Когда она вошла в кабинет Миранды в тот вечер, с высоко поднятой головой, она отбросила последнее, что оставалось от Энди-ассистентки.
Миранда подняла глаза от того, чем занималась, и их взгляды встретились через весь офис.
– Андреа, – в подтверждении сказала Миранда, откладывая ручку.
– Миранда, – кивнула Энди в ответ. – Готова?
– Дай мне минутку, – сказала Миранда, – но устраивайся поудобнее.
Энди подошла к дивану и положила свои вещи, присев и наблюдая за Мирандой с того места, где сидела. Это был вечер пятницы, и на этот раз казалось, что неделя немного повлияла на редактора «Подиума». Ее волосы выглядели так, будто она провела по ним рукой слишком много раз в течение дня, и глаза, которые встретились с ней через весь офис, выглядели немного уставшими.
Миранда в конце концов отложила все, что делала, чтобы добраться до ящика стола и вытащить то, что Энди узнала, как ее собственную копию рукописи Миранды, которую она в спешке оставила, уходя в начале недели.
Миранда поднялась на ноги и, подошла с рукописью в руках, пролистала страницы, пока не нашла то, что искала, и бесцеремонно бросила ее на кофейный столик.
– Объясни.
Энди сняла очки с головы и наклонилась, чтобы посмотреть на страницу, сразу узнавая ее.
– Это просто, – сказала Энди, – когда я впервые прочитала рукопись это был, пожалуй, единственный абзац, который рассказал мне что-то о тебе. Все остальное казалось фальшивым, лицемерным. А это было реальным.
Миранда вздохнула.
– Если это тот результат, к которому ты стремишься, я думаю, ты будешь очень сильно разочарована. Я не хочу, чтобы у публики было такое глубокое понимание моей личной жизни, – откровенно сказала она, присаживаясь на другой конец дивана и снимая очки.
Энди откинулась на спинку дивана, слегка ошеломлённая тем, что Миранда по-видимому решила покончить с этим дерьмом сегодня вечером. Она не собиралась упускать момент.
– Хорошо, позволь мне прояснить. Все, что до 1975 года, под запретом?
– Мне казалось, я ясно выразилась, – сказала Миранда с легким раздражением в голосе, сжимая очки в руке.
Энди закатила глаза.
– Просто пойди мне на встречу один раз, пожалуйста. Ты хочешь, чтобы охват девочек в книге был минимальным, в лучшем случае, правильно?
– Верно.
Энди потянулась к рукописи:
– Позволишь? – сказала она, держа руку над свободно переплетенным экземпляром.
Миранда кивнула.
– Я думаю, мы установили, что ты очень скрытный человек, – с иронией сказала Энди, бровь Миранды поднялась, – что означает, что попытка написать автобиографию целиком будет бессмысленной, – продолжила она, взявшись за страницы, написанные о девочках, и вырвала их.
Миранда посмотрела на нее так, словно она сошла с ума, когда она бросила страницы на стол.
– Итак, – продолжила Энди, – давай сосредоточимся на том, что тебе нравится, и чем ты всегда была готова поделиться с публикой: «Подиум» или, что намного важнее, мода в целом. То чего люди хотят, так это твоего понимания, твоего мнения. Твоя карьера охватывает десятилетия, я имею в виду, посмотри на это, например, – Энди вернулась к началу, – здесь ты пишешь о кризисе СПИДа, как будто он был на периферии индустрии моды, когда я знаю, что это совершенно точно не так.
– Это не то время к которому мне хочется возвращаться, – сказала Миранда, ее тон был резким.
– Да, но сообщение, которое ты оставляешь здесь, говорит о том, что это не важно, что тебе все равно. Миранда, я знаю это, и я верю что ты тоже знаешь. Ты была редактором дольше, чем я. Именно такие моменты, которые влияют на всю отрасль в целом, в них и нужно вкладывать душу. Хорошо, ты не хочешь внимания к себе, но тогда будь готова говорить о таких вещах, так как они этого заслуживают.
Миранда наклонилась и положила очки на кофейный столик, а затем откинулась на спинку дивана и повернулась к Энди лицом. Она долго молчала, и Энди обнаружила, что закрывает и откладывает рукопись в сторону, ожидая, когда она заговорит.
– Мы потеряли так много людей, – сказала Миранда через некоторое время. Ее голос был далеким, как будто она вернулась на годы назад, чтобы вспомнить то время. – Дизайнеры, фотографы, парень из почтового отделения с ярко-рыжими волосами, совсем как у девочек. Это было похоже на чистку. К тому времени человечество мало чем могло удивить меня, но это было нечто иное. Это бесконтрольно распространялось в обществе, а СМИ выставляли это так, как будто это было очищение, посланное Богом, – сказала она, гнев сквозил в ее голосе. – Не знаю, достаточно ли у меня слов, чтобы по настоящему описать то время. Это был невообразимый ужас, – закончила Миранда, и ее голос дрогнул.
Стало ясно, что она не намерена продолжать дальше, но это было началом.
– Вот это, – мягко сказала Энди через некоторое время, – это ты.
Миранда подняла на нее глаза:
– Андреа, ты считаешь, что знаешь, кто я?
– Нет, мне кажется, ты меня неправильно поняла. Я не знаю тебя, Миранда. Я знаю, какой кофе тебе нравится, что ты любишь своих дочерей и работать с тобой это сущий кошмар. Но я не знаю тебя. Просто это реально, а реальность это все, что нам нужно. Тебе не нужно делать лирические отступления обо всех твоих личных моментах, чтобы написать мемуары, основанные на индустрии, которой ты посвятила всю свою жизнь. Только несколько из них, – с легкой ухмылкой закончила Энди.
Миранда смотрела на нее, выражение ее лица было непроницаемым.
– И сколько же мне придется отдать себя, чтобы они были счастливы?
– Кто?
– Публика, – сказала Миранда.
– Тебе нужно решить, для кого ты пишешь, – сказала Энди. – Невозможно писать для всех. Ты никогда не сможешь сосредоточиться на себе, если будешь попытаться всем угодить. Тебе нужно сфокусироваться на своей аудитории.
– И кто же это? Геи, которые поклоняются «Подиуму»? Белые консервативные женщины высшего общества, у которых есть деньги, на покупку кутюр, который мы продаем? Правление, которое принимает решения о нашем бюджете? Кто, Андреа? Для кого я должна писать?
Энди протянула руку и взяла вырванные из рукописи страницы.
– Для кого ты это написала? – спросила она.
Миранда замолчала. Она долго смотрела на страницы, прежде чем ответить:
– Я написала это для себя.
– И мы выяснили, что ты не хочешь делиться этим, так для кого ты хочешь написать эту книгу? Почему ты решила написать ее сейчас?
Рука Миранды инстинктивно потянулась к ее груди, и Энди почувствовала, как ее сердце немного сжалось, когда она поняла, что слухи, возможно, были не слухами в конце концов.
Миранда, должно быть, что-то заметила на ее лице, потому что ее рука напряглась, прежде чем вернулась на колени.
– Эта информация конфиденциальна и не должна покинуть эту комнату, – сказала Миранда.
– Миранда, все, что ты говоришь в этой комнате, конфиденциально. Чем скорее ты это поймешь, тем легче нам будет.
Миранда пристально посмотрела на нее.
– Почему ты здесь? – внезапно потребовала она.
– Потому что ты меня наняла, – растерянно ответила Энди.
– Это не ответ на мой вопрос, Андреа. Ты не обязана была соглашаться на эту работу. Ты ясно выразила свои чувства ко мне, и к тому, как я веду дела, когда умчалась из Парижа. Зачем возвращаться?
– Я задаю себе этот вопрос с того самого момента как мы начали, – сказала Энди. – Честно говоря, я не знаю.
– Ты говоришь, что ничего не знаешь обо мне, а я ничего не знаю о тебе. Начинающая журналистка, которая сидела у моего офиса, исчезла, и на ее месте кто-то, кого я не знаю. Все еще умная, все еще безрассудная, все еще амбициозная, но, конечно, гораздо более циничная, чем я помню.
– На днях ты, кажется, очень многое знала о моей жизни, – сказала Энди, защищаясь.
– Мимолетное замечание Эмили после твоего отъезда много лет назад и взвешенное предположение и ничего более, – ответила Миранда.
– Прекрасно, тогда что ты хочешь узнать?
