Думаю, что Икагами как раз подозревает что-то в этом роде. Сама подумай — раскидала ты их в момент, пятерых тренированных парней. Чтобы гордость не страдала, надо придумать что-то. Так, что даже если бы ты и не была супером, они бы это придумали. А ты прямо к ним в ловушку пойдешь.
— Ну блин. — расстроилась Иошико. В части надрать кому-то задницу, она очень похожа на Майко — мимо не пройдет.
— Так что, терпение и неторопливый, поступательный труд. — вещаю я, подняв палец вверх и чувствуя себя столетним дедом: — Падаван мой.
— Скукота. — говорит Иошико и перестает болтать ногами. Потому что к моей парте подходит Ая-чан. Ая-чан немного раздражена тем фактом, что Иошико опять сидит на моей парте и почти касается меня своими ногами. Ноги Иошико раздражают Аю-чан. Но тут уж я бессилен — тоже ничего с этими ногами поделать не могу. Конечно, есть у меня где-то в голове парочка идей, что с этими ногами можно сделать, но, боюсь, эти идеи Ая-чан тоже не одобрит.
— Синдзи-кун, Иошико-тян. — говорит Ая церемонно, словно на приеме у Императора в его Восточном Лазурном Дворце. Видимо она надеется что такое формальное обращение приведет нашу школьную гяру-спортсменку в чувство и заставит спрыгнуть с парты или хотя бы одернуть юбку. Школьная гяру не реагирует на формальный тон.
— Салют, Ая! — говорит она и улыбается самой широкой улыбкой, начиная напоминать белую акулу у побережья Австралии, заметившую вдали одинокого серфенгиста.
— Иошико-тян, мне надо поговорить с Синдзи наедине. — рубит Ая, нарушая все приличия и прочие экивоки загадочной японской души. Как же так, сразу к делу, минуя все эти далекие заходы со стороны солнца.
— Конечно. — говорит Иошико … и остается сидеть на парте. Пауза длится несколько секунд и лицо Аи начинает покрываться красными пятнами. Уверен, будь на месте Иошико кто угодно другой, дело дошло бы до рукоприкладства. Но поднять руку на чемпионку региональных Ая все-таки не решается.
— Иошико… — говорю я. — Действительно, мне бы перекинуться парой слов с Аей. Это важно.
— Ладно! — спрыгивает с парты Иошико, наклоняется ко мне и шепчет на ухо. — После школы встретимся. Я тебя найду. — и убегает, чуть ли не вприпрыжку. Смотрю ей вслед, ловлю себя на мысли, что немного завидую этой энергии и позитиву.
— Опять она… — ворчит себе под нос Ая. — Мог бы и сказать ей. — я бы, конечно, мог, но мне нравится, что хотя бы один раз в день упругая попа Иошико восседает на моей парте и ее коленки почти касаются моих локтей, а ее лодыжки раскачиваются совсем рядом — вот тут, сбоку. Сила Юности, так сказать.
— Так что у тебя за дело, Ая-чан? — спрашиваю я, не желая в очередной раз участвовать в выяснении вопроса «почему эта Иошико сидит на твоей парте, и кто ей дал такие полномочия».
— Юки-сама ждет тебя в клубе. — говорит Ая. Что-ж. Как я и предполагал. Время переговоров.
POV Ким Иошико, девушка со стройными ногами, чемпион региональных соревнований, посвященная Братства
Иошико шла упругим шагом, слегка подпрыгивая. Ей всегда было трудно сдерживать себя от того, чтобы не побежать. Побежать во всю силу своих ног, оставляя позади не только людей, велосипедистов, но и автомобили. Рвануть с места так, чтобы только пыль взвилась столбом — она знала, что может это. Но ей приходилось сдерживаться. Всегда. На тренировках, на соревнованиях, на спаррингах, даже в драках. Надо соизмерять свою силу, надо скрывать свои истинные возможности, следить за тем, чтобы не ударить в полную силу, не подпрыгнуть слишком высоко, чтобы не выглядеть совсем свежей и отдохнувшей после двух часов тренировок. Для того, чтобы сбрасывать внутреннее напряжение — она иногда на перемене выскакивала из школы, убедившись, что никто не смотрит, перепрыгивала через забор и, отдалившись от школы на приличное расстояние, пробегала несколько кварталов. Прохожие не обращали на нее внимания — ну торопится куда-то школьница, опаздывает. А то, что эта школьница бежала на предельной для человека скорости уже два квартала — никто ж не замерял.
Вот и сегодня, после разговора с Синдзи, она решила пробежаться, скинуть напряжение, расправить свои мышцы, пусть и немного. Отойдя от школы на безопасное расстояние, она рванула с места. Ноги легко отталкивали асфальт, она словно летела вперед.
— Йо! — кричат ей и она останавливается, оборачиваясь. Трое. Крэпу, Санданс и какой-то малый, которого она раньше не видела. Сандас был нормальный парень, только больно уж молчаливый, высокий и угрюмый молчун. Что удивительно — блондин. Натуральный блондин, не крашенный и при этом всем — японец. А вот Крэпу, заносчивый мелкий прыщ, периодически просто бесил ее свои поведением. А еще у него были ярко-красные прыщи по всей коже. Из-за этого лицо Крэпу напоминало ей карту боевых действий.
— О! Привет, ребята. — говорит она, подходя к ним. — Что вы тут делаете?
— Поговорить надо, — говорит Крэпу, своим слегка картавым голосом, — не здесь. Отойдем. Как раз тебя искали. — они отходят в сторону и Иошико ломает голову, думая, что надо этим трем от нее в разгар школьного дня. В конце концов, Крэпу и Санданс были на хорошем счету в местном отделении Братства и их появление вполне может означать ее повышение. Или новое задание.
Они отошли в сторону, туда, где неподалеку от школы была заброшенная стройка. Сейтеки все-таки является собой довольно депрессивный регион и после того, как два года назад обанкротилась компания-застройщик, никто не торопится выкупать недостроенный объект. Здесь поселилось огромное количество бродячих кошек, а школьники бегали сюда ночевать для «проверки нервов» и рассказывали истории про призраков: дескать, на этом места раньше было старое кладбище или госпиталь и души мертвецов по ночам искали себе покоя. Иошико не верила в эти бредни.
— Ну, — сказала она, когда они зашли внутрь здания так, чтобы никто снаружи не мог их видеть, — что случилось-то?
— А это я у тебя хотел спросить, Йо. — повернулся к ней Крэпу. Иошико отступила на шаг. Что-то эта ситуация перестала ей нравиться.
— В смысле? — спросила она. — Что-то не так?
— Дошло до нас, Йо, что ты многовато про Братство треплешься. Просто всем рассказываешь. Одноклассникам своим например… — сказал Крэпу и его глаза сузились, а глотка напряглась, увеличившись почти вдвое. Она уже видела такое, знала, что это означает и потому перенесла вес тела на заднюю ногу,
