Поэтому, Северус, я хочу установить тебе защиту. На всякий случай.
— Ага, — кажется, с этой стороны мелкий предстоящую учебу не рассматривал, вон какая мордаха серьезная. — А какую?
— Ну, во-первых, ты поклянешься магией, что не станешь распространять сведения о внутренних делах семьи Снейп. Формулировку тебе мама даст, клятва старая, ее все чистокровные приносят. Во-вторых, я не зря столько времени с татуировками возился. Блоки на сознании опытный легилимент обойдет или сломает, артефакты можно заставить снять, а правильно нанесенный рисунок на теле всегда с тобой. Особенно если сделан на голове и под волосами его не видно. Дополнительный плюс в том, что татуировки делают немногие, подзабыли их у нас, поэтому как с ними бороться, тоже мало кому известно.
Мелкий молодец, процедуру выдержал не пикнув. Краски вводятся под кожу не магией, а настоящими иглами, чтобы выступающая кровь усилила воздействие и связала узор с плотью, превращая первый в часть второго. Волосы отросли за ночь под действием примитивного состава, сваренного тоже заранее, после чего на наличие татуировки ничто не указывало. Теперь от легилименции брат прикрыт, зелий ему пока что можно не опасаться, хотя в следующем году придется озаботиться артефактами.
Лето в этом году выдалось не очень жарким. Так, серединка на половинку, с учетом английского климата. Самое подходящее время для прогулок и путешествий, чем мы с братом и пользовались, посетив все значимые для нас места как магического, так и обычного мира. Дополнительным стимулом пореже находиться дома служили перепады настроения у мамы — отец утверждал, предыдущие беременности проходили менее сложно. Точно девочка будет, не солгали заклинания.
Коукворт тоже навестили, посидели в гостях у Эвансов. Родители Лили были рады нас видеть, рассчитывая, что Северус присмотрит за их дочерью в Хогвартсе. Почему бы и нет? Парню будет полезно о ком-то заботиться, это отвлечет его от собственных проблем.
— Скажите, а нет какого-либо способа нам попасть на платформу? — спросила миссис Эванс, имея в виду платформу «9 и ?». — Хотелось бы проводить Лили.
— Хотите воспользоваться нашим камином? Пожалуйста, только имейте в виду — уйти с платформы придется до того, как прибудет основная масса волшебников. Магглам вообще-то запрещено находиться по ту сторону арки перехода.
Отец пообещал, что придет проводить Сева в школу, но особо задерживаться среди колдунов он желания не испытывает. Мешают воспоминания о полученных круциатусах, о пережитом унижении. Вот все вместе и вернутся.
— Так странно отпускать дочь в незнакомое место, — тихо сказала женщина, глядя в окно на играющих детей. Сев что-то рассказывал про Италию, девочки слушали, скептически переглядываясь. — Тем более в интернат. Нет, профессор Макгонагалл выглядела достаточно компетентной, и все равно страшновато.
Да я вообще удивляюсь, почему большинство родителей-магглов отпускает детей в магический мир. Везунчиков вроде Лили, выросшей рядом с Севом, буквально единицы, остальные знакомятся с колдунами либо в день одиннадцатилетия либо, если не повезет, сразу после стихийных выбросов, когда на место происшествия аппарирует группа обливейторов. Людей, далеких от дипломатии и зачастую слегка расистов — в силу избранной профессии. Сдается мне, без толики зелий дружбы или легкой ментальной коррекции дело не обходится.
После обеда мистер Эванс тоже поднял тему школы. Похоже, ни о чем другом в семье не могли думать:
— И все-таки, какой факультет предпочтительнее?
— Нет такого!
Меня раздражает формулировка вопроса. Предпочтительнее для кого? Или чем? Или для чего?
— У каждого Дома есть свои достоинства и недостатки, выпускники каждого имеют возможность найти свою нишу в будущем.
— Нас больше волнует, где Лили будет проще учиться, — вздохнула миссис Эванс. — Где за учениками лучше присматривают. Ведь всего двенадцать взрослых на большую школу — это очень мало.
— Маги смотрят на ситуацию немного иначе, — попытался объяснить я. — Не всего двенадцать, а целых двенадцать наставников, которые присматривают за парой-тройкой сотен совершеннолетних волшебников. И, кстати сказать, на самом деле взрослых в школе больше, вы не учитываете хозяйственный персонал.
Ученики Хогвартса не являются детьми или подростками, это юноши и девушки, не очень хорошо умеющие отвечать за свои поступки. Для того их и отправляют в школу, чтобы научились. Тем не менее, требования к ним намного выше, чем к их сверстникам из обычных людей, причем требования эти оправданы. В Домах действует веками отрабатывавшаяся система управления, когда назначенные старосты решают большинство вопросов и только по самым сложным обращаются к деканам. Самоуправление работает настолько хорошо, что та же Макгонагалл, к примеру, почти не вмешивается в дела факультета. Впрочем, у нее и времени не остается.
— Почему?
— Потому что Дамблдор занимается политикой, свалив текучку на зама.
Эвансы кивнули. Они уже слышали достаточно много, чтобы понимать такие нюансы.
— Значит, сейчас оба высших должностных лица школы являются выходцами с Гриффиндора? — сообразил мистер Эванс.
— Да, и это идет вразрез с традициями. Обычно директора уравновешивал зам из другого факультета. Деканы всегда ставятся на должность разными группировками и выражают интересы разных сил. В нормальной ситуации наиболее влиятельным является Слизрин, но нынешний глава Дома, Слагхорн, заигрался в лавирование и потерял поддержку старых покровителей, не приобретя новых.
Главы Равенкло и Хаффлпаффа на должность зама не рвутся, у них другие задачи. За Флитвиком стоят Гильдии и Гринготтс, заинтересованные в росте своего влияния на континенте и потому пошедшие на компромисс с Министерством. Помона Спраут тесно связана с лордами Уэльса, которых текущая ситуация устраивает и мутить воду, пытаясь давить на Дамблдора, они не намерены. Вот и получается, что возможные конкуренты Макгонагалл либо не могут, либо не хотят претендовать на ее место.
— Хальвдан, давно хотела спросить — а почему Гриффиндор и Слизрин враждуют? — внезапно прервала паузу Петуния. До этого она тихо сидела и пила чай, не вмешиваясь в разговор, только внимательно слушала. — Вы их постоянно противопоставляете друг другу.
— Сложно сказать. Лично я считаю, что корень их вражды лежит в том, что и те, и те больше всего ценят верность. Только слизринец верен семье, друзьям, близким, а гриффиндорец верен идее. Отсюда разное понимание предательства, разное понимание добра и зла.
— Так вроде бы самым верным считается Хаффлпафф?
— Именно что считается. Барсуки, пожалуй, самый социальный из Домов, у них масса знакомых и они не любят конфликтов. Но не стоит считать их беззащитными тугодумами! Барсук — тоже хищник, о чем многие забывают. Самый обманчивый из факультетов. И, говоря откровенно, Лили стоило бы пойти на Хаффлпафф, там очень хорошо относятся к магглорожденным и в то же время не забывают объяснять им реалии магического мира.
— Мне Равенкло нравится! — тут же заявила девчушка. — Или Гриффиндор!
— Для Равенкло ты слишком общительная. Вороны редко кого впускают в душу, зато если уж кого впустили… Выбирать тебе, Шляпа прислушивается к просьбам учеников, но я не рекомендую.
Я действительно считаю, что магглорожденным больше всего подходит Хаффлпафф. Дети обычных людей, приходя в магический мир, не понимают, что оказались примерно в том же положении, в каком находится англичанин в Техасе. Обычаев не знает, идиом не различает, то, что большинство народа ходит с оружием и готово пустить его в ход, не осознает. Язык почти одинаковый, и это смущает. А на Хаффлпаффе, рассказывала Арианрод, первый год старосты пятого курса с помощниками целенаправленно объясняют новичкам, чем новый мир отличается от привычного и откуда отличие берется.
Меня еще долго выспрашивали про Хогвартс, выпытывая подробности. На большую часть вопросов я мог ответить и отвечал, впрочем, кое-что умалчивая. Например, зачем Эвансам в точности знать, кто такой Пивз? Ученики часто считают его обычным полтергейстом со скверным характером, вот пусть и Лили думает так же. Тогда она не станет задумываться о том, что у древнего духа хаоса, заклятого еще основателями, с течением времени истерлись контролирующие элементы и даже власть директора над ним ограничена. Впрочем, есть еще призрак ученика Салазара, ныне зовущийся Кровавым Бароном. У него вполне могли остаться какие-то ключи к управляющим заклятьям.
Первого сентября больше всех истерила мама.
Северус с семи утра носился по дому, обряженный в мантию и крепко сжав палочку в руке, в то время как Эйлин в десятый раз перебирала чемодан, запихивая туда новые и новые вещи по принципу «а вдруг пригодится». Если бы не чары расширения пространства, чемодан бы давно треснул. Большая часть первогодок путешествуют с обычными сундуками, потому что для работы с пространственными чарами нужен определенный навык, но мелкий часто практиковался либо с моей сумкой, либо с артефактами у нас в мастерской.
