Jordy Rivers - Гордость и Предубеждение

– Джейн приезжает сегодня вечером!

Лиз прыгала вокруг стола, целуя то отца, то мать и без перебоя повторяя эту радостную новость.

– Она с минуты на минуту должна быть здесь!

– Ты можешь посидеть хоть немного на одном месте, Лиз? – спросил ее отец.

Мистер Мидлтон сидел за столом и читал газету. Время от времени он отрывался от чтения, чтобы поверх очков обменяться взглядами со своей средней дочерью Энн, которая расставляла в вазе цветы к приезду сестры.

– Не-мо-гу! – весело отвечала Лиз, продолжая выглядывать в окно в надежде вовремя заметить автомобиль своей сестры.

– Едет! – через минуту заверещала она, подбегая к входной двери.

Джейн уже переступала порог. Девушка поставила на пол дорожную сумку и обвела радостным взглядом своих родных.

– Я так соскучилась! – сказала она, обнимая по очереди родителей, а затем сестер.

– Тебя не было всего неделю! – с наигранным удивлением спросил отец.

– И за неделю можно соскучиться! – вступилась за старшую дочь миссис Мидлтон, отодвигая мистера Мидлтона в сторону.

Лиз прыгала около них. Энн, стоя несколько позади, взирала на сцену с понимающей улыбкой. Она знала, что пока их матушка вдоволь не наговорится с Джейн, нет никакого смысла претендовать на общение со своей сестрой.

– Его зовут Джереми Киссингер! – сказала Джейн за ужином, обращаясь больше к Энн, чем к кому-либо другому из своей семьи. – Мы познакомились с ним, вы не поверите, в библиотеке. В разделе античной истории.

– Что ты там делала? – удивилась миссис Мидлтон. – Ваша экскурсия разве включала в себя посещение библиотеки?

– Мы могли свободно гулять по всему Оксфорду, – ответила Джейн.

– Подожди! – вмешалась в разговор Лиз. – Джереми Киссингер? Как он выглядит?

– Голубые глаза, – медленно произнесла Джейн, вспоминая, – вьющиеся короткие светлые волосы, стройный, с меня ростом.

– Это же Джереми Киссингер! – изумленно воскликнула Лиз.

– Я так и сказала, – удивилась Джейн.

– Ты не поняла меня! Это тот самый Джереми Киссингер! – продолжала Лиз, готовая выскочить из-за стола от этой ошеломляющей новости.

– Какой именно тот самый? – спросила Джейн.

– Новый возлюбленный незаконнорожденной дочери герцога! Герцога Эдинбургского! – уточнила Лиз. – Говорят, у них роман!

Джейн опустила глаза. По всему, мысль о том, что у «того самого» Джереми может быть роман с кем-то, ее не радовала.

– Они просто хорошие друзья, – произнесла Энн, накрывая ладонью руку сестры.

Она обращалась к Лиз.

– С чего тогда они везде вместе? – не соглашалась та.

– Когда у тебя появятся друзья, ты поймешь с чего.

– Зачем мне друзья, когда у меня есть две старших сестры? – спросила Лиз, пожав плечами с искренним удивлением на лице.

– Как такое может быть? – спросила Джейн, повернувшись к Энн, когда они вечером готовились ко сну. – Я разговаривала с ним не больше получаса, но постоянно думаю о нем.

Энн ласково посмотрела на сестру.

– Он именно такой, каким должен быть молодой человек, умный, добрый, веселый. Столько свободы в поведении и вместе с тем как чувствуется хорошее воспитание! – продолжала Джейн.

– Он учится в Оксфорде? – спросила Энн.

– Нет, он приезжал навестить друзей. Неужели я его никогда больше не увижу?

– Конечно, увидишь! – сказала Энн и в ее зеленых глазах зажглись веселые искорки. – Обязательно увидишь!

Джейн опустила голову и тихо улыбнулась. Длинные пряди светлых шелковистых волос закрыли ее лицо.

– Давай ложиться. Лиз просила нас помочь ей с приготовлениями завтра, – смиренно произнесла она, наконец.

– Отец уже подсчитывает убытки, – рассмеялась Энн.

– Опять? – спросила Джейн встревожено.

– Нет, милая, не эти убытки, – успокоила ее Энн. – От предстоящего праздника.

– Дела в отеле все по-прежнему?

– Без улучшений.

Доминик де Бург и ее лучший друг Джереми Киссингер стояли на пороге дома Мидлтонов. В паре десятков метров от них в глубине улицы притаился черный автомобиль с тонированными стеклами. Туман под вечер улегся меж холмов, принеся с собою холод наступающей осени. Джереми резко вздернул по юношески гладкий подбородок, придавая себе уверенности. Он волновался, а неприветливый холод заставлял его еще больше дрожать, и он боролся с этой дрожью как мог. Со стороны дома раздавались звуки играющей музыки. По всему можно было предположить, что внутри в самом разгаре была вечеринка.

Доминик стояла рядом с другом, сложив длинные изящные руки за спиной. Несмотря на погоду, одета она была в легкую белую блузку и серые узкие брюки, с убийственно ровными стрелками. Женщина смотрела поверх головы друга в сторону близлежащих холмов, покрытых праздничными огнями. Взгляд ее был холоден. Совершенно. Но когда он касался Джереми, то теплел, и отблески нежной заботы начинали искриться в ее умных синих глазах. Случалось подобное довольно редко, так как большую часть времени высокая темноволосая женщина была погружена в свои мысли.

Наконец, дверь перед ними распахнулась, и оглушающие звуки буквально обрушились на них вместе с этим. На пороге, не прекращая двигаться в такт музыке, появилась совсем молоденькая девушка. Это была Лиз Мидлтон.

– Проходите! – бросила она и хотела, было развернуться, чтобы уйти, но ее остановил возглас Джереми.

– Подождите! – сказал он. А затем, убедившись, что девушка его слушает, спросил: – Джейн Мидлтон находится сейчас здесь?

Джереми открыто и несколько смущено улыбался. Лиз изумленно раскрыла рот и уставилась на него. Теперь она узнала в скромном молодом человеке на пороге своего дома «того самого» Джереми Киссингера. Доминик досадливо отвернулась. Лиз же схватила Джереми за руку, увлекая внутрь. Поначалу она намеревалась схватить за руку и Доминик, но, наткнувшись на холодный предупреждающий взгляд, а так же не найдя, за что ухватиться, потому что руки Доминик по-прежнему были сцеплены за спиной, она решила ограничиться юношей.