Ознакомительная версия.
– Отведи этих коров в нашу общину, – сказал учитель одному из своей свиты, – все равно победа будет нашей.
Следом за Яджновалкья во дворец пришла Гарджи, женщина-мистик, которая молча просидела все дискуссии. Когда Яджновалкья победил всех соперников, он обратился к императору:
– Пожалуйста, простите меня. Вознаграждение мои ученики уже забрали.
Гарджи встала, она была возмущена глупой самоуверенностью Яджновалкья в своем всезнайстве.
– Ты зашел слишком далеко. Я вынуждена дискутировать с тобой, – сказала Гарджи. – Ты сказал, что Бог создал мир. Был ли ты свидетелем этого? Если да, то, значит, мир уже существовал, потому что был ты, а если нет, то у тебя нет оснований утвержать это.
Яджновалкья был потрясен, тысячи ученых вокруг и даже сам император были потрясены. Она была права, необходим очевидец.
Однако Яджновалкья с огромным трудом взял себя в руки и сказал:
– Все должно быть созданным, жизнь не может прийти к существованию из ничего.
– Если все сущее должно быть созданным, тогда кто создал Бога?
Яджновалкья понял, что попал в ловушку. Ведь для создания Бога нужен новый, более могущественный Бог, а для создания последнего – третий Бог, но где же это закончится?
Он сильно разгневался и, отбросив всякую учтивость, закричал:
– Остановись, женщина! Бога никто не создавал!
– Если Бог может быть безо всякого создателя, то почему мир не может существовать без творца? Ты уже упустил свою победу – верни коров.
И коров пришлось возвращать. Яджновалкья потерпел страшное поражение.
Скачет ковбой по прерии, вдруг внутренний голос ему говорит:
– Джон, твоя жена тебе изменяет!
Ковбой быстро разворачивает своего мустанга и мчится домой.
– Быстрее, Джон, быстрее, – не унимается внутренний голос.
Ковбой пришпоривает коня все сильнее и сильнее, пока скакун на полном ходу не падает замертво.
Ковбой вскакивает и что есть мочи бежит дальше.
– Еще быстрее, Джон, ты опаздываешь, – подгоняет его внутренний голос.
Наконец, выбившись из сил, ковбой падает лицом в пыль. Придя в чувство, он поднимает голову и с тихим изумлением произносит:
– Черт возьми! Так ведь я же Гарри!
Как-то темной ночью на пустынной дороге встретились два человека.
– Я ищу лавку, которая называется «Лавка светильников», она должна быть где-то поблизости, – сказал первый человек.
– Я как раз живу в этих местах и могу показать тебе дорогу, – сказал второй.
– Я мог бы найти ее и сам, мне были даны указания.
– Зачем же тогда спрашиваешь у меня?
– Просто так спрашиваю.
– Ты, видно, ищешь собеседника, а не помощи?
– Да, наверное, так оно и есть.
– Но тебе не помешало бы получить и дальнейшие указания, раз уж ты так далеко зашел. Ведь здесь, в этой местности, очень легко заплутать.
– Нет, указания мне ни к чему, я полностью полагаюсь на первоначальные инструкции. К тому же я не уверен, что могу доверять кому-либо еще.
– То есть тебя не научили, как узнать того, кому следует доверять в дальнейшем?
– Да, это так.
– А не скажешь ли, зачем ты ищешь «Лавку светильников»?
– Затем, что мне было совершенно авторитетно сказано, что там, где имеются светильники, есть также и средства, помогающие человеку читать в темноте.
– Но умеешь ли ты читать?
Собеседники печально посмотрели друг на друга и разошлись.
Просто от лука глаза слезятся
Давным-давно был на свете город из двух параллельных улиц. Однажды некий дервиш переходил с одной улицы на другую, и один человек заметил, что глаза дервиша полны слез.
– Кто-то умер на соседней улице! – закричал тот человек, и тут же все дети, игравшие поблизости, подняли страшный вой.
На самом деле дервиш плакал оттого, что незадолго до этого чистил лук.
Но крик все разрастался, и вскоре его услышали на соседней улице. Жители обеих улиц были так опечалены и испуганы, вообразив, что у соседей несчастье, что даже не решались поинтересоваться друг у друга о причине переполоха.
Один умный человек, пытаясь успокоить их, все же посоветовал тем и другим спросить друг у друга, что случилось. Но слишком возбужденные, чтобы внять его совету, они лишь говорили:
– Ведь мы и так знаем, что наших соседей постигло большое несчастье!
Это известие, таким образом, распространилось подобно пожару, и вскоре уже никто из жителей каждой улицы не сомневался, что кто-то обречен.
Немного придя в себя, те и другие решили покинуть обжитые места и этим спасти свои жизни. Вскоре город полностью опустел.
Прошло сто лет. Недалеко от того места, где стоял город, теперь расположены две большие деревни. И жители обеих деревень из поколения в поколение передают предание о том, что когда-то вовремя убежали из обреченного города, в котором жили, и тем самым спаслись от некоего ужасного бедствия.
Однажды Ходжа Насреддин пришел в чайхану с пальцем, обмотанным цветной ниткой.
– Что случилось с твоей рукой? – спросили его.
– Жена намотала мне на палец нить, чтобы напомнить о том, что я должен отправить родственникам письмо.
– И ты уже отправил его? – спросили любопытные люди.
– Нет, – сказал Насреддин, – жена забыла мне отдать письмо.
Монах по имени Сэйдзэй обратился к наставнику Якусану:
– Я обездоленный нищий монах. Молю вас, подайте мне милостыню спасения.
– Сэйдзэй! – крикнул Якусан.
– Я слушаю вас, – ответил Сэйдзэй, немного смутившись.
– Ты выпил три чаши отборного вина, а говоришь, что даже не попробовал его на язык.
У одного глупца была лысая голова. Кто-то ударил по ней грушей, а дурак стоит и чего-то ждет. Хулиган ударил его второй и третий раз, а тот все терпит и не убегает.
Окружающие, заметив это, спрашивают у глупца:
– Что же ты терпишь? Стоишь, а тебя колотят, колотят, вон уже и голову разбили!
А дурак и отвечает:
– Я изучаю этого человека. Вот посмотрите на него: во-первых, он заносчив и самонадеен, он слишком полагается на свою силу! А во-вторых, ему явно не достает разума: видит, что у меня на голове нет волос, и принимает ее за камень. Какой глупый!
Деревенский кузнец убил человека, и судья приговорил его к смертной казни. Жители деревни толпой пришли к судье и заявили:
– Кузнец-то у нас один! Если ты его казнишь, кто же будет подковывать наших ослов и мулов? Казни лучше бакалейщика, он нам не так нужен.
Судья задумался. И затем ответил:
– Нет, зачем же убивать бакалейщика? Он тоже один. Казним-ка одного из служителей бани, ведь их там двое.
У Дахо испортились карманные часы. Понес он их часовщику. Тот открыл крышку часов и обнаружил внутри дохлую, давно иссохшую муху. Взглянул Дахо на муху и тяжело вздохнул:
– Машинист-то умер, вот почему они встали!
Дахо собрался совершить паломничество и купил билет на поезд Тегеран – Рей. На вокзале он встретился со своими земляками и вступил с ними в беседу. Паровоз загудел, и поезд тронулся.
– Иди скорей, поезд трогается! – закричали друзья.
– Куда он уйдет, билет-то у меня! – ответил Дахо.
Однажды люди увидели, что Насреддин усердно копает землю в поле.
– Что это ты делаешь? – спросили его люди.
– Да вот, закопал здесь деньги, а теперь не могу найти.
– А разве примет никаких не запомнил?
– Как же, запомнил!
– И что за примета?
– Над тем местом было облачко.
У одного торговца был попугай, который постоянно выкрикивал священные имена.
– Мой попугай святой, – заявил торговец. Все люди вокруг пришли в восторг от святости этой птицы.
Раман был возмущен наглостью людей и принес с собой огромного кота со страшными глазами. Он посадил этого чудовище возле клетки попугая. И сколько ни приказывал торговец попугаю, тот так и не смог произнести ни одного божественного имени, а только жалобно ки кикал.
Как-то Дахо-джан занемог и велел привести врачевателя.
– Ой, ой, – жаловался больной, – бок у меня воспалился, нет мочи спать.
– Который же бок? – спросил лекарь.
– Да тот самый, которым я поворачиваюсь к стене, когда лежу на боку.
Спесь дворянская, а ум крестьянский
Заспорили как-то коза с овцой, кто из них главнее.
– Ты, может, и симпатичная дама, – сказала коза, – всегда при шубе, но что толку! Я вот даю отличнейшее молоко, и, знаешь ли, дети моей хозяйки никакого другого пить не желают!
– О да! – ответила овца, – но это еще не заслуга! Может быть, малыши и любят твое молоко, но многие говорят, что оно с запахом и чересчур жирное. Зато за моей шерстью охотятся все купцы в мире.
– Но ты, надо признать, такая неповоротливая в этой своей шерсти. Само неуклюжество! Я вот с легкостью могу скакать по горным склонам, а тебе остается лишь глупо топтаться на лугу.
Ознакомительная версия.
