Я удивился и этому, и тому, что он безупречно говорит по-английски. Правда, вторую загадку я тут же разгадал: в таких местах полиция постоянно беседует с международными шпионами, авантюристками в густых вуалях и т. п. Не хочешь – научишься!
– Я – Муллинер, – сказал ваш покорный слуга.
– Мистер Джордж Муллинер!
– О нет! Его дядя. А он вам нужен?
– Да.
– Зачем? – спросил Шнелленхаммер.
– В связи с ночным нападением. У нас есть основания считать, что он может помочь нам.
– Какие?
– Пусть объяснит, почему его бумажник лежал на том самом месте. Странновато, а? Словом, я хотел бы увидеть вашего племянника.
За Джорджем послали майора. Тот вернулся и сказал, что Дж. М. на борту нет.
– Наверное, пошел прогуляться, – сказал Шнелленхаммер.
– Разрешите его подождать, – сказал мрачно сержант.
– А я его поищу, – предложил я.
Мне казалось, что Джорджа надо предупредить. Конечно, он никак не связан с нападением, но если бумажник там нашли, объяснения дать придется. Невинный герой детектива всегда попадает в такое положение, и ему приходится покрутиться.
Джорджа я нашел у гавани. Он сидел на скамейке, обхватив голову руками. Может быть, он опасался, что иначе она треснет, ибо, судя по виду, сильно перепил. Знатоки говорят, что у посталкогольного синдрома шесть разновидностей: сломанный компас, швейная машинка, комета, атомный реактор, бетономешалка и черный гном. У Джорджа были все шесть.
Собственно, я не удивился. Он говорил мне вчера, что после обеда пойдет за деньгами. Ясное дело, отпраздновал. Однако на мой вопрос он горько рассмеялся.
– Отпраздновал! – повторил он. – Не-ет, не отпраздновал. Хочешь, скажу, что было? Пошел я к Бессинджеру, назвался, спросил его, а они мне дали письмо. Я его прочитал. Тебя били в глаз мокрой рыбой?
– Нет, – признался я.
– Меня как-то били в Санта-Монике, и знаешь, точь-в-точь! Этот сын неженатых родителей сообщает мне, что он годами играл на мои деньги и, к сожалению, их больше нет. Исчезли! Как, кстати, и он. По его предположениям, к тому времени, когда я буду читать письмо, он доберется до тех либеральных стран Южной Америки, где преступников не выдают. «Вы уж простите, – писал он, – познакомился с человеком, у которого верная система». Нет, почему эта крестная нашла поверенного здесь? Более чем странно.
Я его очень жалел, но утешить не мог. Мало того, был еще сержант Бришу. И я произнес дрожащим голосом:
– Бедный ты, бедный!
– Это точно.
– Какой удар!
– Да уж…
– Что ты сделал?
– А ты бы что сделал? Напился, естественно. И знаешь, у меня был очень странный кошмар. У тебя бывают кошмары?
– Изредка.
– Жуткие?
– Не без того.
– Мой хуже. Мне снилось, что я кого-то убил. Да что там, прямо сейчас то же самое: дерусь, понимаешь, и – бремц! Очень неприятно. Почему ты смотришь на меня как овца, у которой что-то на уме?
Пришлось во всем признаться.
– Это не кошмар, Джордж.
Он рассердился:
– Не дури! Что я, кошмара не узнаю?
– Джордж, это был не сон.
Челюсть у него повисла, как подтаявшее суфле.
– А что? Правда?
– Боюсь, что да.
– Я кого-то укокал?
– Ну, не то чтобы кого-то… Одного киношного магната.
– Слава Богу, – оживился Джордж, – улик никаких нет. Куда легче! Ты все смотришь как овца. В чем дело?
– Я горюю, что ты уронил бумажник. Имя, адрес – ну, все.
– Уронил?
– Да.
– А, черт!
– Вот именно. На яхте ждет полицейский. Он считает, что ты можешь помочь в расследовании.
– Трам-та-ра-рам!
– Возможно. Знаешь что, беги. Езжай в Италию.
– Паспорт на яхте.
– Я сбегаю.
– Ты не найдешь.
– Ну, тогда не знаю, что и предложить. Можно…
– Ничего не выйдет.
– Или…
– Тоже не выйдет. Нет, это конец. Я в ловушке. Что ж, со всяким случается… Вот она, жизнь. Едешь в Монте-Карло за большими деньгами, мечтая о том, как скажешь Шнелленхаммеру «Нет», и что выходит? Деньги украли, голова сейчас треснет, и еще эта, гильотина или что у них тут. Да, жизнь… Это тебе не фунт изюма.
Изюма! Я радостно вскрикнул:
– Есть!
– Что такое?
– Хочешь попасть на яхту?
– И что?
– Взять паспорт.
– Ну, хочу.
– Так иди туда.
Он посмотрел на меня с укором:
– Если ты считаешь, что такие шутки подходят для данного случая, я с тобой не соглашусь. Ты сам говоришь, что на яхте кишит полиция. Хорошенькое дело! Значит, я вхожу и говорю: «К вашим услугам»?
– Нет, – отвечал я. – Ты говоришь, что ты Альфред.
Он заморгал:
– Альфред?
– Да.
– То есть мой брат?
– Да, твой брат, – подтвердил я, выделив последнее слово, и его измученное лицо слабо осветилось. – А я пока что посею доброе семя, рассказав там и сям, что у тебя есть полный близнец и похожи вы как две изюмины. Тут ты и появишься. Не бойся, тебе поверят. Альфред сейчас здесь, он каждый день выступает в казино, и его хорошо знают. Знает и полиция – не в дурном смысле, конечно, просто и они загадывали карту, а он потом извлекал ее из лимона. Пройди в каюту – скажи, тебе понадобилась сода. Потом ты берешь паспорт и любезно прощаешься.
– А Шнелленхаммер не попросит меня сделать фокус?
– Ну что ты! Он не любит развлечений. Избегает изо всех сил. Он говорил мне, что их, магнатов, все буквально измучили. В Голливуде ему спешат показаться секретарша, два литературных агента, страховой агент, массажистка, сторож, парикмахер и чистильщик сапог, это только до завтрака. Нет, не беспокойся.
– Но зачем ему нужна яхта?
– Очень просто. Услышат о прибытии Шнелленхаммера. Это было в газете, он знает, что я с ним…
– Откуда?
– Я сказал. Значит, пришел меня повидать.
Теперь Джордж все понял и хрипло засмеялся:
– А знаешь, ничего план!
– Еще бы! Неудача исключена. Ну, пойду наводить мосты. А ты приведи себя в порядок, побрейся, помойся, сколько можешь. Вот тебе немного деньжат. – И я похлопал его по спине.
Когда я пришел на яхту, Бришу был на месте, и его неприятное лицо не утратило упорства. Шнелленхаммер сидел рядом с ним, явно ощущая, что без сержантов мир был бы намного лучше. Полицейских он не любил с тех пор, как один, давая ему парковочный талончик, стал читать «Гамлета», чтобы показать, что он может сделать из роли. Я немедленно приступил к делу.
– Племянник пришел? – спросил я.
– Нет, – ответил сержант.
– Не при-шел?!
– Нет!
– Странно.
– И подозрительно.
– А может, – спохватился я, – он у брата?
– Какого брата?
– Близнеца. Зовут Альфред. Наверное, сержант, вы его видели. Он выступает в казино. Фокусы.
– А, Великий Альф?
– Да, такой псевдоним. Значит, видели?
– Доводилось.
– До чего же они похожи! Даже я с трудом различаю. Фигура, лицо, походка, глаза, волосы – один к одному. Вы просто удивитесь.
– Жду встречи!
– Альфред, наверное, сюда зайдет, читал же он, что я – среди гостей. А, вот и он! Здравствуй, Альфред.
– Здравствуй, дядя.
– Нашел нас?
– Как видишь.
– Мой хозяин, мистер Шнелленхаммер.
– Как поживаете?
– И сержант Бришу из монакской полиции.
– Очень рад. Я хотел вас видеть, мистер Шнелленхаммер. Большая честь.
Я гордился Джорджем. Спокоен, тверд, ни капли тревоги. Говорит с магнатом как ни в чем не бывало.
– Хотел вам предложить в связи с вашим эпосом, ну, про царицу Савскую. Вы, наверное, замечали, что этим историческим фильмам не хватает смеха. Битвы, дворы, тысячи полуголых девиц, а посмеяться нечему. Возьмем «Клеопатру». Можно там засмеяться? Нет и нет. Так вот, прочитал я про Соломона и понял, кто вам нужен: фокусник. Вряд ли нужно объяснять, как он уместен. Кто развлекает монарха зимними вечерами? Словом, он там был. Теперь – так. Прибывает эта царица. Удивляется: «Какая роскошь!» Царь польщен: «Да, ничего домик, но вы подождите, это не все. Где великий Альф?» Я вхожу, говорю: «Занятная случилась штука…» и даю гэг-другой, из самых сильных. Потом приступаю к фокусам…
