Герман Дробиз - Вот в чем фокус

—   Эх и люблю я ее! — сказал Опрокиднев старушке.

—   Мы все ее любим,— возразила старушка.

В это время из-за скалы появился смуглый юноша.

—   Скажите, уважаемая,— спросил он,— а какая ле­генда связана с этим водопадом?

Опрокиднев посмотрел на Марину, и сердце остано­вилось у него в груди: она растерялась. Очевидно, с водопадом ничего легендарного еще не было.

—   Да-да,— потребовали все остальные.— Расскажи­те про водопад.

И тогда Опрокиднев подошел к самому краю про­пасти и негромко сказал:

—   Рассказывай, Марина.

И прыгнул вниз.

—   С этим водопадом,— начала Марина,— связана трогательная легенда. Один командированный полю­бил одну девушку. Вот здесь. «Если ты не ответишь мне взаимностью,— сказал он,— я спрыгну со скалы».— «Прыгай,— ответила она,— но поскорее, а то я опоздаю на автобус». И он прыгнул. С тех пор его дух вечно реет над этими суровыми водами, протягивает руки из бездны и спрашивает прохожих, не опоздала ли его де­вушка на автобус.

—   Ого-го-го!!! — простонал Опрокиднев из бездны, плавая среди форелей. Ледяные струи ласково шипели на его горячих ногах.

Некоторые из экскурсантов заплакали.

—   А, по-моему, это не дух,— сказал смуглый юно­ша.— По-моему, это тот тип, который опоздал, а потом еще не дал нам остановиться на семнадцатом километре.

—   В вас нет чувства поэзии,— укоризненно заметила ему старушка.

А Опрокиднев выпрыгнул из бездны по пояс, про­стер руки к скале и, стуча зубами от холода, крикнул:

—   Не порти легенду, провинциал!

—   Жаль, старичок, что ты прихворнул,— сказала Марина, навестив Опрокиднева в больнице, где он из­лечивал простуду.— Прочихаешься, приходи. Легенду с водопадом у нас в экскурсионном бюро утвердили с вос­торгом. Будешь прыгать по высшему тарифу. Если не возражаешь, отработаем вместе весь сезон.

—   Марина! — ахнул Опрокиднев и непроизвольным движением обнял ее апельсиновые колени.

—   Не здесь и не так,— строго ответила она.

К вечеру Опрокиднев выздоровел, а утром он уже мчался в автобусе. Колени женщины-экскурсовода фа­рами освещали дорогу к легенде. Автобус вечным де­моном кружил над скалами.

—   Этот август я не забуду никогда! — крикнул во­дителю Опрокиднев.

С тех пор к его многочисленным титулам прибавил­ся еще один: «Опрокиднев, участник кавказской ле­генды».

Опрокиднев старательно высунул язык, и холодный металлический инструмент тошнотворно уперся в стенку горла.

—   Гландочка воспалена,— сказал доктор.— Справа. Скорее всего, будет ангина. Продолжайте полоскания. Если не поможет, завтра начнем применять антибиоти­ки. Можете закрыть рот...

Опрокиднев закрыл рот. На далекой планете Гланда наступила ночь.

В истории Гланды нет точных сведений, когда и от­куда пришли первые поселенцы. Но они пришли. Перед ними, куда ни глянь, сверкала плотная глянцевитая по­верхность мерзкого розового цвета. Над головами без­жалостно сияли неуютные розовые небеса. Надо было привыкать, надо было осваиваться в этом жутком ро­зовом мире, который потомки, хотят они того или не хотят, назовут своей милой родиной.

Тысячи поколений беззаветно трудились, преображая суровый лик планеты. Безжизненно розовый цвет посте­пенно уступал синеватому и белесому — цветам плодоро­дия. Параллельно подвижническому труду шел прогресс, а вслед за ним, отставая, как и полагается, на две-три эпохи, двигались социальные перемены.

Мир и счастье крепли на далекой планете Гланда.

Руководимые мудрым правителем Золотистым Стафи­лококком, три миллиарда микробов трудолюбиво копо­шились на ее поверхности.

Аграрии боролись за урожай.

Пролетарии воздвигали все новые и новые фоллику­лы.

Гуманитарии собирали фольклор первых поселенцев.

Интеллектуалы точных наук решали одну космогони­ческую загадку за другой.

Они сделали ряд поразительных открытий: оказалось, что Гланда не является изолированным миром, а вхо­дит в грандиозную галактическую систему, и та в свою очередь тоже не одинока во Вселенной. Время от вре­мени орбита Гланды пересекается с орбитами других галактических систем, и тогда происходит взаимодейст­вие. Сигналами к началу такого взаимодействия служат опознавательные коды. По предложению ученых систе­мы были названы по своим опознавательным кодам. Си­стема, в которую входила Гланда, чаще всего отзыва­лась на код Опрокиднев. С системой Опрокиднев более или менее регулярно взаимодействовали системы Доктор, Шараруева, Курсовкин, Эдуард Фомич и некоторые дру­гие. Отношения системы Опрокиднев с системой Шара­руева были образцово добросердечными, с системой Курсовкин — покровительственными, с системой Эдуард Фомич они были противоречивы, но все они не пред­ставляли особого интереса. Самыми существенными и тре­вожными для жителей Гланды были периодические воз­действия системы Доктор. Это была явно более могу­щественная, чем их родная, система, и к тому же чрезвычайно агрессивная. Под ее тлетворным влиянием система Опрокиднев вынуждена была причинять серьез­нейшие неприятности своей собственной Гланде. Пока ученым не было известно о существовании системы Док­тор, они воспринимали эти неприятности как стихийные бедствия и уповали на технический прогресс и лучшие времена. Однако заблуждения рассеялись, и теперь не оставалось места для иллюзий: под неуклонным воздей­ствием системы Доктор система Опрокиднев пошла в от­ношении своей Гланды на геноцид!

Вот почему уже много ночей никто на планете не ложился спать. Три миллиарда микробов в напряженном ожидании просиживали до рассвета у приемников все­планетной телевизионной сети...

—   Внимание, внимание. Прослушайте прогноз по­годы. В связи с тем, что сегодня системе Опрокиднев вновь прописаны полоскания, на всех участках планеты ожидаются ливневые бури и грозы. Несоблюдение нашей системой предписанного ей системой Доктор режима не позволяет предсказать точное время бедствия. Будьте наготове круглые сутки.

Ночью Опрокиднев проснулся. Горлышко болело. Он с усилием сделал несколько глотательных движений. По планете Гланда прокатилась губительная волна зем­летрясений и наводнений.

Опрокиднев зевнул. На планете Гланда забрезжил рассвет. Не в силах уснуть, Опрокиднев закурил.

Миллионы микробов задирали головы и с тревогой разглядывали небо. По темному нёбу Опрокиднева шли дымные свинцовые тучи.

В сверхсекретном научном центре министерства обо­роны Гланды, в кабинете Главного Теоретика, сидели двое: хозяин кабинета и правитель планеты Золотистый Стафилококк.

—   Как продвигаются ваши работы? — спросил Золо­тистый.

—   Мы уже создали пенициллин и провели ряд испытательных инъекций на соседней, необитаемой Глан­де. Испытания прошли успешно.

—   Как далеко мы отстаем от Опрокиднева?

—   Вы хотели сказать, от системы Опрокиднев? — осторожно поправил Теоретик.

—   Будет вам,— небрежно произнес правитель.— Пусть он остается галактической системой для населе­ния, но мы-то с вами знаем, что это всего-навсего стар­ший техник проектного института, болтун, бездельник и к тому же редкий мерзавец, задумавший нас погу­бить. Итак, на сколько мы отстаем от него?

—   Как я уже сказал, сегодня у нас на вооружении есть пенициллин. К сожалению, Опрокиднев тоже не стоял на месте. По нашим сведениям, он приобрел био­мицин и тетрациклин, а это штучки пострашнее.

—   Надо ускориться,— нахмурился правитель.

—   Не хватает кадров,— пожаловался Теоретик.— Лучшие гибнут на испытаниях. Но дело даже не в этом.

—   В чем же?

—   Простите, но у меня есть основания опасаться, что, объявив войну Опрокидневу, мы в конечном счете объявим ее себе. Мы часть его системы, понимаете?

—   Продолжайте ваши опыты, профессор,— после длительной паузы произнес Стафилококк.— Не под­давайтесь меланхолии. Кто-нибудь да уцелеет....

Затарахтел телефон.

—   Да...— Теоретик взял трубку.— Это вас.

—   Господин правитель. Удалось перехватить секрет­ные переговоры между системами Опрокиднев и Шара­руева. Чрезвычайные новости.

—   Включите запись.

—   Сию минуту!

...Правитель услышал дробный стук босых пяток Оп­рокиднева.

-— А, ч-черт,— пробормотала система Опрокиднев, отыскивая на ощупь телефон, ему не хотелось зажи­гать свет.

Раздалось прерывистое стрекотание.

(«Набор телефонного номера»,— пояснил оператор.)

—   Алло, Шараруева, спишь? — спросила система Оп­рокиднев.

-— Нет,— ответила система Шараруева.— О тебе ду­маю. Как горло?