Армейский Дзен - Sgtmadcat

Когда я служил в армии, у нас был мудрый старшина. И когда мы однажды спросили его, почему, собственно, в этой жизни в общем, и в нашей конкретной службе в частности, все так сурово, и чуть что - сразу марш бросок в ОЗК, "бигус" этот драный и наряды вне очереди. Тогда он хитро усы подкрутил, и привел нам простой и доходчивый пример:

«Вот смотрите, - сказал он: - вам в столовой наливают щи. Хорошие такие, наваристые. И вроде все должны быть сыты и довольны, и вроде всем одной поварешкой раздавали... Но! Одному чуть больше досталось, другому наоборот чуть не долили. Кому-то шмат мяса жирнее, а кому-то картошка с "глазком". Кто-то вообще щи не любит, а кто-то - любит, но со сметаной.

Вроде хотели хорошо сделать, а в итоге зависть, обида, недовольство, и через это страдает дух товарищества, атмосфера в коллективе, и эффективность подразделения в целом. Невозможно сделать всем хорошо одинаково и сразу.

А вот если вместо щей "бигус", то все сразу другими красками играет, ибо дрянь эту ненавидят все, причем абсолютно одинаково, так как нету в солдатской душе предела ненависти к этому продукту, а бесконечность, как известно, равна бесконечности. И завидовать тому, что кто-то во время забега в ОЗК меньше упрел в этом "химгандоне", тоже не получается, а уж обижаться, что кому-то досталось больше нарядов, чем тебе - тем более.

Вот и выходит, что равенство, справедливость, и воинское товарищество возможны только в таких условиях. И не только воинское. Любое. Потому что когда вокруг плохо, то вроде как все в одной лодке, вместе и плечом к плечу. А чуть только похорошело, то сразу начинается социальное неравенство, классовая ненависть и расовая нетерпимость».

А потом мы вышли на плац, и отжимались, пока в глазах не потемнело, а разум не достиг просветления, ибо нефиг старшине тупые вопросы задавать после ужина.

Один друг как-то раз спросил меня: "Мне прислали повестку. А ты служил. Служил срочку. Служил по контракту. Ты знаешь службу. Как там - в Армии"?

И я отвечал ему: "Хреново".

Тогда он спросил: "Если там хреново, идти ли мне в Армию?"

И я ответил ему: "Обязательно. Армия - это как шаолиньский монастырь. Оттуда ты выходишь просветленным и понимающим."

Друг пошел в Армию. А когда он вернулся, я спросил его: "Как там?"

И он ответил: "Первые три месяца я хотел сбежать. Следующие три месяца я хотел сдохнуть. Еще полгода я пытался не сдохнуть. Потом я понял, как там все устроено, и начал жить. Мне там даже стало нравиться."

Я спросил его: "Что ты понял, пока был там?"

"Что нельзя привязываться к вещам. Ты легко можешь их лишиться и эта привязанность несет лишь лишние страдания. Единственное, чего тебя не могут лишить - это твои знания, умения и опыт. Именно они есть истинная ценность, которую стоит приобретать и хранить. " - ответил он.

Я спросил его: " А что еще ты понял?"

"Что все твои поступки отражаются на других. А через других и на тебя самого. Что люди оценивают тебя, даже когда ты этого не видишь и это даст о себе знать, когда ты этого не ожидаешь, поэтому не стоит усложнять им жизнь без надобности, чтобы не оказаться одному в час нужды." - ответил он.

Я спросил его: "Это все, что ты понял?"

"Нет. Еще я понял, что острый разум и дух, преисполненный решимости, способны одолеть любые преграды материального мира. Тот, кто твердо идет к поставленной цели, подобен богу, способному творить что-то из ничего, упорядочивать хаос и подчинять время. Например за пятнадцать минут до строевого смотра материализовать из ниоткуда вверенное имущество которое ты, по халатности своей лишился. " - ответил он.

Я спросил его: "Считаешь ли ты, что мог бы добиться большего, если бы не ходил в Армию?"

"Не думаю. Если бы родители купили мне военный билет, я бы расслабился. Я бы не стал учиться, потому что стремился поступить в институт только из страха перед Армией. А страх затуманивает разум, поэтому я бы потратил куда больше времени, обучаясь тому, что мне не интересно, и в конце получил бы диплом, который мне не нужен.

Я не стал бы работать, ибо родители, в любви своей, обеспечивали меня всем и это лишало меня стремления трудиться, дабы обеспечить нечто большее, нежели случайные суммы для покупки ненужного хлама под воздействием сиюминутных желаний.

Я провел бы эти два года в развлечениях и праздности, получив в итоге лишь дряблое тело, незрелый ум и нежелание нести ответственность." - ответил он и добавил, - "Сейчас же я стал крепок телом, мой дух исполнен стальной воли, а разум спокоен и сосредоточен. И я могу идти путем жизни не оглядываясь, так как все страхи и сомнения я оставил позади."

Теплым летним вечером я сидел в курилке, и, потягивая омерзительную по вкусу "Приму", задумчиво смотрел на забор, окружающий часть. За забором был лес, за лесом дорога, а за дорогой деревня с сельмагом, самогоном и сочными румяными девками. Замечтавшись о девках, я не заметил, как к курилке, в поисках добычи, мягкими тигриными шагами подошел старшина. Увидев в ней только меня, он разочарованно вздохнул: я к тому времени уже стал сержантом, а сержант, по мнению старшины, был переходной ступенью от солдата к человеку, через что заслуживал, как часть ротной вертикали власти, отношения если не гуманного, то хотя бы более снисходительного. Зная это, я не стал убегать, прятаться и пытаться зарыться в посыпанный пеплом песок, а просто сделал вид, что собираюсь встать, для отдания воинского приветствия. Старшина предсказуемо махнул рукой, сел рядом, и проинспектировал мою папиросу.

- Че, сержант, казенные куришь?

- Курю... Других нет...

Я тоскливо вздохнул и снова принялся бурить взглядом забор.

- Не вздыхай. Хочешь - иди.

- Шутите? - это была явная провокация.

- Ни разу. Ты свободный человек. Кто тебе запретит?

- Устав. Он запрещает самовольное оставление части.

- Устав тебе ничего не запрещает. Вон - крыша казармы. Запрещает тебе Закон Всемирного Тяготения с нее прыгать?

- Нет. Только