на пятнадцать лет в ипотеку? Ты хочешь вечно работать оператором в Ростелекоме? Ты хочешь заставить меня вечно работать в РОСТЕЛЕКОМЕ? Да ещё брать ипотеку в такое время!
– Но жить же надо!
– Но не в ипотеку же, блин! Да в такое время! Да ещё вечно работать в Ростелекоме!
– Жить в любое время надо!
– Но не сейчас же ипотеку брать! Сама подумай! Затягивать на шее петлю!
– Тогда нам стоит расстаться, – заявила она.
– Что? В смысле расстаться? Это из-за ипотеки?
– Нет. У всего должна быть цель. А наши с тобой встречи по выходным и по обедам к чему ведут?
– Да кто это придумал? – воскликнул я. – С чего вы взяли, что у каждого должна быть цель? Почему нельзя жить бесцельно?
– Можно. Но я так не хочу. Мне тридцать, понимаешь, мне нужно двигаться дальше…
– Знакомые слова. Тёти Ленины, да?
– Да при чём здесь моя мама, хотя она права.
– Права. Теперь понятно, откуда ноги растут. Ипотека, она мне как раз на днях пыталась её втюхать. Типа её банк льготу даёт.
Вы не подумайте, у её мамы нет банка. Она просто там работает.
– Ладно, забей на ипотеку, давай хотя бы снимем квартиру и поживём.
– Снимем квартиру? Ты ценники видела? Вся моя зарплата уйдёт.
– Одни отговорки.
– Это не отговорки, здесь нужно нормально сесть и подумать, а не вот так вот, как сейчас. Сначала возьмём ипотеку, потом ты продай свою свободу Ростелекому, а потом мы решим, что делать.
– Короче, я всё поняла, нам нужно расстаться!
– Я ей предлагаю сначала подумать, а она – сразу расстаться.
– Вот, к примеру, ты хочешь в туалет, что ты будешь делать?
– Началось. Опять свои мотивационные ролики мне будешь пересказывать. Я тебе говорю, давай подумаем, а ты сжигаешь мосты!
– Ты даже не хочешь меня выслушать, – она пододвинулась к краю стола. – Это самый минимум. А ты даже его не можешь сделать.
– У тебя, чё, сегодня плохой день?
Она просверлила меня глазами, молча встала и вышла из кафе.
Честно, я так ничего и не понял, что она хотела. К чему вела? Может, она беременна?
Я взял сотовый, набрал её номер.
– Алло, – прозвучал её голос.
– Ты случайно не беременна? – спросил я.– Алло…Алло!
Она бросила трубку. Ну, точно беременна.
Самое лучшее, что я умею делать, – это смотреть кино и обсуждать его. Я могу назвать вам причину, почему российский кинематограф находится в таком состоянии. Почему его опережают корейский и датский?
Хотите?
Легко!
У нас нет экспериментов. Все наши фильмы – это либо копирка с Голливуда, либо копирка с Европы. Причём очень скверная копирка. А нужны эксперименты.
Я люблю кино и каждое утро, сидя на планёрке, представляю, что буду смотреть вечером.
Но в этот день я пропустил планёрку, в этот день я поругался с девушкой, в этот день я тупо не думал о фильмах, пока не зашёл после работы в супермаркет и не увидел там попкорн.
Попкорн – кино – мозаика сложилась.
Я вспомнил, что ещё ни разу не смотрел Феллини, что хочу пересмотреть «Сталкер» Тарковского, что меня ждёт фильм «Мужчины и Цыплята».
Короче, я взял попкорн, обрадовался, что меня дома ждёт польская кола, и в этот момент я получил сообщение от Вована (лучшего друга).
«Настало время выполнить твою клятву».
Какого хрена?
Я не люблю писать сообщения, поэтому просто набрал ему:
– Что за фигня?
– Помнишь, в школе? – проговорил он в трубку. – Ты тогда мне предложил клятву. Мол, раз эвтаназия запрещена, то ты убьёшь меня, если я смертельно заболею, а я сделаю это для тебя?
Чё? Это же были просто слова! Это же бред!
– Да-а-а-а, – тихо промычал я.
– Время пришло, – сказал он, тяжело выдохнув – У меня рак мозга!
У меня не было слов. Я стоял с пачкой попкорна в руке и смотрел на ценник «49,65».
– Алло, – звучал его голос в трубке – алло.
– Ты …Ты …Ты…Ты …Ты, – кажется, меня заело.
– Чё ты тыкаешь?
– Сегодня? – очень громко вырвалось у меня.
– Да, – он опять тяжело выдохнул. – Я жду тебя дома.
– А как ты хочешь это сделать?
– Ну, не по телефону же это рассказывать!
Блин! Я положил попкорн обратно, обматерил себя в себе, взял на входе корзину и закинул туда восемь, нет, девять. Да ну…Двенадцать банок пива! Это же ничего себе – я должен убить человека.
Солнце, лето, духота.
Асфальт, велосипед, подъезд.
В 18:00 Вован открыл мне дверь. Я вошёл в эту знакомую квартиру, которую он снимает у своего отца за 15 000 рублей + ЖКХ. Там дело семейное, я не лезу.
Середину комнаты занимал стол, который я раньше видел на кухне, на этом столе стояли бутылка виски, стаканы и лежал пистолет.
– Короче, я все продумал, – Вован трясущими руками закурил сигарету.
– Эээ, – прервал его я. – Это, на хрен, у тебя рак, у меня всё нормально. Иди, на хрен, кури на балкон, нефиг меня заражать!
Вован вышел на балкон, я сел за стол, достал банку пива, сделал большой глоток. Вот все говорят, что от пива становятся дурными. А я, наоборот, становлюсь офигенно осторожным – привычка со школы. Мы частенько там пили пиво с палочками, а потом нужно было идти домой, где родители и где надо было держать себя в рамках, нельзя показываться пьяным.
Вован зашёл с балкона, сел напротив меня, налил виски мне, потом себе.
Я отказался – я же не ирландец, это раньше мог мешать виски с пивом, теперь – нет. Возраст.
Вован выпил.
– Помнишь, я тебе говорил, что у меня башка болит, что я мысли теряю. Помнишь? – тихо проговорил он.
– Ну.
– Ну, вот – рак.
– Это уже типа точно, или пока так?
– Блять, как так-то? Рак и неточно?! Городишь тоже мне!
– Ну, мне в детстве поставили плоскостопие, а в военкомате сказали, что нет плоскостопия!
– Ты, бля, серьёзно сейчас шуткуешь?
Хочу вам сказать, что основная проблема Вована – маты через каждое слово. Я, как интеллигентный человек, буду их пропускать, вы уже сами добавляйте где надо.
– Почему шуткую, я к тому, что, может, перепутали.
– Иди на … Перепутали. С кем? С раком жопы?
– Бывают же случаи.
– Какие случаи! Всё точно! У меня рак мозга! Ты давал клятву убить меня в случае смертельной болезни. Она есть! Вот орудие! Приступай!
– Вот ты умный! Я тебя короче убиваю, меня сажают…
– Не посадят.
– Конечно, нет. Ты же там Богу на уши присядешь, он
