- Так разве это работа? Этак я много чего умею: и обед состряпать, и постирать, и погладить, и полы помыть... Я и обручи на кадки набивать умею. Насмотрелась, как наши бондари работают, и научилась.
- Вот с этого бы и разговор начинала... Только имей в виду, в Сибири не такие, как здесь, тонны ворочать придется. Там тонны тяжелые.
- Вы, товарищ уполномоченный, меня не пугайте, я не пугливая!
В подтверждение своих слов девушка, взметнув длинные ресницы, в упор посмотрела на Ивана Ильича, и он смог разглядеть се глаза, в которых светились решимость и настойчивость.
Решимость и настойчивость разглядел, а хитрых бесенят, сидевших в глазах посетительницы, и не заметил!
- Что ж? Коли так - весной, в средине мая поедешь...
Хитрые бесенята в карих девичьих глазах так и запрыгали, заплясали от радости.
- Фамилия, имя, отчество? - спросил Иван Ильич, берясь за ручку.
- Пишите: Вертишейка Зоя Александровна. Кого-кого, а Ивана Ильича фамилией удивить было невозможно. Он только спросил:
- Вертишейка... На конце "о" или "а"?
- Лучше "о".
- Может, и лучше, но как в паспорте?
- В паспорте "а".
- Ну и мы "а" поставим... Но смотри, Зоя Александровна, серьезное дело ты затеяла. Сибирью не шутят, там и заблудиться можно...
И впрямь Зоя затеяла дело, но... серьезное ли?
3.
Выйдя от Ивана Ильича, Зоя побежала на почту, где, сев за залитый чернилами стол, написала трактат... то бишь вовсе не трактат, а письмо подруге. Писала долго, часа полтора, зато и написала!
"Дорогая Тамарка!
Ты изменщица и трусиха, потому что отказалась со мной участвовать. После станешь локти кусать, но я тебя ни чуточки не пожалею. Так тебе, дурочке, и надо.
Я сегодня была в оргнаборе и все устроила. Там сидел лысый дед. Сначала он держал себя со мной строго, и я даже испугалась, но потом оказалось, что он не строгий, а лопоухий охламон, и я в два счета обвела его вокруг пальца. Он дал мне точку с геологией, и в мае я поеду туда на постоянную работу. То есть это он думает, что на постоянную, а на самом деле на временную, пока но поймаю подходящего геолога.
Я уже после тебя еще раз десять была в кино, видела "Семеро отважных" и другие картины и теперь знаю геологов до тонкостей. Они ученые, бесстрашные и всегда имеют много денег, потому что в горах их тратить некуда. Это вместо них делают ихние жены, которые живут в Москве. Геологи очень своих жен любят, наверно потому, что в горах нет настоящих женщин. Говорят, там попадаются снежные бабы, но они совсем некультурные, даже огня зажечь не умеют и едят людей невареными. Хороший геолог на такую не польстится.
Ловить геологов я думаю так. Приеду прямо к ним в горы. Если понадобится, сама на самую высокую гору влезу и неожиданно предстану перед ними в таком туалете, что у них в носу защекочет.
Туалет я собезьянничала у одной гражданки, которая ходила в Таврове около Дома офицеров. Штаны серые в обтяжку, трикотажная зеленая кофта и слева на вороте оранжевый бант, величиной с растянутый баян. Когда я первый раз ее увидела, то обалдела. Городские тоже от нее шарахаются, а она хоть бы что, ходит по проспекту, как магнитная аномалия.
На свой туалет я потратила почти все деньги, которые в прошлом году заработала на засолочном пункте, но их было мало, и я сэкономила: штаны сшила не шерстяные, а репсовые, кофту купила простую и сама покрасила акрихином. Но это все равно, геологи в, материале не разбираются, было бы на что посмотреть. К этому туалету модная прическа, которую в Чернобылье парикмахерши зовут "попова борода". Волосы немножко подрезаны и растрепаны. Если раз так причесалась, можно потом никогда не причесываться. Тебе такая прическа очень пошла бы.
Еще беру с собой семь одеколонов, чтобы каждый день по-разному пахнуть. Чтобы не попутать, на каждом флаконе написала: "понедельник", "вторник" и так далее.
Для костюма и другого туалета я купила элегантный чемодан, а на него сшила чехол в голубую полоску с красным кантиком. Кроме чемодана, везу еще мешок с обыкновенными вещами, но делаю это только на случай. Тряпки выбросить недолго, самое главное - туалет сохранить.
Чуть было не забыла! Если надумаешь "попову бороду" делать, остриженные волосы не выбрасывай, а сделай из них сувениры. Собери пучочками, перевяжи ленточками и надуши. Такой сувенир ничего не стоит, а заинтриговать может до смерти.
Кроме красоты и туалета, чтобы поймать хорошего геолога, нужно быть всегда чистой, уметь вести разговор и поставить себя так, чтобы о тебе плохо не думали. Если при тебе станут непонятные ученые слова говорить, лучше сделай вид, что ты их тысячу раз раньше слышала, но самой повторять не нужно, потому что легко оконфузиться. Если подарки дарить станут, брать их не следует. А то может получиться, как с Анькой Петрищевой, когда ей заведующий нефтебазой Полторакин капроновые чулки подарил. Подарил и пристал: "Давай я их на тебя надену". Для девушки очень низко подарки брать.
Некоторые девчата к женатым льнут, но я ничьей разлучницей быть не желаю и подлости себе не позволю. Выберу себе молодого холостяка, не брюнета, не блондина, а среднего, какой покрасивее и повеселее, и сразу же в кулак зажму. Хоть он и ученый геолог, по пусть меня уважает. И его товарищей, если они гуляки и пьяницы, в два счета отошью. Но только и сама буду держаться честно. Пусть он, хоть на пять лет в горы уезжает, изменять не буду, а буду ему часто писать и свои карточки посылать, чтобы он обо мне тосковал. Недавно в кино про моряков показывали, как они по женам тоскуют. Мне это очень понравилось. Только все-таки одна жена оказалась свиньей и спуталась с доктором. Не понимаю, зачем только таких артисток в кино держат.
Но все это я тебе пишу напрасно, потому что ты со мной ехать раздумала. Когда приедешь в гости на мою московскую квартиру, я еще подумаю, пускать ли тебя. Но это я, конечно, шучу. Приезжай, я познакомлю тебя с каким-нибудь холостым мужниным товарищем, и мы погуляем на твоей свадьбе.
Любящая тебя Зойка В."
Некоторое время Зоя грустно о чем-то раздумывала, потом медленно, но твердо дописала:
"А в Бирюлькино я больше никогда не вернусь, может быть, и совсем о нем позабуду, потому что, кроме школы и кино, мне и вспомнить нечего. Другие не поймут, как я мать бросаю, а она мне вовсе чужая. Ей тридцать девять лет, но она только об одной себе и гулянках думает, обо мне у нее никогда заботы не было. Когда я сказала, что в Сибирь уезжаю, она очень обрадовалась, потому что хочет четвертый раз замуж выходить. Так хорошие матери не делают. Письмо это очень секретное, и ты его никому не показывай, разве одной Дусе. Если ребята узнают, то засмеют нас обеих. Целую много раз.
Зойка"
Секретное письмо получилось такое толстое, что едва пролезло в щель почтового ящика.
4.
Домой Зоя не пошла, а осталась ночевать в Чернобылье у школьной подруги. Постель ей устроили на узком сундучке, но по молодости и от усталости как закрыла глаза, так сразу и уснула. И увидела сон в тысячу раз прекраснее любого полнометражного цветного фильма.
Приснилось ей, что попала она в дикую горную страну. Куда ни глянет, везде скалы, утесы, водопады, ущелья. Только взошла она на гору, ярко засияло солнце и все кругом ожило, засверкало, запело, заиграло. Никогда в жизни не слыхала Зоя такой чудесной музыки. Красота неописуемая, но всего красивее сама Зоя в своем туалете!
То никого в горах не было, а тут откуда-то люди взялись. И все геологи, геологи, геологи... Ужас сколько геологов! Все в полном походном снаряжении: в руках длинные молотки держат, у всех ружья, фотоаппараты, планшеты, а за плечами рюкзаки, битком набитые сторублевками и ордерами на московские квартиры.
Окружили геологи Зою со всех сторон и начинают с нею знакомиться. Подходят к ней по порядку: сначала старшие, потом младшие по званию и должности.
- Разрешите представиться. Действительный академик Горнохребтов!
- Член-корреспондент Бурильский!
- Доктор подземных наук Пропастин!
- Профессор Пластов!
- Начальник экспедиции Скважин!
- Доцент Руднев!
- Старший научный сотрудник Залежнев!
- Завхоз экспедиции Пустопородин!
Зоя со всеми здоровается, всем улыбается, а про себя думает:
"Все старшие да старшие, начальники да заведующие, все седые да лысые, мне бы кого помоложе".
Только подумала так - услышала приятный тенор:
- Чрезвычайно рад познакомиться! Младший научный сотрудник Эдуард Алмазов!
Оглянулась она в сторону тенора и едва не ахнула: стоит перед ней не блондин, не брюнет, а в самый раз!
Академики, профессора, доктора наук так и сяк вокруг Зои суетятся, а она от Эдуарда Алмазова глаз отвести не может и от волнения слов не находит. Даже испугалась: "Еще подумает, что я немая или такая неинтеллигентная, что двух слов связать не умею".
В жар бросило Зою от такой мысли.
Набралась она сил и спросила:
- Вы холостой, товарищ Эдуард Алмазов?
