Разведка
На море-океане,
Где острова в тумане.
Кулебры флот враждебный
Блокируют подход.
Там войску не пробиться,
И где-то там граница,
Что к Росомахе в логово,
Разведку приведет.
Разведчики как тени,
Припавши на колени,
А где-то по-пластунски,
А кое где-то и бегом.
Достигли бивуака,
Где враг затих, однако.
И мимо караульных,
Как водится – ползком.
Не колыхнется ветка
И вот уже разведка,
Доклад свой шлет с посыльным,
Почтовым голубком.
Получит Князь депешу,
И тут не время мешкать.
Пора, пора, ребята,
Кулебру наказать.
Ведь логово то наше,
Об этом каждый скажет.
А флот чужой, враждебный.
Пора на дно пускать.
Шо сейчас, братва, скажу
Я без сантиментов?
Есть у нас в вопросе дня
Парочка моментов.
Расстарался Старый Крыс,
Бог послал удачу.
И Вебмена мы теперь
Очень озадачим.
Появился пулемет,
А как вы хотите?
Посмотрите – красавЕц,
Мимо не ходите.
В нем патронов триста штук,
В раз по шесть стреляет.
И уж точно пять процентов
К цели долетает.
Прочность тоже, вам скажу —
Даже и не снилось.
Тридцать тысяч выстрелов
Надо ж – уместилось?
Для пехоты само то!
Ну так мы ж пехота!
Хотя честно всем скажу —
Грабить… Страсть охота!
В свои руки Старый Крыс
Приютил науку.
Говорит, что они могут
Ищо хлеще штуку.
И для нас, братва, пришла
Крупная постава.
За такой подарок скажем:
Атаману – Браво!
А теперь – учить матчасть
Всем у пулемета.
Кто не выучит? – Пугать
Даже неохота!
Все, братва! Нам скоро в бой —
Так не подкачайте!
И злословить над собой
Повод не давайте!
Сказ про Ежа и подполковника Пыжа
Из-за моря, из-за туч,
По вершинам горных круч
Пробирается как мышь
Подполковник вражий – Пыж.
С ним его головорезы,
Но скажу, вам, – бесполезны.
Ибо, кто не знает брода,
Не в почете у народа
(То есть с мокрыми штанами,
Так мы скажем, между нами).
Миновали перевал
И устроили привал.
Тыщи полторы народа,
Подполковник – воевода
Просчитался в этот раз.
Хоть и выполнил приказ
Ненасытного Вебмана,
Думал, что возьмет обманом,
Что до утренней поры
Затаится у горы.
А как только расцветет —
Тотчас в бой войска введет.
Но увы… Наши не спали
И Пыжа с рассветом ждали.
Корабли, надраив пушки,
Били прямо по верхушке.
Был там бравый канонир,
Очень меткий бомбардир.
Рост отменный и пригож,
Воин – лучше не найдешь.
И, как водится на флоте,
Будь ты плох или хорош,
Бомбардира называли
Прозвищем, однако – Ёж.
То ли парень очень колкий,
Толи остр на язычок,
Но стрелял что из двустволки,
Что из пушки – в пятачок.
Пыж в атаку – было дело,
Ринулся сначала смело,
Но шрапнель – вам не девица,
Есть чем пушкам поживиться.
Залп, другой, и все в дыму.
Кто там, где – и не пойму.
И добавила пехота,
Била так – отбив охоту
Дней на десять наступать,
С Королевством воевать.
Воины – слава Фаэруна,
Нынче им сама Фортуна
Улыбнулась широко,
Бой идет для них легко.
И наш парень – малый Ёж,
Пушкой бьет – не продохнешь.
Что ни выстрел – нет врага.
Воин он, а не слуга.
Пыж – с последних сил пыжится.
Тоже пушки бьют в ответ.
Но как, братцы, говорится —
Трое с боку – ваших нет!
Он бежать, но Еж не промах,
Чуть прицел слегка подвел.
И картечь перед бегущим —
Елок целый частокол.
Так ли было, я не знаю,
Но матросы говорят,
А матросы врать не будут.
Нет привычки у ребят.
Усмехаются довольны.
Канонир унял Пыжа.
Как в пословице народной —
Голым местом на ежа!
Ответ на регулярный вопрос
Не торопись! Ещё не вышло время!
И не спеши, скажу, пожалуй, кстати.
Учи науку побеждать и развивайся.
И на твой век сражений тоже хватит.
Ведь на войне – воюют не словами,
Хотя газетчики про это лихо пишут.
Держи совет с развитыми князьями.
Они к военным благосклонно очень дышат.
Военных навыков в бою дают немного.
Не подготовлен – сразу в лазарете.
Ну и зачем войскам твоя подмога,
Коль гол пришел – как рожденный на свете?
Военным знаниям учиться – право дело.
Они тебе в бою – как манна с неба.
А коли все придут с одной винтовкой?
Побили бы дружины мана – Веба?
Разбили бы войска бродяги Сиско?
Пустили бы ко дну красу фрегатов,
Коль бились бы князья простой винтовкой?
Не одолели б тамошних солдатов.
Взываю к всем, кто может и кто хочет!
Военных знаний много не бывает.
А знания всегда владели миром.
Кто знает все – так тот и побеждает.
Боевым корреспондентам посвящается
Я воспою строкой бегущей
Всех тех, кто воевал в бою.
И тех, кто был в событий гуще,
Корреспондент – тебе пою.
Ты, пригибаясь под обстрелом,
Грызя перо иль карандаш,
Спешил поведать для газеты,
Как воин, как сотрудник наш.
Прикрыв блокнот полой шинели,
Спешил поведать нам всегда.
Тут не секрет Полишинеля —
Ты в гуще боя был тогда.
Рукой смахнув осколок ветви,
Опять очередной обстрел.
Порой на боевом лафете
Ты на врага в прицел смотрел.
Ты был в бою, когда ломились
Отряды Гайды и Жутко.
И весть твоя – строкой в газете.
Я знаю, было не легко.
Пройдут бои, залечат раны,
И мирный к нам вернется труд.
И вспомнят только ветераны,
И им медаль опять дадут.
А ты, мой брат пера и шпаги,
Напишешь пару новых строк.
Пою я вам, корреспонденты.
Собрат пера – ваш Devid Smoke.
Я почти вывалился из резко остановившейся брички.
– Ну, вот всё. Алле-гараж – Приехали! – голос слегка хрипел тем оттенком хрипоты, за которым угадывался и перебродивший квас, и частое надрывание оного на повышенных тонах.
Встречал сам командир Shaulk, которого мне рекомендовали в редакции.
Я, пожалуй, не буду описывать его, ибо считаю – на войне не облик воина главное, а его моральный настрой.
Так вот, с настроем все было в порядке. Глаза опытного в прошлом разбойничка в прямом смысле почти горели тем внутренним огнем, в котором угадывался не только лидер, а отец родной солдатам.
Он жестом показал мне на палатку, ловко замаскированную под нелепый, но весьма отвечающий ландшафту бугор. К моему удивлению, ветви почти бесшумно разъехались в разные стороны, и мы очутились в довольно просторном помещении.
– Не бункер, но 4 наката снаряды держат, – слегка улыбаясь, сказал Shaulk.
– Так отсюда же ничего не видно, – я развел руками.
– Говорила ли тебе мама – не торопись, сынок, – Shaulk покачал головой и указал мне на дальний угол.
Сказать, что я что-то там увидел, значить соврать. Ничего – стена из плотно пригнанных бревен и всё.
Командир не спеша, почему-то оправив обмундирование, которое, нужно сказать, сидело на нем прямо-таки щегольски, приблизился к стене, дернул за рычаг, который я сперва принял за обыкновенный сук от бревна – и вот бревнышки, осыпаясь земляной крошкой, раздвинулись, и моему взору предстала картина недавнего сражения.
– Ты там в газете отпиши, – Shaulk снял головной убор и вытер лоб чистым платком. – Мы тут не в бирюльки играем. А то, я смотрю, воевать-то не всякий горазд, а вот эликсиры скупать да на войне наживаться, слух до нас дошел, народишку собралось порядочно.
Я согласно кивнул, а сам уже набрасывал в блокнот картинку, которую видел в амбразуру.
– Отойти пришлось, – словно угадав мой вопрос, ответил Shaulk. – Но потрепать Сиско за вымя, – тут он широко улыбнулся, – мы его потрепали. Оттянули соски вымени до самого не хочу! – и тут уже рассмеялся, радуясь то ли словам сказанным, то ли самому действу.
А я подумал, возвращаясь в кабриолет, который стоял под охраной сил сопровождения:
– Вот тебе и разбойнички, казалось, им в первую очередь война да разруха даст повод – грабь – не хочу. Ан нет. Не тот ныне разбойник на Земле Клонов. Коль пришла беда, то и он, джентльмен удачи, за свою землю постоять может.
И уже отъезжая, быстро начеркал записку и передал с первым встречным фельдъегерем, который следовал к войску Shaulk`а.
– Не в службу, а в дружбу – черкани мне имена десятка два воинов особо отличившихся. В этой спешке репортерской о главном – о людях и забыть порой случается. Но уж прости, брат воин. Все сразу увидеть нашему брату хочется. А имена… мы их всех золотыми буквами, да на главной площади…
– А ты пригнись, пригнись! Мне тут только репортера ещё не подстреливали, – молоденький командир показал рукой аж до самой земли, и я плюхнулся, споткнувшись о небольшой камень, прямо в невысокую траву.
