…Конструктор «Аиды» жил на уединенной ферме близ полигона. Он любил тишину. Кроме того, он любил стихи Гёте, любил по утрам кормить лебедей, картинно плававших по лужице искусственного озерка, любил в хорошую погоду бродить по окрестным тропинкам. Бродил он один. А в полусотне метров, прячась за деревьями, сгибаясь за кустами, следовала охрана. Никто не смел помешать гениальным замыслам, навещавшим конструктора в эти часы… Появление полицейского вертолета, летевшего на небольшой высоте, никого не удивило. Окрестности фермы и полигон бдительно охранялись. Воздушные патрули были не в диковинку.
Седьмой — два нуля, не отрываясь от штурвала машины, внимательно осматривал лесную опушку и чистенькие строения фермы. Заметив блестящую лысину и группу охранников, ходивших поодаль, Седьмой лихим виражом развернул вертолет, пролетел над скучающими детективами и ловко опустился в двух шагах от конструктора. Сунуть его в широкую дверь кабины для атлетически сложенного агента было сущим пустяком. Сухие конструкторские ножки, обтянутые полосатыми брючками, стремительно мелькнули в воздухе и скрылись в пузатом брюхе вертолета. Охрана опомнилась, когда машина уже набирала высоту.
— Не стрелять! — заверещал старший детектив. — К телефонам!
Агенты рысью помчались к ферме. Но телефоны не работали. Седьмой был предусмотрительным парнем. Недаром он по три раза просмотрел каждый фильм о расторопном Джеймсе Бонде. Сверху ему было отлично видно, как из ворот фермы на предельной скорости, чуть ли не опрокидываясь на поворотах, вырвались два «шевроле».
— Пусть ребята прокатятся, — беззлобно сказал он, оборачиваясь к лежавшему на полу кабины конструктору. — Зажирели они у вас, профессор…
— Сколько хотите? — недовольно буркнул конструктор, не глядя на тайного агента.
— Ну что вы, проф! — обиженно ответил Седьмой. — Я же не какой-нибудь самодеятельный гангстер! Я же профессионал со стажем и высшим образованием! К чему, мне деньги?
— На кого работаете? — спросил конструктор, удобнее устраиваясь на полу. Он пристально осмотрел агента.
Седьмой — два нуля не ответил. Сделав небольшой круг над фермой, он мягко посадил вертолет.
— Пока ваши ребята вернутся, мы можем спокойно поговорить, — предложил он, открывая дверь кабины. — Прошу вас, проф!
— Вас же тут схватят, — удивился конструктор, выбираясь из вертолета. — Дело, видно, серьезное, если так рискуете…
— Серьезное, проф. Но риска не больше, чем всегда. Вряд ли ваши олухи догадаются, что мы вернулись. Ну, а если мы не договоримся, я всегда успею пустить вам пулю в живот. А там видно будет…
— Почему именно в живот? — забеспокоился профессор, прикрывая щупленькой ладошкой область пупка.
— В этом сезоне модно именно в живот, — пояснил Седьмой. — Так куда пойдем?
— Пойдем к озеру, — сказал конструктор и взял Седьмого под руку. — Только по-деловому, без стрельбы. Не переношу, когда в меня стреляют…
Профессор и агент неспешно направились по песчаной дорожке, спускавшейся к водоему.
— Проф, вы знаете, что произошло с «Аидой»? — спросил Седьмой, когда они уселись на скамейку, стоявшую почти у самой воды.
— Ах, вот оно что! — понимающе протянул конструктор. — Вы добрались до гаек?
— Так точно, проф! Нашим нужен шифр. Худенький, согнутый старостью конструктор встал и, заложив руки за спину, взволнованно заходил у скамейки.
— С ума сойти! В «Аиде» сто мегатонн!
— Знаем. Проф, вспомните, где ваша родина. Вспомните невинную зелень буковых лесов, вспомните священную белизну кирхи, стоящей над рекой…
— Не будьте мальчишкой! — раздраженно оборвал конструктор. — На родине я не был четверть века, а деньги мне платят здесь! И не малые!..
— Совсем забыл! — Седьмой — два нуля начал ощупывать карманы своего элегантного пиджака. — Неужели я посеял в Стамбуле! Понимаете, проф, по дороге сюда я завернул в Стамбул, Там есть у меня одна хорошенькая дев…
Агент запнулся. Он нашел, что искал. В его руках появился увесистый пакет.
— Проф, здесь фото вашего родного городка и чек на сумму…
— Идиот! Мне не нужны деньги!
— Прелестно! — Седьмой разорвал обертку пакета. — С вашего разрешения чек я оставляю на память себе, а вам, пожалуйста, фотографии…
Конструктор взял снимки и отошел к деревцу, стоявшему шагах в десяти от скамейки. Он начал задумчиво теребить одну из веток. Агент, улыбаясь, спокойно следил за ним.
— Вы напрасно улыбаетесь, молодой человек! Я думаю, отправить вас на тот свет или сообщить шифр. — Лучше шифр, К тому же, проф, вы забыли, что я вооружен.
— Щенок! Достаточно мне посильней дернуть эту ветку, и ты взлетишь на воздух вместе со скамейкой! Учти, это уже третья скамейка! Две сработали безотказно…
Седьмой — два нуля весь напрягся, приготовившись неожиданно вскочить.
— Сидеть смирно! — прикрикнул конструктор. — Забыл, с кем имеешь дело! Обе стороны задумались.
Первым молчанье нарушил Седьмой.
— Проф, говорят, у вас полно мозгов. Если вы меня подорвете, наши не получат шифр. Но они все равно развинтят гайки. Вы же знаете наших. Вы подорвете меня, они подорвут всех…
— Вот это меня и останавливает, — ответил конструктор, отпустив наконец ветку. — Черт с тобой. Запоминай — три тысячи семьсот одиннадцать. На фланце имеется две гайки, пронумерованные единицей, сначала отвернуть ту, которая помечена звездочкой. Понял?
— Три тысячи семьсот одиннадцать, — повторил агент. — Тройка, семерка, туз…
— И пусть сообщат, как сработали предохранители…
— Слушаюсь, проф! — Седьмой встал со скамейки, подошел к ученому и протянул руку: — Я знал, что мы поймем друг друга.
В воздухе, словно вспугнутые галки, кружили самолеты, вертолеты.
— Большую шумиху подняли ваши ребята, — разведчик показал на небо. — Но никакой фантазии. Ни один дурак не додумался вернуться сюда…
— Хватит болтать! — приказал профессор, — Запомни, пусть сообщат, как сработали предохранители…
Ладно скроенный Седьмой с двумя нулями приветливо махнул рукой на прощанье и скрылся в кустах…
Суперспецмены Джо и Джон за тридцать лет совместной работы ссорились в третий раз.
В первый раз они повздорили в 1941 году — нападение японцев на Пирл-Харбор оказалось более чем неожиданным и еще более успешным. Во второй раз, в 1945 году, дело чуть не дошло до драки. Заключая Потсдамские соглашения, пришлось идти на серьезные уступки. Надо было решить, кто из них двоих был виноват в том, что русские дошли до Эльбы. Или, быть может, русские вообще не посчитались с их мнением? Вопрос так и остался открытым…
Дело «Аиды» привело к третьему столкновению. Если бы не тучный шеф разведки, испуганно метавшийся между суперспецменами, Джо и Джон вцепились бы друг в друга.
— Вы с ума сошли, ребята! — хрипел шеф, не давая им сблизиться. — Сейчас, когда вся нация должна быть единой…
— Плевать я хотел на нацию! — сипел Джо, примериваясь, чтобы стукнуть Джона в нос. — Я предупреждал этого старого осла!
— Это я тебе говорил, плешивый слон! — орал в ответ Джон и тыкал кулаком навстречу противнику.
Бесшумный секретарь неслышно вошел в комнату, испуганно покрутил глазами и тихо произнес:
— Господин председатель промышленной ассоциации просит приехать…
Несмотря на шум, который подняли квалифицированные старики, секретаря тотчас услышали. Тяжело дыша, руководители разведки прекратили свалку.
— Что? — прохрипел Джо, машинально поправляя галстук.
— Господин секретарь промышленной ассоциации просит приехать, — повторил секретарь, стараясь незаметно придвинуться к двери.
Шеф разведки сразу осел, обмяк. Он стал похож на надувную резиновую игрушку, из которой внезапно выпустили воздух. Уголки его рта опустились.
— Меня выкинут точно, — жалобно сказал шеф. — Но, ребята, у вас тоже рыльце в пушку. Кто был за патрульные полеты?..
Всю дорогу первые лица ЦУР молчали. За зелеными пуленепробиваемыми стеклами автомобиля мелькали оживленные улицы центра. Мимо проносились яркие, словно конфетные обертки, витрины, облепленные газетами и журналами киоски, комфортабельные будки полицейских. Но скоро они сменились строгими скучными окнами деловых небоскребов. Небоскребы становились все выше, за окнами лимузина заметно темнело. Казалось, машина все глубже забиралась в мрачный дремучий лес, живущий по своим таинственным законам…
Наконец, автомобиль мягко остановился у скромного подъезда. Водитель быстро открыл дверцу, сановные разведчики нехотя вылезли на тротуар…
Зал, в который они вошли, внушал беспрекословное повиновение. Тусклые величаво холодные стены серого мрамора высоко вверху упирались в скучный белый потолок. Огромная медная люстра, переливаясь старинными хрустальными подвесками, отражалась в темном зеркале паркета. У камина, прикрытого кованой чугунной решеткой, одиноко стоял обычный стул. Разведчики почтительно остановились в нескольких шагах от него.
