Ознакомительная версия.
Сакэ, суши,
И впредь не трогай грязными руками
Моей души!
Май 2004. Джордж Буш и Тони Блэр признали, что НАТОвские военнослужащие пытали мирных иракцев.
БУШ:
Ну что сказать... Я как в пекарне...
Пытали пленных наши парни.
Пытали. Да. Я признаю.
Пускали, в частности, струю...
БЛЭР:
На одного они мочились,
А одному сломали челюсть,
Как сообщила нам ПАСЕ...
Но это делали не все!
БУШ:
Они, конечно, там устали,
Не то бы делать так не стали!
БЛЭР:
И я не стал бы, например!
Ты стал бы, Буш?
БУШ:
Не стал бы, Блэр!
Иракца, кстати, как ни мучай —
Он удивительно живучий,
И это, в общем, частный случай,
Раздутый вражеской молвой!
Их дома плохо воспитали,
И потому они пытали,
Но тот, кого они пытали,
Остался все-таки живой!
БЛЭР:
Мы их замучаем судами!
А как пытали при Саддаме?
Конечно, нас он не пытал...
Но я читал!
БУШ:
И я читал!
Конечно, пленных били током —
Но ведь не всех и ненароком!
Держали без трусов и брюк —
Но ведь не вешали на крюк!
И всем давали хлеб и воду!
И вообще, когда свободу
Несешь иракскому народу,
Чтобы тирана победить,
И мочишь всех, себе в убыток, —
То как управиться без пыток?!
Я точно знаю, что без пыток
Нельзя свободу насадить!
БЛЭР:
Ну, поколотят. Ну, повяжут.
Ну, будет трещина в хряще...
БУШ:
И пусть они спасибо скажут,
Что не убили вообще!
Июнь 2004
Сцена изображает кремлевский кабинет Путина. Перед ним стоит президент Южной Осетии Эдуард Кокойты.
КОКОЙТЫ:
Прошу, от паники устав:
Моих сограждан успокой ты!
Возьми нас, Вова, в свой состав!
Мы рвемся к русским!
ПУТИН:
Ах, Кокойты!
Забудь резню, оставь возню,
Мы все давно уже решили —
Ведь если я тебя возьму,
Мне не простит Саакашвили!
КОКОЙТЫ:
Володя, что тебе грузин:
Кто он такой – и кто такой ты?
Ему лишь пальцем погрозим —
И он отступит!
ПУТИН:
Ах, Кокойты!
Конечно, ты не из разинь —
Вцепился в трон, живешь богато...
Но он не просто так грузин!
За ним же Буш и все ребята!
КОКОЙТЫ:
Володя, слушай, что нам Буш!
На это все глаза закрой ты.
Мы все – нас двести тысяч душ —
Хотим в Россию!
ПУТИН:
Ах, Кокойты!
Оставь напрасные мечты,
Тебе придется наклониться!
Ведь не Россию любишь ты,
А контрабанду на границе.
КОКОЙТЫ:
Ну да, люблю. И что с того?
Кто первый встал, того и тапки!
Россию любит меньшинство —
Все остальные любят бабки.
Делиться, кстати, я готов.
Уже теряешь рейтинг свой ты:
Где Абашидзе? Был таков!
А он за русских!
ПУТИН:
Ах, Кокойты!
У вас там ногу сломит черт!
Тебе скажи, а ты раструбишь...
Не русских он любил, а порт!
А ты... тоннель ты Рокский любишь!
КОКОЙТЫ:
Люблю! Но, денег не любя,
Нельзя, Володя, миром править!
А также я люблю тебя —
Сильней, чем можешь ты представить.
Земля у нас сейчас ничья,
Ее, пожалуйста, прикрой ты —
Иначе новая Чечня
Вас ожидает...
Падает к нему в объятия.
ПУТИН (потрясенно):
Ах, Кокойты!
ЮБИЛЕЙНЫЙ РАЗГОВОР С ТОВАРИЩЕМ АНДРОПОВЫМ
Июнь 2004
Грудой дел отшумев и отхлопав, день отошел и угас вдалеке. Двое в комнате – я и Андропов фотографией в родном «Огоньке». Светлым взором смотрит, как витязь, насквозь пронзая душу мою... Что вы сказали? «Прошу, садитесь»? Спасибо, не тревожьтесь, я постою. Товарищ Андропов, я вам докладываю. То есть закладываю, проще сказать. Товарищ Андропов, работа адовая будет сделана и делается опять. Это ничего, что я так разговариваю? Трудно выбрать достойный тон... Делают по вашему, в общем, сценарию: сначала – богатых, прочих – потом. Олигархи уже сидят у параши и тщетно ждут перемен в судьбе. Наверху уже, в общем, почти все ваши. Хоть не «КГ», но по-прежнему «Б». Все точно помнят вашу методу – сейчас дословно произнесу: «Можно отнять любую свободу, но надо сначала дать колбасу!» И вот я сижу с колбасой в обнимку – а также не голый и не босой – и рапортую вашему снимку, как хорошо мне тут с колбасой.
В России много умных и грамотных, кто вам посвящает восторг и пыл. В Петрозаводске поставлен памятник: лоб – как у Ленина, нос – как был, а выражение – как у Тютчева: мол, стой, Россия, на страх врагам! Все говорят – вы хотели лучшего, но не успели, хвала богам. Спасибо вам, что вы не успели! Не то бы я, как некий герой, давно в деревянной лежал постели, а то и просто в земле сырой. Неважно даже – чистки, война ли... Долго ли, в общем, найти заказ? Теперь вы, правда, меня догнали, но двадцать лет я прожил без вас.
Вы были правы, пресечь распад решив. Сегодня мы тоже не можем ждать. Так утверждает товарищ Патрушев, а он-то знает, что утверждать. Теперь во власти не паралитики, а сплошь спортсмены, сажень в плечах, но... Что касается внешней политики, эта область пока зачахла. Мир стал какой-то однополярный. Чуть отпустили его – и вж-жик!
Всем заправляющий Буш коварный ставит Ираком своих и чужих. А впрочем, таких подбирает лбов он и так не щадит чужих потрошков, как будто при вас еще завербован, а может, он наш, полковник Бушков?
На свете нет таких телескопов, чтоб в них увидать грядущие дни, но я боюсь, товарищ Андропов, что контуры как бы уже видны. Хотя и лежим под западным выменем, вовсю уже машем своим жерлом, и вашим, товарищ, сердцем и именем думаем, дышим, боремся и живем. А так как я ни на шаг от правил и жизнь моя тут далеко не легка, прошу запомнить: я вас поздравил. По поручению «Огонька».
Ноябрь 2004
Как ныне сбирается вещий Вован
Поздравить вождя Украины,
Не зная еще, что Павловского план
Уже превратился в руины.
Он трубку виском прижимает к плечу:
«Я вас, Янукович, поздравить хочу!»
Польщен Янукович: не каждый премьер
С Вованом общается вещим!
Но как, не нарушив приличных манер,
Сказать, что поздравить-то не с чем?
Ероша хохол и кусая губу,
«Вы рано звоните», – он цедит в трубу.
«Да как это рано? – не понял ВВ.
– Ведь я же сказал, чтобы сразу!
Приказы мои исполняют в Москве,
Как только закончу я фразу!»
«Все так, – отвечает соседний глава, —
Но тут, к сожаленью, пока не Москва».
«Ну ладно, – бурчит недовольный ВВ
И в ярости трубку бросает. —
Пока они тянут и пилят лаве,
Поеду я лучше на саммит!»
Но с саммита снова звонит Януку
И хитро ему произносит: «Ку-ку!»
«Ку-ку», – говорит Янукович в ответ.
Тогда с выраженьем зловещим
ВВ говорит: «Принимайте букет.
Иль снова ты скажешь, что не с чем?
Поставил я подпись! Ты понял, чувак?!»
Но вновь Янукович ответил: «Никак».
Меж тем и общественность как-то бузит,
Не ждавши такого сюрприза.
«Ты с чем поздравляешь его, паразит?!» —
Шипит из угла Кондолиза.
«С днем ангела!» – ей говорит ВВП,
А сам понимает, что это ЧП.
Три дня пробежало. Российский вожак
Настроен все резче и резче.
Он снова звонит: «Поздравлять или как?» —
Но, слыша привычное «Не с че...»,
Швыряет любимую трубку с гербом
И в твердую стену колотится лбом.
«Ну как это можно? – он стонет в тоске. —
Он что там – кидает монету?!
Когда я кого назначаю в Москве,
Вопросов, как правило, нету!
Бывает, назначишь кого-нибудь, мнять, —
И сразу же можно уже поздравлять!»
Ноябрь 2004
Осенью 2004 года доллар продолжил падение. Многие россияне разуверились в нем.
Люблю тебя, хоть ты не обещаешь создать со мной классической семьи. Ты спишь со мной (в подушке). Воплощаешь в себе одном все ценности мои. Ты символ власти, доблести, свободы, уверенности, нежности, еды. В тебе храню я прожитые годы. В тебя я воплотил мои труды. Ты заслонил кремлевские рубины, не говоря про русские рубли. Вся жизнь моя ушла в тебя, любимый. Отсюда и накал моей любви.
Идеи – фетиш. Мне не до идей уж. Патриотизм развеялся как дым. Меня тревожит то, что ты худеешь, но ты мне даже нравишься худым. Мы связаны с тобой, как Холмс и Ват-сон, как инь и ян, как горн и пионер, и как-то лучше падать вместе с баксом, чем подниматься с гривной, например. Толстеет рубль – теперь он весит много, но что мне проку от таких монет? Я на тебе читаю: «Верим в Бога». А на рубле читаю: «Бога нет».
Как опытный преступник – с адвокатшей, как модный галерейщик – с меценатшей, как эмират арабский – с эмиратшей, с тобой я свыкся. Ты мне не чужой. Ты падаешь – но с женщиною падшей приятней, чем с неопытной ханжой. С тобой резервы русского народа, я верю, будут в целости всегда. Пускай к финалу будущего года ты сбросишь пять процентов – не беда! Конечно, это бьет по нашим шеям и поджимает наши животы, но мы с годами все не хорошеем, и радостно, что с нами вместе ты.
Ознакомительная версия.
