Начальник оставался в кабинете чуть дольше, чем того требовала простая вежливость. Все повернулись к нему, ожидая, что он скажет. Как бы отвечая на немой вопрос, он обратился к Биллу:
– Я прошу вас на минутку заглянуть в мой кабинет.
Адреналин сдавил глотку Билла. Он улыбнулся и встал, чтобы проследовать за Алексом, по пути взглянув на Тони и Марию. Они сидели спокойно, видимо, у них не было поводов волноваться за его судьбу. Билл никак не мог понять, почему его грудь переполняет какое-то тревожное чувство. Неужели его работа стала такой беспокойной? Когда он был уже в дверях, зазвонил его телефон. Мария жестом показала, что возьмет трубку, и Билл вышел вместе с начальником.
– Сразу же перейду к делу, – сказал Алекс, пригласив Билла садиться. – Грядут перемены. Вы знаете, что по сути мы – сберегательный банк, в ближайшие годы мы планируем выпустить облигации. Это будет один из возможных вариантов…
Каждый раз, когда Алекс говорил, что он собирается перейти к делу, Билл надеялся, что, возможно, так оно и будет. Однако вскоре становилось ясно, что и в этот раз суть утонет в нахлынувшем потоке слов. Билл знал, что компания может начать продавать свои акции или ее продадут целиком, он также знал, что грядут перемены. Вопрос был только в том, собирается ли Алекс сказать что-нибудь кроме этого.
Гормоны почувствовали, как мысли Билла рассеиваются, и воспользовались моментом.
– Надо, чтобы он глубоко задумался о чем-то постороннем, – сказал Феромон.
– О сексе, – предложил Тестостерон.
– Мы можем усыпить его, – продолжал Феромон. – Самое время ему отдохнуть после вчерашних подвигов.
– Можно заставить его задремать, а потом я резко разбужу его, и он подпрыгнет прямо до потолка, – развивал мысль Адреналин.
– Урони его голову на грудь, а потом резко подними, чтобы начальник видел, – предложил Феромон.
– С утра это переносится гораздо хуже, чем после обеда, – стонал Кортизол.
– Посмотрим, – мечтательно отозвались остальные гормоны, предвкушая скорую забаву.
– Ладно, пусть Билл почувствует непреодолимое желание закрыть глаза только на одну секунду. Хоть он и знает, что немедленно заснет, пусть надеется, что сможет проснуться, – предложил Феромон.
– …Поэтому, – завершал свой монолог Алекс, – будем реалистами – грядут увольнения.
Билл немедленно проснулся:
– Что?
– Вижу, что вы расстроены, – сказал Алекс.
– Конечно, расстроен.
Гормоны были потрясены не меньше Билла.
– Что тут удивительного? – спросил Гистамин. – Вы совсем затрахали его, а теперь удивляетесь.
Адреналин накинулся на него:
– Да заткнешься ты или нет? Просто помолчи! Ты никогда не помогаешь решать наши проблемы, а всегда только критикуешь!
Это было чистой правдой, и Гистамин не нашелся, что возразить.
– Все очень просто, – начал Кортизол в своей спокойной манере. – Биллу просто нужно расслабиться.
– Что бы ни случилось, ты всегда советуешь одно и то же, – прошипел Адреналин.
– Придя в себя, – продолжал невозмутимый Кортизол, – Билл сможет задать несколько дополнительных вопросов, и мы сумеем понять, что нас ожидает.
– Блестяще! – поддержал его Гистамин, твердо решивший показать, насколько полезным он может быть. – О чем они теперь беседуют?
– Молчат, – сообщил Феромон. – Апекс смотрит на Билла и ожидает от него какой-нибудь реакции.
– А Билл реагирует?
– Конечно, он сидит, и его колбасит от страха.
– А-аааа! – прокричал Адреналин. – Что теперь делать?
– Задать вопрос, – мягко настаивал Кортизол.
– Ладно, ладно, – наконец согласился Адреналин, – о чем мы хотим спросить?
Идей не было, но Билл заговорил сам:
– Скажите, – начал он, глядя начальнику в глаза, – и как же мне теперь быть?
– Великолепно, – снова закричал Адреналин, – наш хозяин – настоящий гений!
– Ну, мне кажется, что… – начал Алекс удивленно и замолчал.
– Что ему кажется? – не понял Гистамин.
– Извините, – поспешил признать свою оплошность Билл. – Я понимаю, что это мои проблемы.
– Вы хорошо держитесь, – сказал Алекс и сделал начальственный жест, который, по всей видимости, означал, что Билл может быть свободен. Это был окончательный, разгромный жест. Билл подумал, что для него лучше всего было бы воспользоваться этой возможностью и покинуть кабинет, но от волнения ноги не держали его. Он сидел и тупо смотрел на начальника.
Алекс сочувственно улыбнулся. Билл сумел подняться, наконец, и направился к выходу, но Алекс окликнул его снова:
– Будь я на вашем месте…
– Да?
– Я бы прежде всего хорошенько подумал.
– Так я и сделаю, – ответил Билл. – Спасибо за совет, вы мне очень помогли.
– Это ирония?
– Вовсе нет! Я хотел сказать… Вы понимаете, – в отчаянии попытался объяснить Билл.
– Я все понимаю.
– О господи! О господи! – волновались гормоны.
Когда Билл уже покинул кабинет, до гормонов дошло, какой им выпал шанс.
– Все просто великолепно, – сказал Адреналин.
– Почему? – не понял Гистамин, который все еще был под впечатлением беседы с начальником.
– Если его уволят, он не сможет бросить курить.
– Заткнись!
– Конечно, мы не можем закурить в кабинете, – подхватил Феромон и стал размышлять вслух: – но можно сделать, чтобы Биллу захотелось попить. Тогда он спустится вниз в буфет и сядет в зал для курящих, ему станет жаль самого себя и…
– Но ведь мы еще не знаем наверняка, уволили его или нет, – мурлыкал Кортизол.
– Разве станет начальник бросать слова на ветер?
– Вот что я вам скажу, – добавил Тестостерон, который молча размышлял до этого момента – если его уволят, может быть, он станет больше заниматься сексом.
– Это с какого перепугу? – задал резонный вопрос Феромон.
– Ну, можно, например, сыграть на сочувствии Кейли или…
– Когда его уволят, у нас будет много времени, чтобы обсудить все это, – предположил Гистамин.
– Точно!
– Вообще-то, я сказал это с сарказмом, – отчаялся Гистамин.
– Хватит, пошли пить, – скомандовал Адреналин в нетерпении.
В буфете план гормонов сработал просто блестяще. Сначала Билл заказал себе кофе – любимый напиток гормонов – и сел было в одиночестве за столик в зале для некурящих, но сейчас же встал, подошел к автомату и купил пачку сигарет «Силк кат».
– «Силк кат»? Это же бабское курево! Нам требуется больше никотина! – негодовал Адреналин, но по его тону было легко догадаться, что он вне себя от радости.
Билл перешел за столик для курящих и стал хлопать по карманам в поисках зажигалки.
В буфет вошла Мария, осмотрелась и направилась прямиком к нему.
– Билл, совершенно забыла тебе сказать. Тебе звонили, и, по-моему, это важно. Сначала женщина не назвала своего имени, а просто попросила, чтобы ты ей перезвонил. Мне показалось, что она хитрит, и я слегка на нее поднажала. Тогда она сказала, что ее зовут Кейли.
Билла замер с сигаретой в руке, не успев прикурить.
– Я что-то не так сделала? – поинтересовалась Мария.
– Да нет, все нормально, – ответил Билл.
– Он сам себя выдал, – трепетал Гистамин. Мария вручила Биллу номер телефона и сказала:
– Я бы подождала, пока ты не вернешься в кабинет, но у нее голос был какой-то…
– Какой? – напряглись гормоны.
Адреналин снова заволновался:
– О господи! О господи!
– Заткнись! – приказал ему Гистамин.
– Да уж, сделай одолжение, – присоединился к нему Серотонин, ставший несколько грубоватым к этому моменту.
– Нам есть о чем подумать, – сказал Гистамин.
– Хорошо, хорошо, – вмешался в их разговор Кортизол, – давайте все дружно успокоимся и направим Билла в кабинет, пусть он позвонит Кейли. Все будет в порядке.
Билл собрался уже встать, но в этот момент Мария присела за его столик. Пo-видимому, она хотела о чем-то поговорить с ним. «В конце концов, – подумал он, – почему я обязательно должен перезванивать Кейли именно сейчас? Это покажется подозрительным».
– Хорошо, что я тебя здесь поймала, – сказала Мария.
– В самом деле? – удивился Билл.
– Угости даму сигареткой.
К полному разочарованию гормонов он протянул ей сигарету, которую держал в руках. Билл не мог достать из кармана еще одну, так как ему хотелось уйти побыстрее, а сигарета неминуемо задержала бы его здесь. Поэтому ему пришлось сидеть и наблюдать, как блаженствует Мария.
– Разве ты куришь? – спросил Билл.
Она только подняла бровь:
– Ужасные времена настали!
– А ей-то что жаловаться? – заинтересовался Гистамин. – Вот наш хозяин, похоже, потерял работу, его брак скоро рухнет, жена готова родить, а любовница вытворяет непонятно что.
В последние сутки на всех навалилось столько проблем, что у гормонов совсем не было времени на передышку. Они чувствовали усталость и опустошение.
Адреналин с завистью смотрел, как Мария делает глубокие затяжки, и представлял, как сигаретный дым заполняет ее легкие. Эти облегченные сигареты поначалу были сущим наказанием, но затем большинство гормонов догадалось, что людям просто следует поглубже затягиваться. Одна мысль об этом делала Адреналина самым счастливым гормоном на свете.
