— Эй, Бри! — крикнула Поппи. — Чем ты там занимался в своей комнате все это время, грязный ты мальчишка?
Брайан-младший покраснел и пробормотал:
— Я зайду попозже… когда…
— Нет, — отрезала Брианна. — Говори сейчас.
— Да ничего особенного. Звонил папа и сообщил, что после нашего отъезда мама легла в постель при полном параде, даже туфли не сняла, и до сих пор не встает.
— Я постоянно ложусь в постель в туфлях, — вклинилась Поппи. — Ни один мужчинка не откажется полюбоваться на женщину на шпильках. — Растолкав близнецов, она протиснулась в коридор и постучала в дверь соседней комнаты, где жил Хо Лин — китайский студент-медик.
Тот вышел — в белой в синюю полоску английской пижаме.
— ЧП, дорогой! — затрещала Поппи. — Можно воспользоваться твоим телефоном? — Не дожидаясь ответа, она вломилась в комнату Хо Лина и закрыла за собой дверь.
Брианна и Брайан-младший переглянулись. Ни он, ни она не хотели говорить, что Поппи — чудовище, и признавать, что ей в одиночку удалось обратить их первый глоток свободы в кошмар. Их воспитали в убеждении, что если не упоминать о неприятности вслух, то ее и не существует. Их мать — сдержанная женщина, и она передала эту сдержанность своим детям.
— Вот что случается с женщинами при приближении к пятидесяти, — сказала Брианна. — Это называется «менопауза».
— И что они творят? — спросил Брайан-младший.
— О, сходят с ума, воруют в магазинах, бросаются с ножами на мужей, ложатся на три дня в постель… и все такое прочее.
— Бедная мама, — покачал головой Брайан-младший. — Позвоним ей после смотра первокурсников.
Брат с сестрой двинулись в клуб математиков. Пробравшись сквозь толпу пьяных студентов, подошли к стенду, увешанному большими ламинированными листами с уравнениями.
Паренек в тесной вязаной шапке ахнул:
— Иисусе, да это же близнецы Бобер! Уважуха! Вы, ребята, реально крутые! Нет, нет, вы — легенды! У каждого золотая медаль Международной математической олимпиады. — Он посмотрел на Брайана-младшего: — И особый приз. Уважуха! «Выдающееся своим изяществом решение». Сможешь мне его объяснить? Буду польщен.
— Ну да, смогу, если у тебя найдется пара свободных часов, — сказал Брайан-младший.
— Слушай, да в любое время, где угодно. Мастер-класс Брайана Бобера-младшего будет внушительно смотреться в моем резюме. Сейчас, только ручку достану, обождете?
Вокруг Брайана-младшего и Брианны уже собралась небольшая толпа. Прошел слух, что близнецы Бобер здесь. Вспоминая доказательство, появившееся как по волшебству из ниоткуда, — экзаменаторы даже не представляли, что ответ можно вывести таким путем, — Брайан-младший услышал, как сестра бормочет:
— Вот дерьмо!
К ним протискивалась Поппи с криком:
— Нашлись!
Оказавшись рядом, она, игриво грозя близнецам пальчиком, сказала:
— Вам не помешало бы привыкнуть ставить меня в известность, куда вы отправляетесь. В конце концов, вы же мои лучшие друзья. — Поверх черной рубашки-поло она надела потертое вечернее платье из тафты. Повернулась к пареньку в шапке и просюсюкала: — Ну пожалуйста, могу я к вам присоседиться? Хотя я не слишком хорошо соображаю, но придам вашему маленькому хмурому кружку чуточку гламура. И я не буду мешать вам рисовать всякие формулки, а сяду на заднем ряду и буду держать свой хорошенький ротик на замке, пока не въеду в тему.
На время позабыв о легендарном Брайане-младшем, студент с пылкой улыбкой протянул Поппи форму заявления.
Глава 7
Ева сожалела о том дне, когда «Маркс и Спенсер» представил эластановые мужские пижамы. Увы, они не льстили телам мужчин средних лет. Гениталии Брайана, обтянутые безжалостной тканью, походили на мешочек с гаечным ключом.
После трех ночей беспокойного сна Брайан умолил жену допустить его на супружеское ложе, ссылаясь на больную спину.
Ева уступила неохотно.
Брайан проводил обычный ритуал перед отходом ко сну: булькал и плевался в ванной, заводил будильник, слушал прогноз погоды для судоходства, проверял каждый уголок и даже залезал под кровать в поисках пауков, держа наготове детский сачок, который специально хранил в шкафу, выключал то, что называл «большим светом», открывал форточку, садился на кровать и снимал тапочки, всегда начиная с левого.
Ева не могла вспомнить, в какой момент Брайан превратился в мужчину средних лет. Возможно, когда начал покряхтывать, вставая со стула.
Обычно муж с утомительными подробностями рассказывал о прошедшем дне и о людях, которых она никогда не встречала, но сегодня молчал. Оказавшись в постели, он лег на самом краешке кровати, и Ева тут же представила человека, балансирующего на краю змеиного гнезда.
— Спокойной ночи, Брайан, — сказала она ровным голосом.
Он отозвался из темноты:
— Не знаю, что говорить, когда меня спрашивают, почему ты не встаешь с постели. Это меня конфузит. Не получается сосредоточиться на работе. А мать и теща забрасывают вопросами, на которые у меня нет ответов. А ведь я привык, что знаю все ответы, — черт возьми, я ведь доктор астрономии! И планетоведения.
— Ты ни разу мне четко не ответил на вопрос, существует ли Бог.
Брайан откинулся на подушку и простонал:
— Господи! Думай своей чертовой головой!
— Я так долго не пользовалась мозгом, что бедняжка забился в угол и ждет, когда его покормят.
— Ты постоянно смешиваешь концепцию рая с чертовым космосом! А если твоя мать еще раз попросит меня составить ей гороскоп, я не знаю, что сделаю! Я объяснял разницу между астрономом и астрологом чертову уйму раз!
Муж вскочил с постели, ударился ногой о тумбочку, еще раз чертыхнулся и захромал из комнаты. Ева услышала, как хлопнула дверь спальни Брайана-младшего.
Покопавшись в ящике прикроватной тумбочки, где держала самое ценное, Ева вытащила свои старые школьные тетради, которые берегла больше тридцати лет, и принялась листать страницы. Лунный свет мерцал на золотых звездочках, полученных за работы, выполненные на «отлично».
Она была очень умной девочкой, чьи сочинения в классе всегда зачитывали вслух, и учителя твердили ей, что упорная учеба и стипендия, возможно, позволят ей поступить в университет. Но Еве пришлось пойти на работу, чтобы приносить домой зарплату. А что поделать, если Руби было не по карману купить школьную форму в специализированном магазине на пособие по потере кормильца?
В 1977 году Ева ушла из Лестерской женской школы и устроилась телефонисткой в «Джи-Пи-Оу». Руби забирала две трети зарплаты дочери за жилье и питание.
Когда Еву уволили, потому что она слишком часто неправильно соединяла абонентов, она так боялась сказать об этом матери, что уходила утром из дома и весь рабочий день сидела в небольшой библиотеке, оформленной под слесарную мастерскую, и читала английскую классику. А спустя две недели после увольнения Евы главный библиотекарь — интеллектуал без способностей руководителя — вывесил объявление о вакансии помощника библиотекаря: «Необходимые навыки и умения…»
У Евы не было навыков, но в ходе собеседования с главным библиотекарем выяснилось, что он считает ее весьма квалифицированным специалистом, так как своими глазами видел, что она прочла «Мельницу на Флоссе», «Счастливчика Джима», «Холодный дом» и даже «Сыновей и любовников».
Ева объявила матери, что сменила работу и теперь будет зарабатывать немного меньше, трудясь в библиотеке.
Руби сказала, что дочь дура, а книги перехвалены и негигиеничны.
— Ты же не знаешь, кто и что делал с этими страницами.
Но Ева любила свою работу.
Открывая тяжелую входную дверь и заходя в тихий зал, где утренний свет лился из высоких окон на поджидающие ее книги, она так радовалась, что работала бы даже бесплатно.
Глава 8
На пятый день, около полудня, в комнату заглянул Питер, мойщик окон. Ева спала по двенадцать часов в сутки. Она не раз обещала побаловать себя такой роскошью с тех самых пор, как близнецов извлекли из ее утробы и вручили ей семнадцать лет назад.
