— Хитрые попадают на Слизрин, а самые хитрые — куда угодно, только не на Слизрин?
— Классно сказано! — рассмеялась Арианрод. — Да, мы похожи. Слизринцы тоже тихушники, заботятся о своих, недоверчивые, злопамятные. Скрытные.
— Тогда почему считается, что вы с Гриффиндором дружите?
— Исторически так сложилось. Раньше, когда у Домов учебные программы различались, в Хаффлпаффе учились потомки второй волны, да и сейчас в основном идут выходцы из Уэльса и Шотландии. Слизрин облюбовала верхушка римлян, саксов и норманнов, которых мы не очень-то любим. А на Гриффиндоре тоже кельтов хватало, вот и объединялись против кровников. С тех пор многое произошло, но память осталась.
Звучит логично. Это сейчас маги перемешались, а во времена основания Хогвартса язык и принадлежность к народу значили многое. Шаманы и чародеи из первой волны, из самых старых племен, населявших Британию, пиктов, скоттов и других, укрылись в горах Шотландии, где скрытно существуют до сих пор. Вторая волна, кельты, еще не пала под напором саксов и данов, ныне называемых четвертыми. Третьими считаются римляне с сателлитами, те немногочисленные жрецы и предсказатели, которые не захотели покидать страну после распада своей державы. Выживали они с трудом и держались очень сплоченно, умудряясь отбиваться от наседавших со всех сторон врагов. Резня тогда шла страшная, и победил в ней, само собой, не участвовавший. Норманны, добившие ослабевших от междоусобиц противников. Они и по сей день являются самой многочисленной группой среди аристократов, пятая волна, пришедшая вместе с Вильгельмом Завоевателем или переселившаяся с континента по зову его ближайших потомков. Остальные, более поздние мигранты, на волны не делятся. Они не новички и могут занимать высокое положение в обществе наподобие тех же Розье или Паркинсонов, но старой кровью уже не считаются.
Да, клановость тогда была сильна.
— Только память? — внезапно пришла в голову мысль. — От той, старой программы ничего не сохранилось?
— Ну, мы у себя традиции бережем, насчет остальных факультетов не знаю, — задумалась девушка. — Просто у нас как-то не принято выносить внутренние дела на общее обозрение. Да и не лезут к нам особо.
— Никто не хочет рассориться сразу с целым факультетом.
— Это да, мы дружные, — улыбнулась Арианрод.
Осанну величию барсуков бывшая староста пела не зря — Северус, изначально настроенный к Хаффлпаффу пренебрежительно, кривиться перестал и всерьез задумался о выборе Дома. Мама подлила масла в огонь сомнений, сообщив, что дети рода Принц далеко не всегда шли в Слизрин, равномерно распределяясь между факультетами.
Мне одинаково не нравились ни зеленый с серебряным, ни идеологически выдержанный красный с золотом. В ближайшую пару десятков лет выпускники этих факультетов обречены
оказаться по разные стороны баррикад или, самое меньшее, их окружение там
окажется. Кроме того, Слизрин и Гриффиндор традиционно ориентируются на работу
в Министерстве, большая часть чиновников являются выходцами с этих двух
факультетов. Я не желаю брату судьбы чиновника. Он умный, талантливый
мальчишка, способный стать самым молодым мастером-зельеваром в истории, могущественным
магом, создателем собственного философского камня или его аналога. Работая в
Министерстве, он растратит свои таланты впустую.
Путешествие в Италию прошло буднично. Безо всяких приключений, не как в прошлом году, добрались до гостиницы в Салерно, заселились в забронированном номере, позавтракали и поехали на пляж. Очень хороший приморский город-курорт с прекрасной репутацией в обоих мирах, огромное количество исторических памятников, большая лакуна прямо под улицей Купцов с богатейшим выбором товаров. Не Марсель, разумеется, но в торговых рядах мы зависали надолго.
Стайки хиппи в южной Италии встречаются редко, страна католическая, с давними традициями незаконной деятельности. Рядом Неаполь с его Каморрой, неподалеку Сицилия с влиятельной Коза Нострой, в самом Салерно расположена старейшая медицинская школа, магическое крыло которой выпускает известнейших в Европе врачей и отравителей. Надо сказать, распорядок дня сложился простой — с утра на пляже, потом обед и до самого вечера мы рыскали по городу в сопровождении сверстников-чичероне. Потом ужин и прогулка по набережной, засыпали в районе одиннадцати-двенадцати. Честно скажу, я бы предпочел более активный отдых в компании девушек но, как уже упоминалось, страна католическая. Молодые девушки из числа туристов высматривали парней постарше, более зрелые дамы нетяжелого поведения искали спонсоров, готовых оплатить их отдых, так что я остался в пролете. В этот раз.
Ну и ладно. Зато с братом много где побывали. Наиболее древней и таинственной традицией Италии считается этрусская, ее следы можно отыскать практически во всех европейских практиках. Предсказатели и ритуалисты, маги смерти и призыватели оккультных сущностей, этруски оказали мощнейшее влияние на римлян, в конце концов растворившись среди них и передав свое наследие самой влиятельной цивилизации Средиземноморья. От них мало что уцелело. Тем не менее, старейшие итальянские семьи утверждают, что сохранили традицию, причем некоторые моменты заставляют их словам верить.
С собой в Англию (с любезной помощью неаполитанского филиала Гринготтса) мы увозили многое. Фолианты по зельеварению, за содержимое которых в Англии дают до трех лет Азкабана, кость-зародыш умкову, греческая гадальная игра, купленная мной ради незнакомой знаковой системы, сербские обереги и гора рукописей, с трудом поместившаяся в безразмерную сумку. Бумага продалась на вес и по большей части годилась разве что на растопку, тем не менее, я надеялся выловить из нее крохи ценной информации. Несмотря на хорошую погоду и в целом приятный отдых, задержаться не возникло желания. Двух недель хватило и накупаться до невозможности, и загореть, объесться незнакомых морских блюд, так сильно и в лучшую сторону отличающихся от английской кухни, что впечатлений после отдыха осталась масса. Тем более, что дома у нас остались незаконченные дела.
Можете считать меня параноиком, но в словосочетание «подготовка к Хогвартсу» я вкладывал особый смысл.
— Садись в кресло, — указал я Севу, одновременно заканчивая расставлять на столике флакончики с красками, иглы, бритву и прочие необходимые инструменты. — Устраивайся поудобнее, сидеть придется долго.
— А зачем? — присев на самый краешек, брат наклонился вперед и уставился на столик блестящими от любопытства глазами. Хорошо хоть, руки не тянул.
— Брить тебя будем. Налысо.
Находились мы в подвале, уже давно отданного родителями под нашу с Севом мастерскую. С момента возвращения из Италии прошло четыре дня, краска сварилась, настоялась, я успел сбегать в Косой и уточнить пару спорных моментов у магов, разбирающихся в нужной мне отрасли татуировок. Уточнение обошлось в пятьдесят галлеонов, но оно того стоило.
— Понимаешь, Сев, — принялся объяснять я, укутывая мелкого в простыню, чтобы волосы на одежду не падали. — Хогвартс, в который ты едешь — это не просто школа, и даже не просто школа магии. Это место, в котором три четверти года живут дети из семей, владеющих очень серьезными силами и знаниями. И если до конца пятого курса ничему особенному старшие родственники их не учат, то после стабилизации магического ядра кое-что начинают показывать. Возьмем, к примеру, окклюменцию. Курса до четвертого-пятого осваивать ее нельзя, поэтому дети из чистокровных семей обязательно носят артефакты, защищающие от чтения мыслей. А вот после пятого курса побрякушек на них становится меньше… Как думаешь, сколько в Британии легилиментов?
— Не знаю, — пожал плечами мелкий. — Вроде бы дар не очень распространенный.
— Официально, Северус, в стране двадцать восемь сертифицированных легилиментов. То есть считается, что всего двадцать восемь человек способны проникать в чужое сознание. На самом деле их намного больше, — я обошел кресло и присел перед мелким на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Принято считать, что на шестом и седьмом курсах Слизрина и Равенкло легилименцию осваивают все, у кого есть мало-мальские способности. То есть каждый пятый. Насчет остальных факультетов статистика мне неизвестна, но наверняка умельцы найдутся и там. Еще в Хогвартсе есть преподаватели, чьи возможности до конца известны только им самим, и директор, которому Устав школы прямо разрешает при необходимости читать мысли учеников. Конечно, он не имеет права просматривать родовые тайны и секреты, и клянется не использовать сведения, полученные в силу должности, против их семей. Ну и что? Было бы желание, а уж возможность найдется. Должность директора Хогвартса не зря считается одной из самых влиятельных в магическом мире. Тем более, что про Дамблдора рассказывают всякое. Старик он хитрый, пусть и выглядит клоуном.
