Как вы себя чувствуете? Вам не плохо?
Что это было? — спросил Он, приходя в себя и указывая в сторону удаляющейся на высокой скорости черепахи.
Это новый вид быстро передвигающихся черепах, выведенный нашими биологами путем селекции.
А что это у них на спине — питьевая вода?
А Бог их знает. Так до сих пор и не установлено.
Почему?
Да никто догнать не может.
А вы кто? — спросил Он, глядя на повязку.
Я представитель Общества Красного Креста.
Боже! Наконец-то, мне дадут воды, — прошептал Он и протянул сто долларов. — Вот, возьмите и дайте мне немедленно хотя бы глоток воды.
Я здесь совершенно по другому поводу, — ответил мужик с повязкой. — У вас задолженность по взносам в «Красный Крест». Очень любезно, что у вас оказались деньги.
С этими словами представитель взял деньги, отсчитал сдачу, вернул Ему ее вместе с маркой за пять копеек и удалился. Он с остервенением разорвал марку и по-волчьи завыл. Второй мужик помог ему встать. Неожиданно Он узнал в нем давешнего продавца смокингов. Со слезами радости Он бросился тому на шею.
Дружище! Это ты! Как я рад! Тащи свои смокинги. Любой размер, и поскорее!
Я бы рад, — ответил коммивояжер, — но полчаса назад все костюмы у меня оптом скупил какой-то еврей. Я слышал, что он продает их около оазиса по две тысячи за штуку. И говорят, торговля у него идет хорошо. Боюсь, что пока вы доберетесь до оазиса, он уже все распродаст. Очень жаль. Но я могу предложить вам отличный будильник.
Он упал на песок и горько зарыдал.
Не расстраивайтесь так, — успокаивал его дистрибьютор. — Это ведь не простой будильник. Когда заканчивается завод звонка, а вы еще не проснулись, то он обдает вас струей холодной воды,
Маленький лучик надежды сверкнул в Его раскаленном мозгу.
Но ведь до завтрашнего утра я могу умереть от жажды?
Парень хитро улыбнулся.
А вы переставьте стрелку на более близкое время.
Он сунул торговцу пачку денег, выхватил из его рук будильник и начал судорожно переводить стрелки. Они не слушались. Механизм не работал.
Да, я забыл предупредить вас, — вежливо наклонился над Ним парень, — во всех будильниках этой модификации один и тот же дефект. Но этот пустяк легко устраним. Всего в трех километрах отсюда есть часовая мастерская. Ремонт очень простой и недорогой, всего тридцать копеек.
Парень помог ему встать и отряхнуться, а затем показал направление. Пройдя шатающейся походкой двадцать шагов, Он обернулся. Коммивояжер провожал его взглядом и махал шляпой. Не веря в свою удачу, Он спросил торговца:
А у меня не будет проблем с часовщиком?
А деньги у вас есть?
Тысячи полторы еще осталось.
Так какие проблемы! — прокричал сквозь начинающуюся песчаную бурю парень. — Сегодня часовщик работает без перерыва. Да, еще одна деталь. Мастерская обслуживает только членов Общества Красного Креста. Но удостоверение иметь не обязательно. Достаточно просто показать марку.
Голова Его закружилась, он зашатался, упал и покатился вниз по бархану. Если бы в этот момент Жора не проснулся, то умер бы от жажды и разрыва сердца.
Не так связывает по жизни любовь и дружба, как общая ненависть друг к другу.
Остап Крымов (Из речи общественного защитника)
Утром следующего дня Остап показывал свое удостоверение строгому охраннику Пеленгасовского банка. Записав данные посетителя, парень извинился за то, что не работают туалеты.
Сегодня у нас воду выключили, — объяснил он.
Ах, вот почему такой запах! — заметил Крымов, — А я поначалу думал, что в этом банке хотят опровергнуть постулат, что деньги не пахнут.
Пройдя в приемную председателя правления «Банкирского дома Пеленгасова», Остап первым делом обратил свое внимание на секретаршу. За неимением информации, каждая деталь, почерпнутая Крымовым лично, значила для него очень много. Секретарь, этот необходимый атрибут любой солидной конторы, всегда мог сказать об очень многом. Сделав беглый осмотр высоченной темноволосой красавицы с огромными губами и пальцами, своей длиной больше похожими на щупальца осьминога, Крымов сделал вывод, что Пеленгасов не изменяет своим привычкам. Как обычно, он спал с девушками, которые выше и моложе его, стабильно выдерживая разницу в три сантиметра и двадцать лет. И, как обычно, в личных отношениях он не полагался ни на свой внутренний облик, ни на внешний. Скорее всего, он держит ее рядом, чтобы наверняка знать, как она проводит свое свободное время на работе и вне ее. Судя по хорошему бриллианту, шеф уже давно трепыхался на ее крючке. Знак, что девушку украшает скромность, а женщину — драгоценности, она явно старалась держаться где-то посередине между девушкой и женщиной. «Вот бы ее завербовать для нашего правого дела», — с завистью подумал Остап, но вспомнил о Вике, которая еще не сыграла своей главной роли.
Доложите своему шефу, моя фамилия Крымов, — сказал Остап, небрежно падая в присутственное жестковатое кресло. Остап заметил, что секретарша была одета со вкусом. Ее одежда напоминала хороший тост: она была достаточно длинна, чтобы претендовать на изысканность, и достаточно коротка, чтобы не надоесть публике. Не каждый начальник может позволить себе секретаршу с такой претензией во взгляде. Девушка с любопытством посмотрела на посетителя. Поймав взгляд, Остап машинально подумал, что девицы подобного рода, начиная карабкаться вверх по ступенькам жизни, в качестве которых они выбирали тугокошельковых великовозрастных мужчин, всегда не прочь соскочить на более юного партнера, при наличии у него такого же кошелька. Понимая свой временный статус, они в каждом мужчине видели потенциального принца, готового забрать их у обрыдшего, склонного к импотенции и пьянству любовника. Хотя и старый любовник, как старые деньги, — не важно, когда они напечатаны, лишь бы были.
Глядя на шикарные ноги девушки, Остап подумал: «Судя по всему, Боря не сильно изменился, во всяком случае по отношению к красивым дамам. Готовый сожрать кого угодно, он по-прежнему продолжает вкладывать деньги в предприятия, не приносящие никаких дивидендов. При этом его не сильно волнует тот факт, что, кроме способности не беременеть, было бы трудно отыскать в его любовнице другие достоинства. Как человек исключительного самомнения, он бесконечно готов повторять одни и те же ошибки, хотя знает, что очень скоро эта дамочка устроит ему ад для души и чистилище для кошелька».
Остап автоматически посмотрел на себя в зеркало и подумал: «А сам-то недалеко ушел. Может, и на меня молодые женщины уже посматривают, как на антиквариат, который с годами увеличивает свои цену, в то время как потребительская стоимость падает».
Крымов вспомнил строчку своего любимого поэта: «Чем становимся мы старше, тем холоднее с нами секретарши».
Мысль Крымова была прервана появлением длинноногой хозяйки приемной. Остап был приглашен в кабинет.
Пеленгасов восседал в обширном кожаном кресле с высоченной спинкой за не менее массивным антикварным столом. Своим неповторимым сочетанием порочности и пройдошливости он напоминал толстое дерево, уютно и с пользой для себя коренящееся на говне. Кабинет был убран под ампир, и единственное, что нарушало весь стиль, был сам Пеленгасов. Он был настолько из третьей части второй половины двадцатого века, что мог бы нарушить своей прохиндейской физиономией любую историческую эпоху. Стены были сплошь увешаны картинами, большей частью — невыразительной мазней.
На лице Пеленгасова уже красовалась искренняя улыбка, обнажающая коричневые от камней и табака зубы. Глаза его, с желтым оттенком от многолетней тренировки спиртным, казались выцветшими и напоминали глаза знаменитого кота из мультика, которого «и здесь хорошо кормят». Тем не менее, они старили хозяина лет на десять. Редкие рыжеватые волосы были зачесаны с боков наверх, скрывая обширную веснушчатую плешь. Глядя на Пеленгасова, Крымов подумал: «Есть ли в мире хоть одна женщина, которая бы смогла искренне любить его? Впрочем, есть. Пока на свете есть комары, — а кусают только самки, — всегда будет кто-то, кто вас любит». Остап мысленно выразил соболезнование секретарше и шагнул навстречу радушному лицу хозяина. Появление Остапа не было для Пеленгасова неожиданностью.
Рад видеть тебя, Остапушка. Куда же ты запропал? Сколько лет ни слуху, ни духу. Где ты был-то? Садись, в ногах правды нет.
«Если бы только в ногах», — подумал Остап про себя и присел в глубокое кресло.
Отдыхал, а в промежутках работал, — ответил он на вопрос хозяина самым нейтральным тоном. — Ты заметил, что при такой системе, когда все, что зарабатываешь, у тебя отбирают, лучше просто ничего не делать — больше останется? Чем честно работать и нечестно зарабатывать, лучше не работать вообще и тем самым в два раза уменьшить свою нечестность.
