– Не волнуйся, мое сокровище!… Уф-ф!… Не родился еще тот фраер… Уф-ф!… который бы Касторского хотел иметь… Уф-ф!… когда у Бубы, можно сказать, антракт… Уф-ф!… И полный аншлаг…
Плахов чуть было не рассмеялся, глядя на потешного бегуна, но тот, не снижая темпа, резво заскочил в будку карусельщика.
Игорю ничего не оставалось делать, как ждать.
Вскоре его терпение было вознаграждено. Из будки вышли чистильщик обуви и невесть откуда взявшийся цыганенок, которого оперативник уже видел на площади у контрразведки. Оставив артиста приходить в чувство после кросса, пареньки бодро зашагали в сторону города, не заметив, что за ними ведется слежка.
Позднее оперативник наблюдал, как славная парочка заходила в какой-то дом, но вскоре выскочила оттуда и чуть ли не бегом бросилась назад, в сторону парка, срывая на ходу с лиц темные маски. Плахов решил, что ошибся, приняв пареньков за борцов с контрразведкой.
“Братва какая-то местная, – с неприязнью подумал он, – шастают ночью по чужим квартирам, разбойничают помаленьку”.
Но, решив, что любое дело следует довести до конца, Игорь тоже вернулся к карусели и снова уселся на лавочку, ожидая, когда странные посетители аттракционов начнут расходиться.
Неожиданно в затылок оперативнику ткнулся обжигающе холодный ствол револьвера:
– Ку-ку! – Потом кто-то яростно осведомился над ухом: – Что, контра, вынюхиваем? Славянским шкафом интересуемся?
– Я не контра… Каким еще шкафом? – пролепетал Плахов.
– С тумбочкой, – тихо хохотнул тот же голос и тоном, не терпящим возражений, приказал: – А ну-ка, поднимайся. Только тихо, а то враз башку отстрелю. Вместе с ухами…
* * *
– Неправильно набран номер, – бубнил механический голос в телефонной трубке. – Неправильно набран…
Соловец, сверяясь с лежащей перед ним бумажкой, еще раз нажал на кнопочки.
– Неправильно набран номер, – после гудка провякал голос.
– Черт! – Майор вот уже полчаса не мог дозвониться к себе домой. – Как это неправильно?
Робот отреагировал своей коронной фразой и отключился.
В коридоре что-то загрохотало, в стену гулко ударили, и раздался возглас “Поберегись!”.
Раздраженный Соловец встал из-за стола и высунул голову в дверь. Мимо проследовали трое сантехников в замасленных телогрейках, тянущие за собой некий агрегат на ржавых железных салазках. Полозья оставляли на линолеуме вдавленные и кое-где рваные следы. Сантехников конвоировал Котлеткин с автоматом без магазина.
Начальник “убойного” отдела проводил процессию тоскливым взглядом и вернулся к телефону.
– Неправильно набран номер, – снова заявил голос.
Майор собрал волю в кулак и перенабрал.
– Неправильно…
– Сволочи!!! – Соловец широко размахнулся и метнул телефон в стену.
Розовое изделие китайского ширпотреба выдержало удар и упало на пол.
– Ты что, Георгич? – В дверном проеме появился Безродный.
– Ненавижу! Телефонистов! Поубивал бы!!! – заорал начальник ОУРа.
– А че так?
– У меня дома номер телефона сменили, – привел майор самое, как ему показалось, разумное объяснение. – Теперь я не знаю, как жену предупредить, что опять задержусь…
– Бывает, – философски отметил Безродный. – А я как раз к тебе позвонить зашел…
– У тебя что, в кабинете аппарата нет? – не понял Соловец.
– Нет, – горестно развел руками дознаватель.
– Почему?
– Да делся куда-то.
– Значит, и у тебя номер сменили. Ну что ж, звони от меня, – вздохнул Соловец. – Я пока пойду развеюсь…
Безродный поднял аппарат с пола и примостился на продавленной кушетке, а майор выбрался из душного кабинета в коридор.
Проходя мимо соседнего кабинета, начальник ОУРа услышал смутно знакомый голос и приложил ухо к замочной скважине.
– Неправильно набран номер, – отчетливо сказал голос.
Соловец резко распахнул дверь и увидел испуганного участкового Пуччини, не успевшего положить трубку параллельного с майорским телефона и четко произносившего в микрофон те заветные три слова, из-за которых начальник “убойного” отдела чуть не двинулся рассудком.
– Шутка! Просто шутка такая… – пискнул Пуччини.
– Ах ты, дрянь! – завопил Соловец и прыгнул вперед. – Я тебе покажу шутки!…
* * *
В отличие от своих потерявшихся подчиненных подполковник милиции Петренко ночь провел относительно спокойно: стараниями штабс-капитана Овечкина ему был выделен относительно приличный номер в гостинице неподалеку от контрразведки, и, вернувшись сюда после ужина, усталый Николай Александрович довольно быстро уснул.
Правда, неприятности его не миновали тоже.
Едва забрезжил рассвет, как в дверь громко заколотили. Еще не поняв спросонок, в чем дело, Мухомор подскочил на кровати и попытался по привычке схватить трубку телефона. Но вместо нее наткнулся на здоровенную шашку, презентованную еще вчера сильно выпившим и оттого расчувствовавшимся начальником контрразведки.
“Форму блюсти надо всегда, коллега. И на войне тоже!”
Петренко окончательно проснулся и наконец с ужасом осознал, где находится. В этот момент в комнату шагнул подтянутый поручик. Козырнув уставившемуся на него Мухомору, офицер передал приказ полковника Кудасова – срочно прибыть на службу.
– Мне приказано сопровождать вас. Пожалуйста, поторопитесь.
Сонный, растерянный начальник РУВД безуспешно поинтересовался, чем вызвана сия спешка; почему нельзя было решить вопрос вчера или отложить на завтра.
– Вчера было рано. Завтра будет поздно, – высокопарно отчеканил поручик. – А промедление смерти подобно…
И все.
Никаких комментариев.
Никакого намека, чем чревата неспешность.
Тем не менее Мухомор успел немного поворчать про себя, что не следует торопиться исполнять приказ, так как его вполне могут отменить. Затем несколько секунд соображал, где же раньше слышал афоризм про промедление, но, так ничего и не надумав, начал облачаться в свою форму с разобиженными птичьими головами на кокарде фуражки и флагом в стиле “Аквафреш – тройная защита для всей семьи” на шевроне…
“Пусть только этот господин полицейский появится, – думал тем временем начальник контрразведки, рассматривая какие-то бумаги, – пусть только появится, уж он-то у меня запоет!”
* * *
По лестнице скатились Соловец и Пуччини, стискивая друг друга в объятиях.
– Какие-то последние дни суматошные выдались, – высоким голосом заявил ефрейтор Опохмелкин, прошлым летом неудачно выкупавшийся нагишом в озере, где щука берет на блесну. – Драка на драке…
– Да-а, – согласился Котлеткин, прикидывая, кто из свалившихся со второго этажа офицеров победит.
– Наверное, магнитная буря, – поддержал разговор Чердынцев.
Соловец сел на голову Пуччини и принялся дубасить того кулаками в живот.
Участковый клацнул зубами, и майор с воплем подскочил.
– Грамотно, – Котлеткин оценил прием инспектора.
Начальник ОУРа схватил Пуччини за грудки, вздернул вверх и швырнул вдоль стены.
– Осторожно! – закричал Чердынцев, но было поздно.
Участковый со всего маху протаранил свежевставленное стекло с надписью “Дежурный”, наполовину влетел в каморку Чердынцева и своротил кипевший на столе чайник вместе с тихо работавшей магнитолой, настроенной на частоту “Азии-минус”. В воздухе мелькнули ноги инспектора, он на секунду повис на конторке, а затем тяжело упал внутрь комнатушки. Зазвенело.
– Дневной запас, – одними губами выдал бледный как смерть начальник дежурной части.
– Однозначно, – подтвердил Котлеткин, втянув обеими ноздрями разлившийся в воздухе резкий и знакомый с детства запах спирта.
Упавшая на пол древняя радиола “Telefunken” без постороннего вмешательства самопроизвольно увеличила громкость, и веселый голос диктора самой популярной питерской станции объявил:
– Очередное эпохальное открытие совершили юные биологи из местного отделения национал-большевистской партии – они скрестили кролика с кротом. Получившийся зверек практически ничего не видит, но вот если уж он кого-нибудь нащупает!…
* * *
Косой неожиданно пришел в себя, когда Вася Рогов завязывал последний узел на его путах.
– Нечис… – Пленник принялся было снова за свое, но был окончательно приведен в чувство тумаком под ребра:
– Молчи, гад, удавлю!
Солдат испуганно заморгал и согласно закивал головой, предоставив Васе возможность обдумать, каким образом возвращать к жизни перепуганную девчушку. Но раньше, по выработавшейся привычке, оперативник хмуро буркнул:
– У тебя есть одна минута, чтобы чистосердечно обо всем рассказать. Это судом зачтется. Время пошло. Осталось пятьдесят девять секунд… Пятьдесят восемь…
Косой залепетал, что он, естественно, ни при чем, мол, сослуживцев бес попутал выпить… естественно, по-дружески!… с мамзелью, с которой они случайно познакомились на улице. Рогов, страшно вытаращив глаза, придвинулся к пленнику вплотную и, подражая капитану Дукалису, завопил, хотя и шепотом, что, впрочем, на кладбище звучало не менее страшно:
