Ознакомительная версия.
Посетители знаменитого люберецкого кабака «Сбитый летчик» действительно напоминали только что переживших авиакатастрофу субъектов. Помятые лица их хранили следы недавно полученных травм, а согбенные спины напоминали ранцы наспех собранных на меже парашютов. Во всем облике посетителей сквозила хроническая безнадега. Терлись здесь всегда и какие-то девицы. Всегда одни и те же. Видимо, это были стюардессы с давно сбитого где-то террористами самолета. Жека со свойственным каждому маркетологу здоровым снобизмом называл их Тhe telki. На самом деле это были обычные проститутки. Причем многие из них были довольно приличными девушками. Имели, например, несколько высших образований и владели двумя-тремя иностранными языками, в числе которых обязательными были английский и китайский. Но стоило им только зайти в «Сбитый летчик», как они сразу перевоплощались в обычных проституток. Видимо, царила здесь какая-то особая среда. Можно даже было назвать эту среду аурой. И аура здесь была действительно какая-то необычная, обволакивающая и всех в безнадежность свою засасывающая. Она всегда дрожала где-то под потолком. Многие думали, что это были обычные облака табачного дыма. Они ошибались. Это была она, аура. И эту необычную ауру создавали сбитые летчики и обычные Тhe telki. Именно те, обычные Тhe telki, которые без всякого образования проживали и всяческих никому не нужных здесь языков. Самые что ни на есть они были простые. И в простоте своей любили просто так незамысловато попрелюбодействовать за какие-нибудь небольшие деньги. Впрочем, не только за деньги любили они это делать. Могли, например, запросто ублажить угрюмого «летчика» за бутылку какого-нибудь дешевенького пива или же за какую-нибудь грошовую пачку сигарет. Они ведь понимали, как у «летчиков» тоскуют руки по штурвалу. А то еще могли вдруг заартачиться и выставить даже довольно приличный такой счетец. Да еще в какой-нибудь экзотической валюте. Не в каких-нибудь там наших баксах или евриках, а, например, в австралийских долларах или даже в английских фунтах стерлингах. Но с валютой в Люберцах никогда проблем не было. Даже с экзотической. Все дензнаки элементарно конвертировались в любом ларьке на самой большой в Европе привокзальной площади. Поэтому эти требования Тhe telok рассматривались, как обычные женские капризы и, как правило, мужественными «пилотами» неукоснительно выполнялись. Выполнялись, несмотря на постоянство депрессивного состояния этих сбитых героев. В отличии от пилотов-неудачников Тhe telki, никогда постоянством никого не радовали. Непостоянны они были даже в сравнении с самыми запредельными эталонами женской стервозности. Иногда они очень даже стыдились этого обстоятельства. Этой своей неординарной непредсказуемости. И на всякий случай всегда носили в своих прическах темные очки. Темные очки ведь всегда помогали им. Помогали скрыть свои полные вечного стыда глаза. Что-нибудь отмочат в очередной раз бывалыча и сразу — раз, выдергивают свои элегантные очки из слипшейся в кабацкой ауре прически и прячут за запотевшими стеклами свои мутные от страсти к наживе глаза.
Удивительно, но точно так же вели себя в этом источавшем депрессию кабаке и воспитанные девушки. А что им еще оставалось делать в такой обстановке? В этой всезасасывающей ауре? Куда же им было здесь деваться? Некуда, конечно же. Вот поэтому и становились они тут же настоящими проститутками. И тоже носили они всегда с собой черные очки в пахнущих дешевым шампунем прическах. И в почетном труде своем были они всегда последовательны и, даже можно сказать вдохновенны. И отдавались они делу своему просто таки до самого что ни на есть конца. А иногда и до почек отдавались. По разному все у них тоже порой выходило. Все зависело порой от глубины отчаяния какого-нибудь залетного покорителя пятого океана. И нельзя было им никак иначе. Ведь к этому их всегда подспудно что-то обязывало. Что-то внутреннее и плохо формализуемое. Можно только предположить, что это «что-то» и было как раз то самое, полученное ими в детстве хорошее такое, добротное семейно-школьное воспитание.
Ну да шут с ними, с этими деталями окружающей наших героев обстановки. Вернемся лучше к описанию их творческого времяпровождения. По давней своей традиции Жека с Коляном сидели в углу зала за самым маленьким в «Сбитом летчике» столиком и глушили стаканами «Chateau Margaux». Они были уже достаточно пьяны, чтобы быть по отношению друг к другу необоснованно категоричными, но еще недостаточно для того, чтобы начать бить друг друга по лицу. Если же так немного по скрупулезней разобраться в их взаимоотношениях, то этот бестолковый Колян и не был никогда Жекиным другом. Это был обычный придурок, с которым еще можно было как-то поболтать о глобалистических тенденциях в мировой экономике или о последствиях потепления планетарного климата. О засилии транснациональных корпораций, наконец, можно было поболтать с ним на полном серьезе, но никогда нельзя было с ним затронуть что-нибудь глубоко личное. Например, нельзя никогда было с ним пошептаться о великих таинствах мерчендайзерства.
А что еще можно было взять с этого Коляна? Он ведь был простым люберецким торгашом и ничего в настоящем мерчендайзерстве не смыслил. Однако, это не мешало ему по каждому вопросу, связанному с глубинами мерчендайзерства, иметь собственное мнение, переходившее в словесное суждение абсолютно наиглупейшего содержания. Бестолковый Колян этот, к примеру, мог на полном серьезе утверждать, что производитель любого продукта имеет в рыночной экономике более значимый вес, чем продавец, и поэтому доход от деятельности производителя должен быть много выше, чем у продавца. Ну бред же какой-то! Такого не мог бы себе позволить даже сивый мерин в Авгиевой конюшне! Одним словом — клинический люберецкий идиот!
Тем временем, Жека с Коляном начали уже периодами впадать в пьяную меланхолию. Шестой стакан «Chateau Margaux», наконец возымел свое успокающее действие. Это ведь только поначалу непримиримые друзья, сильно контрастировали на унылом кабацком фоне. Это только поначалу они время от времени разражались веселым лошадиным смехом или же переходили к громким взаимно обвинительными выкрикам. Но постепенно сникли. «Chateau Margaux», как назло, никак не кончалось, а на громадном, стоящем по среди стола блюде, шевелилась приличных размеров горка сваренных в красном вине лобстеров. Слишком много заказали друзья в этот раз… Слишком много заказали. После десятого стакана длительность периодов приходящей грусти раз от раза начала увеличиваться. Этому еще и способствовала царящая в кабаке удушливая атмосфера. Рвущая душу атмосфера произошедших авиакатастроф. Надо было что-то срочно предпринимать. Иначе воскресный вечер грозился быть напрочь испорченным. Ситуацию, неожиданно даже для самого себя, спас Колян. Его уже начавшая выбивать сонную дробь по крышке стола голова вдруг резко вскинулась и понесла обычную для нее пьяную чушь.
— Ты только подумай, — орала голова Коляна на Жеку, распространяя всюду запах сгнивших в кариесе зубов, — чтобы изготовить хороший, качественный член, надо найти, прежде всего, качественную древесину, договориться о ее закупке — ну там цена, откаты лесничим и все такое. Затем, Жека, надо закупить специальный деревообрабатывающий станок. Больших бабок станок стоит. Потом рабочих надо сыскать, которые на этом станке что-то еще могут и в запой уходят ненадолго. Раз в месяц на неделю. Это я про риски и рентабельность, Жек. Потом, Жека, надо найти таких людей, которые будут вручную заготовкам членообразную эту форму придавать, головастую такую, с прожилками, как в лучших порнофильмах. А потом, Жека, это все надо раскрасить. Под нашу желтизну, под негроидную синеву, коричневость монголоидов и зеленость инопланетян. Поприкольней чтобы все было-то. И для этого, Жек, краски хорошие нужны и малопьющие люди. Краски такие, Жек, нужны, чтобы не отшелушивались сразу-то. Ну хотя бы во время продажи. Народ ведь у нас любопытный. Все норовит пощупать руками своими липкими. Особенно дамочки. Краснеют все, а все равно щупают: «Хи-хи-хи, мужу на 23 февраля подарю!» Знаем мы, каким мужьям и что эти дамочки дарят. Но сейчас не об этом. С людями, Жек, вообще облом. Люди ведь такие-то, нужны чтобы не чаще, чем раз в месяц и не больше, чем на неделю. Улавливаешь?! Жека? Ты вот лично могешь таких челов у нас в Люберцах надыбать? Я, например, точно нет. Я тут уже каждую сволочь знаю как облупленную… Все вменяемые и адекватные, Жек, в Москву работать едут. Несмотря на то, что в Люберцах зарплаты гораздо выше. Им, Жек, вменяемым и адекватным, свежего воздуха, видите ли, здесь не хватает. Очистные тут у нас, Шатура недалеко и все такое… Вот и едут они на эту забитую окраину. Воздухом подышать. А ты, местный производитель, крутись здесь, как хочешь. Налаживай производство со всякой пьянью.
— А сколько усилий надо, Коль, чтобы эти члены твои впарить? Ты ведь, Колян, все это реально представляешь. Ты ведь гниешь просто заживо в этом сраном переходе и прыгаешь перед всеми как дешевая проститутка: «Купите этот член от пьяного бизона! Я по глазам вашим вижу, что принесет он вам удачу!»
Ознакомительная версия.
