— Это твоих рук дело! Ты убил меня, сукин сын! — орал он, тыча в меня пальцем.
— Арни, посмотрите на свое тело — то есть на тело, которое лежит в багажнике. Взгляните на засохшую кровь. Вы умерли несколько дней назад. Кто-то пронюхал, что вы вышли на связь со мной, и решил вас убрать. Примите мои соболезнования. Наверное, это моя вина.
— Я не какой-то там долбаный призрак! Это бред! Бред! Я вез тебя по всему городу! Я могу прикоснуться к тебе! — Он схватил меня за рубашку. — Что за фокусы, кретин? Это что, игра? Как и тогда, у твоей машины? Ты подсыпал мне наркоту?
Я осторожно снял руку Арни с рубашки, затем приподнял его под мышки. Он весил не тяжелее манекена. Даже если вы никогда не поднимали манекен, наверное, можете представить, сколько он весит.
Глаза Арни снова расширились. Я осторожно поставил его на землю.
— Арни, вы — астральное тело, — сказал я. — Знаете, что это такое?
Журналист не услышал меня. Схватившись за грудь, он смотрел на мир так, словно в каждом камешке и травинке притаилась какая-то новая опасность.
— Это переходный этап между физическим и духовным миром. Тело, которое присутствует здесь лишь наполовину.
Арни метнулся в сторону, распахнул дверцу и бросился на сиденье водителя. Затем попытался найти ключи, понял, что их у него нет, закрыл лицо руками и прижался к рулевой колонке.
Я подошел к его двери.
— Это моя вина, Арни, — сказал я через окно. — И то, что вас убили, и то, что вам приходится вести эту полужизнь. Я сделал это, я спроецировал вас. Это одна из тех штук, которые позволяет делать «соевый соус». Мне кажется, что вас убили сразу после нашего разговора по телефону. Знаете, иногда разговариваешь с человеком и пытаешься по голосу угадать, как он выглядит? Ну вот, как только вас убили, вы немедленно приняли облик…
— Это невозможно. Невозможно. Я не могу смириться с этим. У меня… у меня внуки. В июне у меня отпуск, я поеду в Атлантик-Сити. Я уже билеты купил.
— Да, Арни, сейчас у вас фаза отрицания. Это нормально. Ну, я пошел, ладно? Нужно позвонить Эми и сказать, что она должна мне пять баксов.
— Заткни пасть, Вонг. Прямо сейчас. Я отказываюсь верить в то, что нахожусь здесь только потому, что ты меня приду…
Журналист исчез.
— Мои соболезнования, Арни. Искренние соболезнования, — сказал я, обращаясь к пустой машине.
Я пошел к багажнику и чуть было не закрыл его, но потом подумал, что не стоит оставлять отпечатки пальцев на багажнике, в котором лежит труп. По этой же причине мне пришлось отказаться от мысли о том, чтобы вернуться в ресторан на машине. Я посмотрел на затянутое облаками вечернее небо и прикинул, успею ли добраться до своего «бронко» раньше, чем пойдет дождь.
Я двинулся сквозь ночь, миновал заросший сорняками участок, «Бургер кинг» и церковь, находившуюся в здании, которое раньше занимал боулинг. Я прошел мимо тощего как щепка парня, похожего на бездомного, и с удивлением посмотрел на его заляпанную белую майку с моим именем. С трафарета на майке скалился желтый азиат с крупными зубами, а под ним красовалась подпись: «МИСТЕР ВОНГ». Персонаж показался мне знакомым, и поэтому я про него забыл.
Через пол квартала я увидел двух мальчишек лет тринадцати — они курили и с подозрением косились на меня. На черной майке парнишки слева виднелось изображение какой-то глэм-рок-групы. Надпись под рисунком гласила: «ТЬМА». Из-под расстегнутой фланелевой рубахи мальчика справа виднелся кусок майки со словом «ГОЛОДНА».
Мне показалось, что эти слова складываются в предложение; впрочем, учитывая все события моей жизни, это не так уж и странно. Потом я прошел мимо старушки, выходившей из магазина рукоделия; на ее блузке надписей не было. Затем я встретил пышногрудую девушку в оливковой майке с надписью: «НЕ ЛЕЗЬ В ИРАК», и подумал, что этот совет может относиться и ко мне.
Когда я добрался до стоянки рядом с «Китай-едой!», то увидел, что в мою сторону идет человек в белой майке с надписью крупными черными буквами: «СЕГОДНЯ НА УЖИН ЯЙЦА». Я поднял взгляд, и увидел, что в майку одет Джон.
— Куда ты делся? — спросил он. — Я увидел твою тачку, но кассирша уже закрывала ресторан. Сказала, что ты давно ушел. Ты встретил того парня?
— Официантка сказала, что я был с каким-то парнем?
— Она не помнила. Кажется, вопрос ее немного озадачил. Ну так что, он пришел? Я здесь для того, чтобы он меня сфотографировал.
Я пренебрежительно махнул рукой куда-то в сторону горизонта.
— Ничего не вышло. Оказалось, что он умер и даже не знал об этом. Он с самого начала был полутвердым астральным телом.
— Ненавижу, когда такое происходит.
— Ага. Мне пришлось сообщить ему об этом. Он ездил в машине, взятой напрокат, а в багажнике лежал его собственный труп. Представь: я вижу пожилого белого мужчину, похожего на коммивояжера, а потом оказывается, что в действительности он выглядел совсем не так.
— Ну, он же черный, лысоватый такой, в бабочке? Дейв, я же распечатал тебе кучу статей с его фотографиями. Ты хоть одну из них прочитал?
— Не знаю. Я был занят.
— Значит, статью он не напишет?
Я скорчил гримасу, которая означала, что не собираюсь удостаивать этот вопрос ответом.
— Мне нужно вернуться в торговый центр, — сказал я. — Там осталась дыра в полу. Я показывал Арни тело.
— Я ее заделаю. Все равно собирался туда заехать.
— Поедешь туда один? Почему?
Он пожал плечами.
— Эми звонила. Искала тебя.
— Какой сюрприз.
— Сказала, чтобы ты позвонил ей на мобильник, как только вернешься. Слушай, ты не спорил с ней на пять баксов, что вся эта история с репортером окажется полным бредом?
Я вошел в дом, бросил на журнальный столик серебряный контейнер, ключи от машины и мелочь, затем нашел между подушками дивана пульт и включил телевизор. Показывали какой-то сериал про семью, члены которой делают мотоциклы под заказ и постоянно орут друг на друга. Примерно полчаса спустя зазвонил телефон. Я посмотрел на номер, взял трубку и сказал:
— С тебя пять баксов.
— Привет! Это я! — воскликнула Эми. — Что ты сказал?
— Ничего. Вряд ли из разговора с журналистом что-нибудь получится.
— Ты меня слышишь? Подойди к двери.
— Что ты сказала? Эми? Алло?
Тот, кто изобретет мобильный телефон, который действительно будет работать, страшно разбогатеет.
— Подойди к двери.
Все это было очень странно. Я занервничал, подошел к двери, выглянул через окошко наверху. Ничего. Я осторожно вышел на крыльцо и, повернувшись направо, увидел Эми в бело-желтом сарафане и сандалиях: она сидела в пластиковом кресле с сотовым телефоном в руках. С тех пор, как мы виделись в последний раз, волосы у нее отросли до плеч.
— Сюрприз! — застенчиво сказала она.
— Ты… ты в самом деле здесь?
— Ага! Сегодня прилетела — ради твоего дня рождения. Джон знал, так что во всем вини его. Он не пошел на работу, приехал в аэропорт меня встречать. Он хотел тебя удивить.
И я действительно удивился — хотя бы потому, что внезапно понял одну вещь: до моего дня рождения осталось всего двое суток.
— Значит, ты здесь? Сейчас?
— Точно! Смотри, это круто!
Эми вскочила и поставила ногу на перила крыльца. При этом ее бедро немного оголилось, и мое сердце дрогнуло, словно я никогда не видел эту часть женского тела обнаженной. На лодыжке мелькнула маленькая татуировка, китайский иероглиф — но Эми опустила ногу раньше, чем я успел отвести глаза от ее бедра.
— Это мило, — сказал я. — А что он означает?
— «Лодыжка».
Эми засмеялась, подошла ко мне и стиснула так, что я чуть не задохнулся.
— Нравится? — спросила она. — Я говорила Кристал, что ты не одобришь.
— Какая разница? Тебе нравится, и ладно. А если татуировка мне не по вкусу, я могу идти ко всем чертям.
— Значит, тебе не нравится?
— Неплохо. Она у тебя только одна?
Эми отстранилась и придала лицу хитрое выражение.
— Возможно. Не проверишь — не узнаешь.
Я засмеялся. Она захихикала. Мы замолчали, а затем бросились от входной двери к дивану, оставляя за собой след из одежды.
Потом мы с Эми лежали на диване, укрывшись пледом с изображением американского флага. Плед, купленный на гаражной распродаже, — подарок Джона. Телевизор все еще работал, и мы рассеянно его смотрели.
— Ты надолго приехала? — спросил я.
Эми ответила не сразу.
— Глянь, ребята так переживают насчет мотоциклов… — наконец сказала она.
— Ты все еще в магазине рукоделия? Тебе когда на работу?
Она пожала плечами.
— Эми?
— Я уволилась.
— A-а. Так когда ты возвращаешься?
— Об этом я хотела с тобой поговорить.
— Нет, Эми. Здесь тебе жить нельзя.
— Почему? У тебя другая девушка?
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
