не отдадут! – выкрикнул самый крупный Буратино, похожий на Портоса в очках, желая подбодрить коллег, – Вперед!
Выход колонн с брусчатки на асфальт оказался очень своевременным, от вибрации на неровных поверхностях и у профессионалок начали отлетать перья, кое-как прикрывавшие загорелую срамоту. Многочисленные помощники мужского пола то и дело заскакивали на помост, чтобы воткнуть очередную потерянную часть гардероба куда-то в район пояса какой-нибудь из танцовщиц.
Самодвижущийся диван наполнился пассажирами. Рядом с водителем теперь стоял черный цилиндр, позаимствованный у проходившего мимо фокусника и наполненный купюрами (видимо за проезд в первом ряду).
В главную колонну из боковых улиц начали вливаться нестройные ряды представителей рекламных агентств, салонов красоты, фитнес-центров. Подошли две мрачные, похожие на похоронные процессии колонны от подневольных санаториев Федерации свободных профсоюзов. Крепостные профсоюза металлургов тащили за собой огромную ванну, наполненную воздушными шарами, с сидящей в ней барыней, обмахивающейся веером из павлиньих перьев. Бывшего владельца составных частей веера, престарелого павлина Серегу из санаторного зверинца везли отдельно от перьев, чуть позади, в огромной ажурной клетке, выкованной, видимо, подневольными металлургами.
Санатории побогаче выставили штатных аниматоров, разбавив их специалистами-маркетологами, вооруженными рекламными изделиями надувной, натяжной и просто висящей конструкции. Группа аниматоров в поролоновых костюмах Бременских музыкантов катилась на самодвижущейся тележке, впереди которой весело вышагивал осел с маракасами в передних копытах, имитирующий тягловую силу.
Толпа цыган с песнями и плясками ворвалась в колонну где-то около Морского вокзала и слегка оживила шествие, однако после появления колонны казаков, одетых в красные и черные черкески с башлыками, каракулевые кубанки и с шашками наперевес, цыгане приутихли и перешли от языческих цыганских плясок к исполнению романсов. Казаки сурово оглядывались по сторонам, видимо, в поисках коней и, заприметив осла с маракасами, ускорили шаг.
Хлебокомбинат выкатил на центральный проспект машину-печь с ароматной выпечкой. Румяный усатый булочник охранял содержимое фургона, профессионально жонглируя массивной деревянной лопатой. Запахи пота от запыхавшихся цыган, перегара от угрюмых казаков и свежей выпечки смешались в один запах, с детства знакомый каждому бразильскому крестьянину, искушенному в карнавальных шествиях, но не очень знакомый горожанам, привыкшим на ходу вдыхать выхлопы от машин, запахи духов и дезодорантов в вперемежку с ароматами цветущих почти круглый год декоративных растений.
Процессия чуть притормозила, когда в ее центр между Бременским ослом и профсоюзными крепостными органично вписалась самодвижущаяся бочка от пивзавода, сопровождаемая восточным факиром в халате и чадре и фокусником во фраке, но без цилиндра. Несколько дорогих лимузинов без госномеров, наполненных хорошо одетыми молодыми людьми с почти не одетыми молодыми дамами по обочине обогнали челядь и пристроились между стриптиз-платформами и самодвижущимся диваном, отодвинув владельцев билетов в первый ряд на мягкой мебели подальше от зрелищ и поближе к простолюдинам. Сеть магазинов «Диета» представляла настоящего льва-вегетарианца, возлежащего в огромной чаше с овсянкой вместе с дрессировщицей, одетой в стиле фильма «Полосатый рейс» в короткое платье-тельняшку и в капитанскую фуражку. Несколько аниматоров на ходулях беспорядочно и бессмысленно шарахались между рядами. Группа велосипедистов, увешанных гирляндами, пыталась держать строй, но безуспешно – слишком маленькая скорость не давала шансов удерживать равновесие.
Из аэропорта прибыл белоснежный самоходный авиационный трап, украшенный лентами, цветами и шарами с гербом города-курорта на радиаторной панели. Лестница трапа была переделана под мини-трибуну и со стороны походила на короб большой семейной колесницы фараона Верхнего Царства в период его расцвета. Колесницу подали на центральную площадь и, загрузив в нее фараона и часть его свиты, двинули по параллельной улице на обгон колонны. Вписавшись в пространство между варьете и группой лимузинов, «мэрский трап» предоставил зрителям элитных самодвижущихся лож с кожаными салонами вместо возможности в упор глазеть на голые бедра танцовщиц возможность любоваться рыхлым задом градоначальника и тощими задами его заместителей.
Пробил полдень. Ощущение праздника угрожающе нарастало.
Колонна полностью выстроилась в начале проспекта и остановилась. Техники настроили аппаратуру и утомленный оркестр «ушел в тень», уступив акустическую ауру динамикам разных размеров и форм.
Пахом Анатольевич, стоя на краю авиатрапа-колесницы в начале колонны, произнес короткую речь и объявил курортный сезон открытым. Природа, несколько месяцев ожидавшая разрешения цвести и пахнуть, вздохнула с облегчением, зацвела и запахла. Над проспектом закружились бабочки, молодые листья деревьев в лучах полуденного солнца заиграли изумрудным блеском, трудолюбивые пчелы, жужжа, зароились над ближайшими газонами.
– Откуда пчелы, – Пахом Анатольевич замахал руками перед лицом.
– Так это пасечники из сельских районов мед привезли, там еще охотники с чучелами будут, – Павел Петрович, передал начальнику флакон с жидкостью, отпугивающей насекомых, и достал из саквояжа внушительного размера рог.
– Это что?
– Это спрей специальный, от насекомых.
– Да не это, а в руках у тебя? – Пахом Анатольевич ткнул пальцем в рог.
– Это Рог Изобилия, я у одного грузинского монаха в карты выиграл, когда мы в горах на козла охотились.
– Браконьерили, что ли?
– Обижаете, Пахом Анатольевич. Этого козла нам сам начальник Нацпарка заказал… Он, козел этот, всех породистых коз в парке перепортил.
– Кто, начальник Нацпарка?
– Нет, козел, который совсем козел, от природы.
– Ну и тот – от природы, видал, борода у него какая, да и вонь… Ты мне скажи, откуда взялись цыгане? – Пахом Анатольевич, поморщившись, резко сменил тему и, не дождавшись ответа от начальника Правового управления, повернулся к стоящей позади Софье Марковне.
– Цыган в сценарии нет, может импровизация?… – Софья Марковна растерялась.
– Какая еще к черту импровизация на официальном празднике?! И запах этот, как в Нацпарке…
– Это местные цыгане, настоящие, – Павел Петрович сообразил, о чем идет речь и взял инициативу в свои крепкие руки, – Я тоже этих цыган по запаху узнал, у них парфюм какой-то особый, с формалином, арабский…, похожий на жидкость, которой чучела обрабатывают. Они этим парфюмом от злых духов защищаются, вон смотрите, хэллоуинщиков этих аж перекосило.
– Ты мне скажи, чучеловед козлолюбивый, как эти наформалиненные субъекты на наш праздник попали?!
– Может, вписались нечаянно?… – вступилась за коллегу Софья Марковна.
– Не-е-е, по-козлиному протянул Павел Петрович, – эти цыгане всегда здесь, между Морпортом и рынком, ходят в это время. Сезонная миграция… Это мы в них вписались нечаянно.
– Так они что мигранты?
– В некотором роде.
– Незаконные?
– Нет, все документы у них есть, их кто-то в министерстве прикрывает, плотно так…
– В МВД, что ли?
– Да нет, в Минприроды.
– Почему в Минприроды?
– А они краснокнижных насекомых переносят, долгоносиков каких-то, которые наши леса от вредителей защищают.
– Каких долгоносиков? Этих что ли? – Мэр кивнул на подошедшую делегацию, состоящую из казаков кавказской национальности и возглавляемую директором
