им и за рукописи, и за рецензии,
И за отзывы, и за иллюстрации.
Так и тают, так и тают ассигнации.
Невольно являются думы:
Для чего им такие суммы?
Может, они пьют пиво?
Может, ведут себя игриво?
Может, занимаются азартной игрой?* [8]
Может, едят бутерброды с икрой?
Нельзя допускать разврата
Среди сотрудников Госиздата.
Стихотворение написано в поезде.
Записано в «Чукоккалу».
Кто приехал на съезд? [9]
Во-первых, Б. Реет,
Во-вторых,
Г. Белых,
Шишков,
Козаков,
К. Чуковский
(Украшение Большой Московской).
Лебеденко,
Черненко,
Миттельман
(Который о съезде напишет роман),
Моргулис
(Которые еще, в сущности, не проснулись),
И, наконец, я сам:
Который от счастья близок к небесам!
Академик* [10].
15. VIII. 1934. Столовая (Бывшая Филиппова)
ПЕРЕЧЕНЬ РАСХОДОВ НА ОДНОГО ДЕЛЕГАТА
Стихотворение написано совместно с Н. Олейниковым.
Записано в «Чукоккалу» рукой Н. Олейникова.
Руп
На суп,
Трешку
На картошку* [11],
Пятерку
На тетерку,
Десятку
На куропатку* [12],
Сотку
На водку
И тысячу рублей
На удовлетворение страстей.
Торжественное заседание
Шуточная пьеса
Капустническая пьеса для кукол. Была поставлена в ночь на 1 января 1935 г. на открытии ленинградского Дома писателей. Режиссер — Л. В. Шапорина-Яковлева. Музыка В. Соловьева-Седого. Роли А. Толстого, С. Маршака и Н. Чуковского читал И. Андроников.
Впервые опубликовано в книге «Житие сказочника. Евгений Шварц», М., 1991. Печатается по этому изданию.
_____
АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ. Товарищи. Вот что на банкетах отвратительно. Хочется есть, хочется пить водку. А все безумно мешают. Лезут говорить речи. Открыли клуб. Вот он открыт. Тоска безумная. А ты изволь председательствуй… Что делать? Тут никакой черт не может помочь.
Гром, дым, пламя из-под земли.
ГОЛОС. Извиняюсь.
ТОЛСТОЙ. Кто это говорит?
ГОЛОС. Я-с.
ТОЛСТОЙ. Кто это «я-с»?
ГОЛОС. Тот самый.
ТОЛСТОЙ. Который?
Гром и молния. Из-под земли вырастает Черт.
ЧЕРТ. Вы изволили сказать — «никакой черт не может помочь».
ТОЛСТОЙ. Ты кто такой?
ЧЕРТ. Черт.
ТОЛСТОЙ. Черт?
ЧЕРТ. Вы перед ним находитесь.
ТОЛСТОЙ (издает неопределенный вопль, выражающий крайнее изумление). У-и-ой.
ЧЕРТ. Здравствуйте, Алексей Николаевич.
ТОЛСТОЙ. Зачем ты сюда пришел?
ЧЕРТ. Как вы изволили жаловаться, будто никакой черт не может помочь, то я счел своим долгом почтительно опровергнуть. Я помогу-с.
ТОЛСТОЙ. Ничего не понимаю. Ты где работаешь?
ЧЕРТ. Известно-с. В пекле.
ТОЛСТОЙ. Писатель?
ЧЕРТ. Библиотекарь.
ТОЛСТОЙ. Чего врешь?
ЧЕРТ. Никак нет. Я библиотекой заведую. Центральной адской библиотекой.
ТОЛСТОЙ. Совершенно отвратительное вранье. На кой бес чертям библиотека?
ЧЕРТ. Простите, Алексей Николаевич, вы хоть и передовой писатель, но отстали от потусторонней жизни-с. У нас в пекле книга играет основную роль. Пламя, огонь, котлы — все это кустарщина. Мы теперь их книжками.
ТОЛСТОЙ. Кого это «их»?
ЧЕРТ. Грешников-с. Преступивших заповеди. Дашь ему книжку-другую, ну и того. Заместо мучений-с.
ТОЛСТОЙ. Подожди. Ведь это же безумно обидно. Это, может быть, и мои книги у вас вместо мучения.
ЧЕРТ. Простите, Алексей Николаевич, не все-с.
ТОЛСТОЙ. А «Петр», вторая часть?
ЧЕРТ. Не употребляем-с. Там есть у нас историки, профессора. Тех мы, правда, помучили-с. Но и только.
ТОЛСТОЙ. Совершенно нахальный черт. А другие мои книжки? Вот «Ибикус», например, «Похождения Невзорова». Совершенно замечательная книга. Я ее в 24-м году писал. Деньги нужны были. Или «Приключения на волжском пароходе»?
ЧЕРТ. Я же докладывал. Кое-какие применяем-с. За малые грехи. За прелюбодеяние, за пьянство.
ТОЛСТОЙ. В таком случае, моментально пошел вон.
ЧЕРТ. За что же, Алексей Николаевич? Не гоните, Я очень писателей уважаю. Библиотечный работник-с должен быть в контакте. Отзывы захватил, угольками написаны. Не гоните, я вам услужу.
ТОЛСТОЙ. Ты
