Ознакомительная версия.
Поезд остановился на какой-то дачной остановке. Одна из блондинок, до этого внимательно следившая за Павлушей и его нервным поведением, начала что-то тихо нашептывать своей соседке. Нетрудно догадаться, что причиной шепота был Павлуша: вторая блондинка тоже, будто ненароком, посмотрела па Павлушу и кивнула головой.
Заметив это, Павлуша подумал:
«Приятно! Меня уже замечают. Значит, где-то видели мой портрет, читали мои стихи. Приятно, черт побери! Когда буду сдавать в печать второй сборник, надо коротенькую автобиографию тиснуть с портретиком. Для популяризации невредно. О, как на меня уставились!
Блондинки в самом деле «стреляли» все время в Павлушу, пока поезд не остановился в Карачевке, где они, еще раз поглядев на Павлушу, торопливо покинули вагон. Вместе с ними вышли железнодорожники и несколько торговок.
Павлуша подсел к старичку и закурил «эсперо».
– Ишь ты, какие специалистки, – проговорил старичок, ни к кому не обращаясь. – Хотели без билетов проехать.
– Кто? – спросил Павлуша. – Торговки?
– Какие там торговки? Две крашеные дамочки, напротив меня сидели. Думали, ты контролер и – ходу! А им аж до Мерефы надо. Напугали вы их… Одна все шептала: «Говорю ж тебе – контролер. Вот увидишь, когда высадит. Лучше сойдем в Карачевке». Вот и вышли! История… А какой вы контролер… Контролера я знаю. Он такой… солидный…
Павлуша встал и в сердцах плюнул в окно.
Христос воскрес
(Монологи)
Хрис-с-с-с вос-с-с-с! Дядюшка! Дорогой! Обратите внимание! Пасочка – продукт коллективного творчества. Всем семейством совершенствовали. Просю! Поросятинка с индивидуальным уклоном – сам покупал, сам жарил. На свой вкус. Водка – государственного производства. Пустяковину добавил лишь для цвета. На зубровке настояна. Кто за, чтоб еще по одной? Воз-дершавшихся нет? Иван Иванович! С дядею! Дядюшка, с праздничком! Что? Душа горит? Холодца душе горящей! А для усиления реакции – этой холодненькой чарочку. Кто за? Единогласно! Люблю организованность. «Елици во Христа-а-а креститися-а-а…» Дядюшка! Не лезет? Вопрос? Протолкнуть колбаскою. Надавить, так сказать, по низходящей линии… Держись, дядя! Иван Иванович, помогите ввести во внутренние апартаменты нашего высокочтимого дяди вот этот витамин с чесноком. Да здравствует! У меня лозунг «Все для гостей!» «Воскресе-е-ения день, просветитеся, людие-е-е!» Степан Степанович, просвещайтесь! А дядя снова в оппозицию? Ах, «не мммогу!» Ах, дядя не м-м-может?
«Ох и чудно мне, ох и дивно мне», как сказал наш великий поэт Тарас Трясило. Чтоб такой дядя да не мог? Сдает, значит, дядя на двенадцатом году революции. Подкрепить надо дядю коньяком с пятиугольными звездочками. Влить в дядю коньячку. Да здравствует дядя!!! «Христос воскре-ес из мертвых!!!» И главное «смертью смерть попрал…» Забодай его комар… Вот за это я и люблю его, что «попрал». Кто за то, что я люблю Христа, прошу вып-п-пить! Варвара Ивановна, поухаживайте за дядюшкой. Христос, дядя! Что?.. Не дышит?.. Мертвый… Вот… воистину… штука… Гос-споди! И с чего б он? Такой здоровый… И не болел…
– Центральная? Центральная? Что? Ага? Скорую помощь! Скорее! Что? Скорая пом… Пожалуйста, срочно… Труп… Ну да… Разговелся – и готовый… Был дядя – теперь труп. Что? Ну да. До того был живой, как след… Теперь мертвый, как с-с-след… Не возите мертвых? А как же? Господи!
– Товарищ милиционер… Простите… У меня трупный дядя уже два часа мертвый отдыхает… Пожалуйста, что делать? Заберут, говорите? Большое спасибо… И как оно приключилось с дядюшкой… Никогда с ним такого не бывало, чтоб смерть… Иду… иду…
– Что ж это такое?.. Товарищи!?.. Варвара Ивановна!.. Степан Степанович! М-м-маня… Де-е-ети… Да не плачьте! «Не плачьте над трупами павших борцов»… Нех-хар-рашо это…
1929В Париже борьбу с пьянством проводят таким способом: все поступки пьяного фиксируют на пленку, а потом, когда артист проспится, ему показывают фильм.
Газеты отмечают очень хорошие результаты такой работы: почти все пьяницы, увидев себя на экране, бросают пить.
Помня, что мы от Европы никак не отстаем, а наоборот – догоняем, надо думать, скоро и у нас введут этот способ.
В самом деле, чего бы лишний раз не утереть нос буржуйским акулам?
– Дежурный!
– Есть!
– Как у вас сегодня? Много?
– Тридцать два!
– Все проспались?
– Почти все в норме. Только один какой-то помбух представляет, будто он на пляже, и все норовит выкупаться в плевательнице, а она мала.
– Оставить помбуха до вечернего сеанса. Остальных приглашайте по одному в зал.
– Есть!
– Гражданин Квочка! Ну, как впечатление?
– Плохо…
– Ну, вот видите. Сами говорите, что плохо…
– Плохо… Ну как это полезть на памятник Гоголю?.. Так острамиться… Теперь ни за что на свете не буду пить… водку с пивом… Одно что-то: или водку, или пиво… Очень благодарен, что показали… Теперь не буду мешать. Что-то одно: или пиво, или водку. А то, вправде, неловко. Очень благодарен. Прощайте.
– Ой дружочки! Ой дорогие! Спасители! Благодетели! Вот уважили! Да теперь я свои деньги – раз плюнуть – найду! Это ж она их сперла – Манька! А то вчера так набрался, что не помню, с кем гулял. Или с Манькою, или с Лизкою! А теперь… Вот спасибочки! Великая штука кино! Да здравствует! Бегу!
– Ой! Не могу! Ой! Умираю! Ей-бо, умираю! Хо-хо-хо! Го-го-го!
– Чего вы хохочете, гражданин? Что ж тут смешного? Вы – пьяный – заснули на тротуаре.
– Да разве я над собой смеюсь!? Заснул. Подумаешь, кадрик! Вот кум Иван Иосипович отмочил! Монти Бэнкс![17] Побей меня Бог! Го-го-го! Полез в собачникову будку. Думал спьяну – такси! Вот штукерия! А собаки – оттуда, а шкуродер кума – бить! Во-от кадрик! А то заснул. Подумаешь? Товарищи! Я сбегаю за кумом, а вы тогда еще раз крутните. Интересно ж получается!
– Товарищи! Ну что б эту сценку да крупным планом дать: пью ж на красоту! Можно сказать, просто показательным порядком пью, а вы так сняли неудачно…
– Эх! И до чего ж обидно…
– А то нет? Такая закусь и всю вырвал. Жалко, жалко…
– Меня сия картина не вдовлетворяить. Потому я, как напьюсь, завсегда не безобразю, а только, значит, тихо и спокойно матерюсь. Конешно, мне больше подходит звуковое кино, которое, значит, производит разные звуки и слова. Тогда действительно интересно. А обыкновенное кино для меня ничто: сам себя созерцаешь, а что ты говоришь и кого, например, ругаешь – неизвестно.
– Товарищ киномеханик! Кажется, все?
– Все.
– Вы сейчас куда?
– Обедать.
– Домой?
– Да нет. Думалось, в «Аркадию»[18] заскочить.
– Как раз! Тогда пойдем вместе!
Уважаемые читатели! Даю слово чести, что, когда мы будем догонять Париж, я стану обедать только дома. И дома можно прекрасно выпить.
Юбилейная переписка
(Письма, которые пишет публика на праздники)
Письмо деловода директору треста
В этот высокоторжественный день празднования первой в мире пролетарской революции позвольте поздравить Вас и пожелать Вам, супруге Вашей и смене полного счастья и благополучия в делах рук Ваших.
Много довелось мне слышать после революции разных докладов и речей, но такого наслаждения, как от Вашего вчерашнего доклада, я никогда не получал. Сила, огонь, пафос. Особенно это место… «Пока я стою во главе Кандибобертреста, вам – моим сотрудникам – бояться рационализации нечего – никто сокращен не будет».
Да здравствует Великий Октябрь и его великий проводник на местах – Макс Юхимович!
Ваш покорный товарищ Аркадий Гопки.Степа! Поздравляю! Заходи. Пивная сегодня по случаю юбилея закрыта, так мы дома. Надо ж реализовать достижения. Есть две бутылки хлебного и дюжина «Новой Баварии». Не придешь – выпью сам. Я. брат, в таких делах за коллективную работу не очень, это тебе не завком собирать.
Юбилейный Иван Коровченко.Товарищ Клавочка! Поздравляю Вас с годовщиной пролетарской диктатуры, а понять не могу, почему Вы вчера не были в клубе. Наверно, снова Ваша суеверная мамаша не пустила, а в клубе был интересный доклад на полчаса и танцы до утра. Танцевали новый танец, а Вас не было. Неужели до сих пор Вы не довели до Вашей мамаши статистику нашего клуба? За прошлое лето через клубное влияние записалось в загсе аж 34 пары. Доведите все это мамаше и приходите сегодня небеспеременно, а то мне праздник не праздник, а какая-то оппозиция… А не придете – или нусь под трамвай, или пойду слушать доклад про международное положение.
Ознакомительная версия.
