- Толик, ты — везучая скотина, если бы ты знал, как я тебе завидую! — горестно сетовал циничный Ваня, бросая плотоядные взгляды на смеющуюся девушку.
Свадьбу назначили на осень.
- Съездим в Штаты на лето, — решил Толик, — у меня там друг Пашка, поможет устроиться и подзаработать денег на свадьбу.
- Мне не нужна роскошная свадьба, милый, — ворковала Вика.
Это было не важно: любовь Толика… даже не так… ЛЮБОВЬ ТОЛИКА, конечно, заслуживала большего. Ему представлялось, как он становится на одно колено на балконе Эйфелевой башни и делает предложение Вике на фоне закатного Парижа.
Она получила визу первая и, слегка всплакнув на широкой груди любимого по поводу предстоящей разлуки, вспорхнула в утреннее небо в чреве Боинга.
Потянулись долгие дни ожидания. Ожидать визу Толик поехал в Москву или точнее в Подольск в пустующую квартиру Ваниных родственников, где уже проживал переживший в свою очередь свежую утрату Иван, и где Толик горестно пил и тратил последние деньги на телефонные переговоры. Через два месяца стало ясно, что визу не дадут.
- Я заработаю денег для свадьбы и сразу вернусь, — писала Вика.
Ещё через месяц Вика писала, что переехала жить к Хэнку, владельцу ресторана, где работает официанткой.
- Хэнк очень порядочный человек, а так же старый и некрасивый, — успокаивала Вика Толика.
- Видать не такой уж и старый, — многозначительно хихикнул Ваня. Цинизм его шуток поистине не знал границ. За это мы его очень не любили и любили тоже. Циничные шутки — это клёво. Не дают утонуть в самолюбовании или отчаянии.
Вика звонила каждую неделю и уверяла, что безумно любит и считает дни до окончания срока программы. Звонки случались все реже, а потом прекратились совсем. Вместо них пришел и-мэйл (который и сейчас, наверно, хранится где-то в недрах почтового ящика Толика).
Вика сообщала, что плачет от любви каждую ночь, а также, что фиктивно выходит за Хэнка замуж.
«Скажи честно, ты спишь с ним?» — написал Толик.
«Ты сам виноват! — не захотела отпираться, ставшая вдруг такой далекой Вика. — Зачем ты отпустил меня?!»
- Зачем я тебя отпустил?! Зачем я тебя отпустил, блять?!! — злобно заорал Толик в сторону далекого заокеанского края, прочитав письмо.
Любовь всей его жизни предпочла ему «старого пиндоса» Хэнка и не постеснялась объявить Толика виноватым. Естественно, он был крайне раздосадован. Понять было можно. Цинизм мы прощали только Ване. И то только потому, что Ваня сам был глубоко несчастен.
Толик хотел было сброситься с балкона, но вспомнил, что когда-то уже так делал, и вышло нехорошо. Задумчиво посмотрев на широкие зарубцевавшиеся шрамы на ладонях, он молча оделся и пошел в ларек за водкой.
- Все что ни делается, делается к лучшему, — утешал друга Ваня. Сам он в это ни на секуну не верил и был немного рад, что в его персональном клубе разбитых сердец станет немного людней.
Да. Ванина история была тоже по-своему трагична и поучительна.
Валерия боготворила Ивана со второго курса. Влюбилась без ума, лишь увидев его в белом костюме с микрофоном на сцене, красивого, как Нуно Беттенкурт и голосистого, как Элвис Пресли, и поставила перед собой цель — сделать своим парнем. Лера была красива и честолюбива. Она умела добиваться поставленных целей.
Предмет обожания, однако, вел себя не примерно. В пределах института он наслаждался большим интересом со стороны поклонниц его вокала, не забывая, впрочем, ревновать Леру к любому взгляду, брошенному в её сторону. Они ссорились, ругались, дрались и засыпали утомленные примерением и любовью.
Прекрасные студенческие годы закончились, а их отношения нет. Вместе они отправились в Москву, обосновавшись в пресловутой пустующей двушке Ваниных родственников.
Новая жизнь сгладила разногласия. Днем Лера бегала по собеседованиям в поисках работы, а вечером встречала ужином Ваню, «бомбившего» столицу на своей знаменитой в студенческие годы «семерке». Кому-то нужно было зарабатывать деньги на пропитание, и этим «кем-то» стал Ваня.
Исторически идеальная модель семьи с правильно распределенными ролями, где мужчина — добытчик, а женщина — хранительница очага, возродила подрастраченные в былых скандалах чувства. Ванину голову стали посещать мысли о том, чтобы навсегда привязать скакуна буйной молодости у прохладного ручья любви и лояльности.
Однако, как и в случае с Толиком, корабль личного счастья словил торпеду неожиданных обстоятельств и дал крен. Леру взяли на хорошую позицию в иностранное рекрутинговое агентство, и весь отлаженный быт пошел кувырком.
Больше никто не встречал Ваню разогретым жульеном по вечерам. Некому было с гордостью отдавать небольшую выручку «бомбилы». Лера слишком поздно возвращалась, чтобы готовить ужин, и слишком хорошо зарабатывала, чтоб нуждаться в Ваниных копейках.
Все чаще случались вечерние задержки на «попить кофе с коллегами» и «поработать над проектом».
Однажды она не пришла ночевать домой.
- Мы поехали за город всем коллективом, а потом уже поздно было возвращаться, а у меня телефон сел, — объяснения Леры не претендовали на убедительность.
Ваня хотел поверить, но был недоверчив. Впав в пессимизм, он произвел разрушение предметов мебели. Неверная любимая поняла, что пришла пора покинуть этот гостеприимный приют.
Пустоту в сердце Иван заполнил случайными связями с подвозимыми попутчицами, а пустоту в доме страдающим Толиком. Судьба была жестока к парням, они решили платить ей тем же.
Вместе они пили водку, сетовали на меркантильную женскую сущность и играли в Старкрафт. Эта легендарная стратегия в реальном времени сделала для излечения сердечных ран юношей от десяти до пятидесяти больше, чем все другие испытанные средства в мире. В чертоге на Мотористов 26 больше не слышались по вечерам печальные вздохи и пресные проклятья в адрес изменниц. Под бодрый звон стаканов над пролетарским Подольском неслись довольно странные речи иного склада:
- Ну, ты Толян — мегамонстр, я охренел, когда ты маринами ему на экспу дропнул и все саплаи вынес!
- Ага, а как ты кучей муталисков по тройке грейженных потом его бэтлкрузеры заплевал! Неееее… Зерги — это сила!
- А раш зилотами не сила? Как нож сквозь масло, сквозь фотонки пробежали, и рассижиные танки не спасли.
Днем и ночью мои друзья просиживали в компьютерных клубах, полностью отключившись от жестокой реальности, злобно свивающей свои склизкие щупальца вокруг этих храмов для неудачников всех возрастов и размеров.
Пока снаружи поджидала безработица, стресс, неверие в собственные силы, низкая самооценка и счета за телефон, здесь в прохладном полумраке лишь тихо мерцали ряды компьютерных экранов, а перед ними полувозлежали в креслах расслабленные тушки геймеров. Поскрипывание мышек, пшиканье открываемых банок с дешёвыми слабоалкогольными напитками и негромкое похрапывание админа. Израненные души тушек хотели покоя и получали его сполна.
Стоит признать, что даже накопив денег и отправившись на отдых в какие-нибудь экзотические страны, геймеры не получили бы такого полного отдохновения. Там на курортах преуспевшие в карьерном плане соотечественницы с хищными взглядами и ухоженными телами смущали своей недоступной близостью, напоминая некрутым геймерам об их месте в конкурентном социуме. В этих рассадниках неприкрытого потребительства лишь острее почувствовала бы тонкая душа неудачника свою неуместность и незначительность.
Другое дело компьютерный клуб!
За смешные для изредка работающего человека деньги можно сутками рубить монстров, спасать планету и вести в бой легионы ощетинившиеся разящей сталью. В этом мире с критиками и морализаторами разговор был короткий — дави на гашетку и не бойся, что кончатся патроны!
* * *
Анатолия и Ивана здесь знали. Почти каждый вечер они входили в клуб слегка подшофе, одеты в длинные чёрные шинели от лучших поставщиков с Черкизовского. Сосредоточенные и холодные они позволяли себе лишь легкую благосклонную улыбку при виде админа клуба Колюни, несущего уже из админской будки бутылку прехолодной водки и золотистые стеклянные кегли швепса-биттерлемона. Колюня кой-чего добился в жизни — выступал за сборную Москвы по Старкрафту. Человек уважаемый.
Плеснув в пластик ароматную Посольскую они не без интереса выслушивали последние светские сплетни про новую страту люркерами. Пару стопок пропускалось с Колюней для создания правильного настроя, но экшн мог начаться в любую секунду.
Вот они стоят, поцеживая водку со швепсом, сонным взглядом скользя по рядам будущих соперников — преимущественно школьников младших классов, и, вдруг… Чу! Все меняется! Всплеснув черными фалдами, словно огромные летучие мыши, падают на спинки стульев шинели. Серебристой змеёй ползут из кармана личные наушники Толика. Сверкнет серым боком Ванина знаменитая мышь Джиниус, положившая конец чаяниям не одного десятка нубов.
