова перезвонил через несколько минут и, доложив обстановку, отключился. Пришлось с ним заранее договориться о проведении сеансов связи — аккумулятор на телефоне необходимо экономить. Запасного у меня не было. Костёр разводить не стали. На моей и Ромашкинской горелке техники начали готовить ужин и кипятить воду на весь личный состав. Братья отошли от группы подальше, развернули антенны и пытались связаться с центровыми радиостанциями. Лейтенант-начфинёнок, как менее уставший, крутился вокруг, втягивал носом запах разогреваемой тушенки и изображал боевое охранение. Ромашкин печально перебирал содержимое своего рюкзака, то и дело спрашивая в пустоту и с очумением держа в руках какое-нибудь габаритное полено:
— А нахрена я это взял??
— А это мы тебе положили, вдруг дров не будет, — радовались технари, держа над горелками котелки с водой.
Я зашифровал донесение, отдал его радистам и, развернув карту, отметил своё и положение соперников. Хотя по времени они от нас и далеко ушли, но по местности находятся совсем неподалеку. Если верить агенту Черепанову, то «спортсмены» где-то в районе подножья вот этой симпатичной сопочки. Так, а где же доблестный СОБР ведёт поиски?.. Дорога от нашего маршрута — километрах в двух. То, что поисковые группы подвезли на машине, я даже и не сомневаюсь. Если хорошо подумать и сделать предположение, что наш маршрут, хотя бы до третьей контрольной точки, уже известен, то куда они пойдут? Бегать по сопкам за нами они по любому не будут, там дядьки внушительной комплектации и возраста отнюдь не пионерского. Значит, сядут где-нибудь в удобном тихом местечке, достанут пару пузырей водки, домашние заначки и устроят пикничок. Так, ну, а если предполагать худшее. К примеру, им уже известна наша последующая задача, которой мы еще сами не знаем. Вот это вполне возможно. Если заместитель комбрига взялся нас «утопить», то это дело он постарается выполнить до победного конца. Интересно, а ставки они там делали — на нас или на спортгруппу? Если и делали, то по любому не в нашу пользу. Черепанов наверняка бы поставил на кон свой летний отпуск или премию за квартал. Так, всё-таки интересно, где нам ждать встречи с "ловцами? Радисты настроились и сейчас на полную работали с Центром, передавая группы цифр из моей карточки. Сейчас отработают на передачу и начнут работать на приём. Останется расшифровать и валить выполнять следующую задачу. Когда же всё это закончится?
* * *
Когда я закончил расшифровку, у меня все имевшиеся в наличии волосы встали дыбом. Такого маразма мне давно не встречалось. Вернусь с выхода, начну методично уничтожать все отделения штаба — одно за другим! А когда доберусь до того, кто это придумал, я ему шины на его джипе проколю — и не спасёт его ни звание, ни должность.
Мы теперь будем должны оттопать еще с десяток километров и выйти к деревне, "захваченной противником", в пять часов утра нам предстоит встреча с «агентом», который передаст график передвижения подвижного командного пункта армии, с которой мы "воюем".
Кто же интересно будет этим агентом? И что за график он нам передаст? Возле деревни нас легко могут "взять в оборот" и местная милиция, и СОБР, и все, кому ни лень. Подвижный командный пункт армии мы бы и без агента обнаружили: дорог в этом районе не столь уж и много, а армейцы всегда двигаются одинаково — по трём-четырем точкам. Для продвижения колонны армейского командного пункта подходит всего лишь одна дорога, которая находится совсем недалеко от места нашей дневки. Ночью никто никуда не двинется, а с утра начнутся построения, устранения недостатков, ремонт «внезапно» вышедшей из строя техники, свёртывания палаток, погрузки. Ближе часам к двенадцати «противник» начал бы движение. Мы , абсолютно не торопясь, спокойно бы высмотрели — куда и кто двигается. С сопки, с утра, если не будет снегопада, обзор просто изумительный на много вёрст вокруг. И просмотреть вереницу штабных машин может только слепой или пьяный майор Пачишин. Гарантировано, при таких раскладах мы бы уже вечером были эвакуированы и занимались бы законным отдыхом после написания отчётов. Пусть бы спортсмены раньше нас выполнили задачу, мы за славой не гонимся. Но на хрена нам усложнять условия выполнения учебно-боевой задачи?!
