— Так вести их или нет?
Немного подумав, парни выдали:
— Ну, подождите, будет разгар абсолюта.
Ого, какое слово знает! Мы с Ирой одинаково озадачились. Тут вернулась Лариса, привычно напугалась эстонцев и принялась причесываться.
— Ларис, тут в лагере вши есть. Надеюсь, я от тебя не заражусь?
— Нет, — покачала головой девушка. — Ой, чешется что-то!
Тут Ира обнаружила табуретку, точнее, каркас от нее. Крышка бесследно исчезла. Так вот что они опрокинули!
— Куда… дели? — удивилась она, показывая на табуретку.
— Не знаю. Я его только сшиб, — извиняющимся голосом сказал Одеяло.
— Покойся с миром, ты служила нам верой и правдой в защите… в обороне…
— В чем разница? — спросила я.
— Ну, пусть будет в защите от вредной вожатой! — закончила Ира.
Тут, наконец, вернулись шатавшиеся по магазинам.
— Так это вы там кривлялись на игре? — спросили они.
— Ага, — каждому повторили эстонцы.
Ярослава достала пакетик лапши и хрумкала ее всухую.
— А мне пофиг, я есть хочу! — сказала она.
— Мы тоже! — сказали парни.
Я тоже достала пакетик с лапшой, помяла ее, чтобы было удобнее кушать, посыпала ее приправой, потрясла и вкусила.
— М-м… курочка! — сообщила я.
— Бекон! — поддакнула Ира, только еще поднося кусочек ко рту. — Вас не кормят, что ли?
— Нет.
— Вы только что с нами на обеде ели!
— А вы-то сами… — поперхнулись возмущениями эстонцы.
— Будете? — предложила я, наконец.
Парни закивали. Я протянула Одеялу пакетик лапши со вкусом колбасы. Все равно сама не буду.
— А это что такое? — удивился Одеяло, пробуя на зуб пакетик с маслом.
— О, господи, полиэтилен ест! — схватила за голову я.
— Знаешь анекдот?
— Про котенка?
— Нет, про парня!
— Ага!
— Какой? — оживился Подушка.
— Ты все равно не поймешь юмора, — отмахнулась Ира.
— Расскажи — пойму, — пообещал эстонец.
— Ладно, я тебе расскажу про котенка, но тоже самое можно про парня, — сказала Ира.
— Ага, понятно, — кивнул Подушка.
— У меня дома есть котенок. Он постоянно ест полиэтилен. Я долго думала, чего ему в организме не хватает, посоветовалась с Ольгой и решила, что мозгов.
Подушка подумал немного и расхохотался.
— Точно! — подтвердил Подушка.
Одеяло тем временем посыпал приправой лапшу и вытащил весь кусок. Осмотрел и попробовал с той стороны, где приправу насыпал.
— Вы это едите? — скривившись, спросил он.
— Нет, — повторно схватившись за голову, сказала я, отобрала у него лапшу, запихнула на место, как следует помяла, потрясла и вернула обратно. — Мы едим вот это!
Одеяло попробовал.
— Мм, вкусно! — выдал свой вердикт эстонец. Слава богу, дошло, как это есть!
Тут Подушка доел свою пачку и вытащил пакетик с маслом.
— Он это грыз? — спросил он у Иры, та кивнула. — Попробовать, что ли?
— Дурак-то еще! — охнула Ира, отобрала у него пакетик и отправила в мусор. — Это можно считать разгаром абсолюта? — уточнила она.
Не дожидаясь ответа, мы выскочили из комнаты, попросив Тому проследить, чтобы они никуда не спрятались. Я побежала за Капитошкой в вожатскую, Ира пошла за девчонками. В итоге Капитошка пришел первый.
Он пришел, а для него был уже готов распрямитель. Капитошка был усажен на кровать и подвергнут жестокой пытке. Когда я уже распрямила половину волос, пришли, наконец, девушки. Эстонцы сложились на своих тумбочках, причем Одеяло накрылось одеялом, а Подушка схоронилась за подушкой.
— И где? — спросили девушки.
— А что, не видно? — удивилась Ира. — Хихикающая подушка, вылезай!
Она вытащила из рук Подушки подушку. Из-за кровати показалась только рука, хватающая воздух.
— Ну, отдай, — попросил он.
— Вылезай!
Подушка обреченно вылез.
— А ты что там сидишь? Мне тут одному? — Подушка безжалостно забрал у Одеяла одеяло, и тот выглянул из-за кровати с не менее обреченным лицом. Я оставила Иру дораспрямлять волосы Капитошке, а сама пошла посмотреть на сей цирк в зоопарке. Девушки решились поговорить с эстонцами, те были не против и уселись на кровати.
Пока они разговаривали, мы закончили с Капитошкой и развязали ему глаза.
— Ну, как?
— А! Ни фига себе! — воскликнул Капитошка, подергав себя за прядь, которая в распрямленном состоянии достигала локтя. Да еще теперь и челка лезла ему в глаза.
— А теперь обещанный сюрприз. Тот, кто закатал Диму в матрас, — сказала Ирка.
Я закрыла ему глаза руками и подвела его к Подушке. Капитошка с неимоверным удивлением узрел эстонца, повернулся и увидел второго. Подушка удивленно уставился на вожатого, причем, кажется, с большим интересом, нежели на девушек. Наверное, оценил длину волос. Сам вожатый обернулся туда-сюда и поспешно вышел из комнаты, но вскоре вернулся.
Тут Ира поймала на себе умоляющий взгляд Подушки.
— Надоели? — спросила она.
Подушка, подумав немного, кивнул.
— Так, все, шу все. Это наша комната. Если хотите, зовите к себе, мы не против, если пойдут, — сказала она, разгоняя гостей.
— Пойдешь? — спросила одна из девушек.
Подушка мотнул головой и вновь схватил подушку. Одеяло забрался на самую верхнюю ступень и накрылся одеялом. Нет, это уже не зоопарк! Это детский сад, однако! Девушки, впрочем, быстро ушли, чему несказанно и вслух удивился Капитошка.
— А они нас из своей выгоняли, так что им нечем крыть, — ответила Ира, забираясь на свою кровать, к ней присоединился Подушка. Мое Одеяло так и остался на тумбочке, но его тут же потревожила Лариса, которой снова приспичило идти по своим женским делам. Взамен гостей к нам в комнату пришла Юля с МП-3, и мы начали петь песни. Сначала все дружно выли "Орел небесный", а потом любимую всеми:
— А я играю эту роль.
Как две сестры, любовь и боль
Живут во мне необъяснимо.
Тебе и небо по плечу,
А я свободы не хочу.
Не оставляй меня, любимый!
Все юноши стали переглядываться.
— Что? — наконец не выдержала Ира.
— Просто для нас странно, что вы поете в унисон, — ответил Подушка.
Ни фига себе заявочки! Что мы за хор, если даже элементарно в унисон спеть не можем?
И тут мы увидели, что у Подушки с собой тоже был МП-3. Ага! Обмен товаром! Ира вытащила из рук Подушки МП-3 и сунула ему свой. Из его МП-3 послышалась нечленораздельная речь.
— Хм… ни слова не понимаю, — озадачилась Ира. — Послушаем мелодию.
Еще некоторая порция странных звуков.
— Все равно ничего не понимаю, — констатировала сей неутешительный факт Ира.
Тут я вспомнила о своей голубой мечте — купить флейту, и отпросилась пораньше на полдник. Найдя нужное место, я поскорее затарилась инструментом и попробовала на нем играть. Получились какие-то сипы и хрипы. Наверное, это декоративная вещь. Спрятав покупку, я, наконец, отправилась вместе со всеми на полдник. После него мы поприсутствовали на стратегически важном мероприятии — открытии смены. Начало смеркаться, и объявили массовку. Нас вооружили фонариками и выпустили в поле… точнее, на территорию, сказав, что нужно убивать врагов лучом фонарика и приклеивать им наклейку «Убит». Лично я никого не прибила, потому что мой фонарик не включался, и я пыталась всех убить самим фонариком. Многие возмущались. После братоубийства нас отправили на дискотеку, проходившую на той же площади под оглушительный рев колонок.
Ближе к полуночи мы вернулись к себе на дачу. Зевая на манер эстонцев, мы отправились умываться, а наши мелкие проводили ночную распевочку.
— Что вы паучка мучаете? — возмутилась Лариса, заходя к мелким.
— Неправильно визжите, — авторитетно заявила я и завизжала во весь голос. Паук заметался и убежал в канализацию. Мы отправились спать.
— Ты как хочешь, а я спать, — сказала Ира.
— Я тоже, — кивнула я.
Я улеглась, немного полежала и перевернулась. Еще перевернулась. Еще перевернулась. Да что же это такое!
— Ты чего как жук навозный? — спросила Ира.
— Ага, тоже не спишь, — заключила я.
— Да, уснешь тут. Придут эти гады и разукрасят нас. Или, того хуже, разбудят! А кто сегодня ночной дежурный? — задалась вопросом Ира.
— Точно, ночной дежурный…
Мы отправились посмотреть кто сегодня в вожатской, но так никого и не нашли, вернулись в комнату и стали возиться еще больше.
— Нет, не придут, — вздохнула Ира.
Я уже спала, точнее храпела. Ира подумала, что я притворяюсь, и подошла меня потормошить.
— Хватит придуриваться!
— Я не придуриваюсь! Я действительно сплю! — воскликнула я, повернулась на другой бок и уснула.
— Эй, проснись! — тряхнула меня Ира.
— Нет, я спать, мне все равно, что они пришли, — отмахнулась я.
— Нет, ты что!
