самка собаки, еще не стоит у дверей банка с деньгами, и напомнил, что счетчик тикает. Ротный сдержано и воспитанно, как и подобает офицеру, объяснил, что он не тот, кто брал у них деньги, где на данный момент находится должник, он тоже не в курсе, и посоветовал впредь выбирать выражения. Собеседник некоторое время переваривал информацию. Ротный подождал, пока тот закончит скрипеть шестеренками, не дождался и, сбросив вызов, снова лег спать.
Сон военного свят. Будить человека, который провел бессонную ночь в карауле, не рекомендуется не то что из морально-этических соображений, а просто согласно инстинкту самосохранения, ибо в глаз можно получить не просто легко, а очень легко. И совершенно заслуженно, замечу. Когда телефон снова зазвонил, сонный Ротный уже имел что сказать звонившему. Так что, когда его оповестили, что кредиторов не волнует личность владельца, и что раз телефон у тебя, значит ты, самка собаки, за него и должен, а если нет, то они приедут и ему, самка собаки, этот телефон засунут в то место, которое для этого не предназначено, то он ответил не как офицер, а несколько более красноречиво.
В ходе по-военному четкой и емкой тирады он коротко покритиковал противоестественные и извращенные сексуальные пристрастия собеседника, высказал предположение о его происхождении от распространенного в деревнях рогатого парнокопытного некрупных размеров, посоветовал тому ввести себе документы о кредитной задолженности пер ректум, а в довершении предложил подъехать по адресу несения службы для получения телесных повреждений, после чего нажал на кнопку отбоя.
Телефон опять надрывно зазвенел. Ротный поискал, как его выключить, но не нашел, поэтому засунул его в рукавицу, рукавицу замотал в шарф, засунул все это в валенок, а валенок выкинул в прихожую и вернулся к прерванному сну, в котором ему признавалась в любви известная голливудская актриса. Через час возле КПП нарисовался потрепанный, но черный джип, из которого выбрались два мордоворота, которые, как и машина, носили следы былой роскоши в виде массивных золотых цепей, и, судя по манерам, еще не поняли, что их время уже прошло.
Сперва эти два реликта попытались жестами и нечленораздельными звуками убедить наряд по КПП открыть ворота. Наряд отзвонился дежурному по части, и выяснив, что машину с такими номерами никто на территории не ждет, с легкой душой послали визитеров к черту. Те явно к такому обращению не привыкли, и решили показать "оборзевшим солдафонам", кто тут хозяин жизни.
На их беду, старшим наряда в этот день заступил прапорщик по прозвищу "Маклауд". Прозвали его так потому, что в Афгане моджахеды засадили в него восемь пуль, но убить так и не смогли. Что стало потом с моджахедами - до конца не ясно, однако, зная характер Маклауда, вряд ли они потом жили долго и счастливо. Родом Маклауд был из тех мест, где низкорослые узкоглазые люди ездят на низкорослых коротконогих оленях, так что внушительного впечатления не производил. Однако стрелял отменно, поэтому, когда незваные гости, взяв для солидности биты, сунулись на вверенную ему территорию, он достал табельный ПМ, без лишних разговоров прострелил им коленные чашечки, после чего сделал предупредительный в потолок и доложил в штаб.
В штабе матюгнулись (ЧП с попыткой проникновения и стрельбой на поражение - это не то, с чем можно быстро и легко разобраться), и доложили куда следует. Времена тогда были неспокойные - Чечня, теракты и всеобщее напряжение, поэтому местное ФСБ спало и видело, как задержать каких-нибудь террористов или диверсантов. Микроавтобус с опергруппой нарисовался в части быстрее, чем телефонная трубка долетела до рычагов отбоя.
Задержанные, которые до этого пытались объяснить личному составу части и Маклауду лично, какие у них связи и какие крутые люди сейчас приедут, и что будет потом, притихли. Фсбшники обыскали джип, нашли в нем незарегистрированное охотничье ружье, нож с признаками холодного оружия, гранату без запала, патроны к огнестрельному оружию россыпью и, кровожадно урча, утащили незадачливых коллекторов в свое логово.
Терроризм им, конечно, пришить не удалось, но, основываясь на их показаниях, доблестное ФСБ учинило татаро-монгольских масштабов набег на банк, по результатам которого все возможные планы по посадкам были перевыполнены на пару лет вперед. Ротный получил выговор за то, что сообщил информацию «для служебного пользования» посторонним лицам.
Самый большой гемморой, традиционно, вызвал вопрос правомерности применения оружия: проверяющие сомневались, что все было сделано по уставу, и, технически, были правы, но и сам Маклауд, и весь наряд по КПП, в один голос с честными глазами утверждали, что перед тем как палить на поражение, нападавшие были предупреждены и голосом, и выстрелом в воздух, но не вняли заботе о собственном здоровье считая, что у товарища прапорщика кишка тонка стрелять в живых людей. Проверяющие грустно вздохнули и отбыли, а комбат, по итогу, постановил так делать и впредь. Цитирую: "Боеприпасы - казенные, а дураков немерянно, поэтому предупредительный выстрел делать, если патроны останутся. Если нет - ничего страшного. Хуже будет, если именно этого патрона не хватит."
А телефон, насколько я знаю, служит Ротному до сих пор. Батарейка уже давно сдохла, так что он, подключенный навечно к зарядке, исполняет роль домашнего. Умели раньше делать аппараты, что не говори.
В комментариях был ряд вопросов, так что этот рассказ является пояснением к событиям описанным в рассказе "Телефон"
Начать пояснение следует с личности самого Маклауда. Он, как я уже сказал, был с северных краев нашей необъятной родины. Чукча он был. А может и есть до сих пор, ибо в натуре неубиваемая сволочь. Так вот, кто не знает, чукчи это нихрена не те забавные простачки из анекдотов. Чукчи - это народец свирепый и воинственный, от которых все соседи воем выли.
Свои легендарные восемь ранений он получил, как я опять-таки уже сказал, в Афгане. Надо сказать, что Афган он вспоминал с отвращением. Не нравилось ему там. Привык он к простору, когда вокруг только снег и олени. И до юрты соседа два дня на лыжах. Так что горы, узкие долины и смыкающиеся над головой ущелья вызывали у него приступы клаустрофобии. А еще пыль. Везде. Служил он, однако, исправно. Водил Уазик и возил на нем командиров по заставам. А поскольку парнем он был отмороженным в прямом и переносном смысле, то любил срезать дорогу через какой-нибудь кишлак.
И вот в одном кишлаке его моджахеды и подкараулили, в упор
