совместной жизни Сергея Ивановича и его супруги, написали стишки, преподнесли их обалдевшему от неожиданности супругу и вдобавок раскупорили еще бутылку шампанского.
Все это произошло после работы, прямо в конторе, и вечер завершился четырнадцатью партиями в домино до половины одиннадцатого.
Почти полный бокал шампанского сделал Сергея Ивановича, что называется, чуть тепленьким. А состояние благодушия и безмятежности усилили еще и одиннадцать выигранных партий… А то, что ему с Шехтелем пришлось залезть три раза под стол, не имело никакого значения… Зато одиннадцать раз они торжествовали победу… Особенно запомнилась Сергею Ивановичу седьмая партия, когда он, выставив троечный дупель, эффектнейшим образом дал Шехтелю длинного конца…
Купаясь в сегодняшних впечатлениях, Сергей Иванович случайно взглянул в окошко, увидел знакомый забор новостройки и понял, что едва не проехал свою остановку… Район был новый. Дома стояли новые, блочные, пятиэтажные.
Тротуаров еще не построили. Да и январь нынче выдался какой-то странный — слякоть… Сплошная слякоть.
Поэтому при тусклом свете одиноких фонарей Сергей Иванович выхватывал глазами очередную мерзлую лужу и обходил ее, несмотря на то что был в галошах…
Отсюда до места работы добираться, конечно, было тяжело. Как-никак сорок семь минут двумя видами транспорта, и телефоны еще не поставили… И неизвестно, когда поставят… Но все это было сущей чепухой по сравнению с отдельной квартирой, которую он получил здесь полгода назад после многолетнего стояния на очереди.
По мере того как Сергей Иванович приближался к своему корпусу, менее приятные мысли нет-нет и появлялись в его настроенной на идиллический лад голове. Уж он-то знал, чем заканчиваются такие поздние возвращения домой…
Нет, разумеется, он позволял себе такие задержки, может быть, один-два раза в год. И то благодаря таким необычайным обстоятельствам. Но Полина!.. Разве она может понять поэтический взлет?.. Разумеется, Сергей Иванович давно уже перестал думать, что двадцать лет назад совершил непоправимую ошибку. И уже давно в их доме не вспыхивали ссоры по принципиальным соображениям. Последний раз Полина сказала Сергею Ивановичу, что он отравил ей жизнь, в сорок девятом году, когда он задержался в конторе и сыграл подряд двадцать одну партию в домино… Это был настоящий марафон!.. А каким партнером был покойный Лявданский!.. Да!.. Есть что вспомнить… И в тот вечер Полина в последний раз сказала Сергею Ивановичу, что он отравил ей жизнь… Эх, разве она может понять!..
С тех пор ссоры по принципиальным вопросам больше не возникали… Но мелкие упреки!.. Уж лучше бы она говорила, что он отравил ей жизнь. По крайней мере после этого она плакала и наутро все было на своих местах…
«Идеально, конечно, если она уже спит», — думал Сергей Иванович, медленно поднимаясь по лестнице на свой третий этаж. На третьем этаже, как всегда, не горел свет. И Сергей Иванович в который раз решил завтра же сообщить об этом в домоуправление…
«Если бы она спала… Я бы тихонько разделся, лег. рано утром ушел бы на работу… И все бы обошлось…»
Сергей Иванович осторожно сунул ключик в прорезь английского замка и тихо-тихо повернул его вправо. Осторожно открыл дверь и тихо-тихо вошел в переднюю. Он пытался так же тихо вытащить ключик из прорези, но не тут-то было. Ключик заело… Пока Сергей Иванович возился с ключом, думая о том, что надо бы завтра вызвать слесаря, исправить замок, он произвел много непредусмотренных звуков, в результате чего произошло именно то, чего он больше всего не хотел…
— Явился, шлендра? — раздался из комнаты сонный знакомый голос.
«Началось!» — подумал Сергей Иванович. Теперь уж конспирация не имела смысла, и он с шумом выдернул ключик из прорези, захлопнул дверь и стал снимать галоши.
— Почему «шлендра»? — миролюбиво сказал Сергей Иванович, зажигая свет в передней.
— Погаси свет! Себялюб! У меня болит голова! — раздалось из комнаты.
«Ничего нового, — подумал Сергей Иванович, гася свет. — «Себялюб!»… «У меня болит голова!»… Сейчас скажет, что я старый черт, а все еще шляюсь…»
— Старый черт! А все еще шляешься! — подтвердила вслух его мысли супруга. — Небось за квартиру опять не уплатил…
О! За двадцать лет он свою жену назубок выучил.
Особенно мучительно переживал Сергей Иванович эту охающую манеру говорить. Она ничего не может сказать просто. Любую фразу произносит так, будто ее только что по меньшей мере изнасиловали…
Сергей Иванович снял ботинки и остался в толстых шерстяных носках…
— Ты понимаешь, — очень тихо начал он оправдываться, — Шехтель такой заводила… Узнали про наше двадцатилетие, сочинили оду, купили бутылку шампанского, и мы по этому поводу сгоняли партийку-другую в домино… Послушай, какие смешные стихи…
— Оставь меня в покое, — проохала она из комнаты. — Дожил до седых волос, а врать не разучился…
— Как ты можешь так говорить? — попытался вставить Сергей Иванович.
— Возьми в холодильнике свой кефир и дрыхни!..
«Ну что она может понять? — думал Сергей Иванович, стоя в передней в шерстяных носках. — Годы делают ее все несноснее…»
Он молча постоял в передней до тех пор, пока не услышал ровное сопение и знакомое похрапывание. А это означало, что теперь ее и пушкой не разбудишь, и Сергей Иванович осторожными мягкими шагами направился на кухню… Четыре шага по коридорчику, направо, еще два шага… В этот момент он наступил на что-то мягкое и тут же услышал дикий кошачий крик. Сергей Иванович на мгновение превратился в изваяние, но в комнате все было тихо…
«Кошка? Откуда в доме кошка?» — удивился он и еще более осторожно, боясь наступить на кошку вторично, шагнул на кухню. Нащупал на стене справа выключатель и щелкнул. Света не было. Он щелкнул еще раз. Как обычно, свет на кухне зажегся со второго раза. И опять, как и ежедневно, Сергей Иванович решил, что надо вызвать монтера…
Телефон!.. Это было первое, что он увидел!.. На подоконнике стоял черный, как домино, телефон!.. Сергей Иванович чуть не закричал от радости!.. Поставили! Значит, все-таки поняли, что ему необходим телефон!.. Поняли!.. А ведь обещали через два года!.. Значит, есть еще хорошие люди!.. Телефон!.. Впервые за двадцать лет телефон!..
Он снял трубку… Гудит!.. Набрал «100»… «Двадцать три часа пятьдесят восемь минут…»Снова набрал «100»… «Двадцать три часа пятьдесят девять минут…» Надо немедленно обзвонить всех… Но уже поздно… Жаль!.. «100»… «Ноль часов одна минута…»
И тут Сергей Иванович увидел кошку. Возле белого холодильника он увидел черную, как телефон, кошку. Кошка некоторое время смотрела на него удивленными зелеными глазами, потом зевнула и улеглась на подстилку.
И зачем вдруг Полине понадобилось заводить кошку? Сергей Иванович не любил кошек… Вдобавок еще черных.
