за один день казалось неправдоподобным — в кабинет вошел Малюта, копирайтер-антисемит, с которым они работали когда-то в агентстве Ханина. Он был одет в турецкую косоворотку, перехваченную солдатским ремнем, на котором висела целая батарея оргтехники: сотовый телефон, пейджер, зажигалка «Зиппо» в кожаном футляре и шило в узких черных ножнах.
— Малюта! Чего ты здесь делаешь?
Малюта, однако, не проявил удивления.
— Я здесь всему кагалу имидж-меню сочиняю, — ответил он. — Про квасок ядреный с хренком слышал? Или про блины с тешкой? Это всё мои хиты. Еще в оральном отделе работаю на полставки. А ты по компромату?
Татарский промолчал.
— Знакомы? — с любопытством спросил Морковин. — Ну да, у Ханина вместе сидели. Значит, без проблем сработаетесь.
— Работать я один предпочитаю, — сухо сказал Малюта. — Чего делатъ-то надо?
— Азадовский просил, чтобы ты проект доработал. По Березовскому с Радуевым. Радуева не трогать, а вот по Березовскому надо чичирок добавить. Я тебе вечерком позвоню, дам кое-какие инструкции. Сделаешь?
— По Березовскому-то? — спросил Малюта. — Чичирок? Это да. Когда нужно?
— Вчера, как всегда.
— А где исходник?
Морковин посмотрел на Татарского. Тот пожал плечами и протянул Малюте папочку с распечаткой сценария.
— Ты с автором не хочешь поговорить? — спросил Морковин. — Чтоб он тебя в курс ввел?
— Сам по тексту разберусь. Завтра в десять будет готово.
— Ну, как знаешь.
Когда Малюта вышел, Морковин сказал:
— Не очень он тебя любит.
— Да ерунда, — сказал Татарский. — Поспорили как-то о геополитике. Слушай, а кто будет вышки менять? На бурильно-телевизионные?
— Вот черт, забыл. Хорошо, что напомнил, — я ему вечером объясню. Ты, кстати, с ним помирись. Сам знаешь, что у нас сейчас с тактовой частотой, а Леня ему все равно одного 3-D генерала выделил. Говорит, эфир оживляет. Так что кадр он перспективный, а какая завтра коррекция придет и откуда, никто не знает. Может, он вместо меня завотделом будет, тогда…
Морковин не договорил. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Азадовский. Следом за ним вошли двое охранников со «скорпионами» на ремнях. Лицо Аэадовского было белым от ярости, а пальцы быстро сжимались и разжимались с такой силой, что Татарский вспомнил когти орла с поздравительной открытки. Таким Татарский никогда его не видел.
— Кто Лебедя последний раз сводил? — закричал Азадовский от дверей.
— Как обычно, — испуганно ответил Морковин, — Семен. А что случилось?
Азадовский повернулся к парню с пони-тэйлом.
— Ты? — спросил он. — Это ты сделал?
— Что? — спросил Семен.
— Ты Лебедю сигареты заменил? С «Кэмела» на «Житан»?
— Я, — сказал Семен, — а что такое? Я просто подумал, что так будет актуальнее. Мы же его собирались с Аленом Делоном монтировать.
— Увести, — скомандовал Азадовский.
— Подождите, подождите, — испуганно выставил перед собой руки Семен, — я объясню…
Но охранники уже волокли его в коридор. Азадовский повернулся к Морковину и несколько секунд сверлил его глазами.
— Я ничего не знал, — сказал Морковин. — клянусь.
— А кто про это знать должен? Я? А ты знаешь, откуда мне сейчас звонили? Из «Джей-Ар Рейнольде тобакко», которые нам «Кэмел» у Лебедя на два года вперед проплатили. И знаешь, что они сказали? Что они нас через своего конгрессмена на пятьдесят мегагерц опускают. И опустят еще на пятьдесят, если Лебедь в следующем эфире опять с «Житаном» будет. Я не знаю, сколько этот Семен наварил на черном пи-аре, но потеряем мы много, очень. Мы что, блядь, в двадцать первый век на ста мегагерцах въехать хотим? Когда следующий эфир с Лебедем?
— Завтра. Интервью о русской идее. Уже все досчитано.
— Ты материал смотрел?
Морковин схватился за голову.
— Смотрел, — ответил он. — Ах ты… Точно. У него там «Житан». Я заметил, но решил, что это сверху утверждено. Ты же знаешь, я эти вопросы не решаю. Я и подумать не мог.
— Где у него сигареты? На столе?
— Если бы. Он пачкой все интервью машет.
— Пересчитать успеем?
— Целиком — нет.
— А текстуры поменять на пачке?
— Тоже нет. У «Житана» габариты другие. А пачка все время перед камерой.
— Что будем делать?
Азадовский остановил взгляд на Татарском, словно только что его заметив. Татарский прокашлялся.
— А может быть, — сказал он робко, — добавить пэтч с пачкой «Кэмела» на столе? Это ведь просто.
— И что же, он будет одной пачкой в воздухе махать, а другая перед ним лежать будет? Бред.
— А руку, — продолжал Татарский, повинуясь внезапной волне вдохновения, — в гипс закатать. Так, чтобы пачка ушла.
— В гипс? — задумчиво переспросил Азадовский. — А что скажем?
— Покушение, — сказал Морковин.
— Чего, в руку попали?
— Нет, — сказал Татарский. — Пытались взорвать в машине.
— А что ж он, про покушение в интервью ничего не скажет? — спросил Морковин.
Азадовский секунду думал.
— Это как раз нормально. Непоколебимый такой чувачок… — Он потряс кулаком в воздухе. — Даже не обмолвился. Солдат. Про покушение дадим в новостях. А в пэтч на столе вставляем не пачку «Кэмела», а целый блок. Пусть эти гады подавятся.
— Что в новостях будем давать?
— По минимуму. Чеченский след, исламский фактор, ведется расследование и так далее. На чем Лебедь по легенде ездит? На старом «мерседесе»? Сейчас посылай съемочную группу за город, возьми наряд ментов, найдите старый «мерседес», взорвите и снимите. К десяти должно быть в эфире. Скажете, что генерал сразу уехал по делам и работает по графику. Да, и чтобы на месте преступления феску нашли, типа как у Радуева будет. Мысль ясна?
— Гениально, — сказал Морковин. — Нет, правда гениально.
Азадовский криво улыбнулся — эта улыбка была больше похожа на нервную судорогу.
— А где мы старый «мерседес» найдем? — спросил Морковин. — У нас же все новые.
— Кто-то у нас на таком ездит, — сказал Азадовский, — я на парковке видел.
Морковин поднял глаза на Татарского.
— Ды… Ды… — пробормотал Татарский, но Морковин отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он, — даже не думай. Давай ключи.
Татарский вынул из кармана ключи от машины и покорно положил их в ладонь Морковина.
— Там чехлы новые, — сказал он жалобно, — может, я сниму?
— Да ты че, охуел? — взорвался Азадовский. — Если нас еще на пятьдесят мегагерц опустят, нам что, опять правительство распускать и Думу разгонять? Какие чехлы? О чем ты думаешь?
У него в кармане запищал телефон.
— Але, — сказал он, поднося трубку к уху. — Как? Я скажу, что с ним делать. Сейчас за город съемочная группа поедет — взорванную машину снимать. Возьмете этого козла, посадите на место шофера и взорвете. Чтоб кровь была и лоскуты, их заснимете. Другим урок будет насчет черного пи-ара… Как? Ты ему скажи, что важнее того, что с ним сейчас будет, ничего в мире нет. Чтобы и не
