Элизабет Ренье - Если это любовь

Кэролайн Пенуорден повернулась на бок, разметав черные кудри по подушке, и чуть было снова не заснула, как вдруг вспомнила, какой сегодня день. В то же мгновение сна как не бывало: она села на своей широкой кровати с балдахином и устремила озабоченный взгляд на закрытые ставнями окна.

Всю ночь сквозь сон она слышала дребезжание стекол под порывами ветра, тоскливые стоны в дымоходах, скрип ветвей старых вязов, что росли за конюшнями. Но сейчас за окном было тихо, только по водосточным трубам с журчанием стекала дождевая вода, да из сада с ветки пробкового дуба неслись веселые трели дрозда.

Кэролайн торопливо накинула капот, сунула ноги в тапочки и, подбежав к окну, распахнула ставни. На востоке сквозь разрывы в уносящихся прочь тучах торжествующе прорывались солнечные лучи, превращая лужайки, уступами спускающиеся от дома, в сверкающие от капель дождя ковры. Невольно поежившись то ли от утренней прохлады, то ли от возбуждения, девушка послала птичке воздушный поцелуй и весело заговорила с ней:

– Милый мой мистер Дрозд, вы вторите песне моего сердца, потому что сегодняшний день несет мне только радость. А знаете почему? Сегодня, 12 мая 1774 года от Рождества Христова, мне исполняется восемнадцать лет! Сегодня придет Тимоти, как обещал два месяца назад перед своим отъездом в Лондон, и попросит у папы моей руки! Папа, конечно, разрешит, ведь он ни в чем мне не отказывает, а мама сначала нахмурится, а потом улыбнется и пожелает нам счастья. Вот увидишь, все будет именно так!

Кэролайн засмеялась, закрыла окно и веселым взглядом окинула свою комнату: гобелены на стенах, искусно вышитые покрывало и полог над кроватью, резные статуэтки, привезенные капитаном Пенуорденом со всего света, и новые изящные безделушки из фарфора, которые он купил в Плимуте. Все было с любовью устроено для ее удобства и удовольствия Николасом и Амелией Пенуорден. А ведь девушка не состояла с ними даже в отдаленном родстве.

Она родилась здесь, в этой самой комнате. Сюда, восемнадцать лет назад, принесли ее мать, потерявшую сознание после известия о том, что муж погиб в море. Кэролайн появилась на свет на три недели раньше положенного срока и уже через час стала круглой сиротой, хватающейся за жизнь крохотными ручонками, едва дышащей и с таким слабеньким и хрупким тельцем, что возникал вопрос, доживет ли она до вечера.

Амелия Пенуорден, в свои тридцать лет уже смирившаяся с тем, что своих детей у нее не будет, держала за руку умирающую подругу и обещала заботиться о малютке, как если бы та была ее собственной дочерью. Когда глаза роженицы навеки закрылись, она бережно прижала новорожденную к худой груди и с этого мгновения вкладывала в воспитание малышки все свои силы и страстную тоску о материнстве. И девочка осталась жить!

Кэролайн никогда не приходилось бороться, чтобы получить то, что она хотела. Все доставалось ей легко и просто. Выйдя замуж за Тимоти, она по-прежнему будет жить недалеко от приемных родителей. А когда они умрут, хотя Кэролайн надеялась, что это произойдет еще очень-очень нескоро, именно ей отойдет Трендэрроу. Здесь, в старом замке эпохи Тюдоров, расположенном в лесу над излучиной Тэмера, думала девушка, она проживет всю жизнь, окруженная своей семьей, вдали от тревог большого мира. А если вдруг проснется жажда приключений, свойственная покойному отцу; если, находясь рядом с капитаном Пенуорденом, она увидит мир его глазами – что ж, это смутное беспокойство легко подавить. Поиск приключений – это удел мужчин. Для женщин целью жизненного пути служит семейный очаг.

Она тихо покинула комнату, испытывая легкое чувство стыда, потому что по своему легкомыслию не смогла вызвать в себе серьезные размышления о жизни, которым, как втолковывала ей гувернантка, человек должен предаваться в день своего рождения. Кэролайн увидела, что ставни уже распахнуты и солнечные лучи падают на худощавую, прямую фигуру Амелии Пенуорден. Слегка склонив набок голову в белом чепце, из-под оборок которого выбивались пряди седых волос, та вглядывалась в портрет, висящий на стене, и прижимала к груди стиснутые худые руки, словно молилась.

Кэролайн замерла на месте, чувствуя, что ее нельзя прерывать. Но как только Амелия опустила руки и двинулась дальше, девушка побежала к ней, радостно окликая издали. Наспех присев в реверансе, она встала на цыпочки и поцеловала в щеку приемную мать.

– Мама, чей это портрет ты рассматривала? Свой, где тебе восемнадцать, или портрет папы, где он изображен в военной форме? – Она проследила за направлением взгляда Амелии. – Ты приказала повесить его здесь? – не веря своим глазам, прошептала Кэролайн. – Мой портрет будет среди портретов Пенуорденов?

– А как же иначе, дитя мое? – Голос Амелии звучал резковато, как всегда, когда она была взволнованна. – Восемнадцать лет мы считали тебя своей дочерью. И сейчас я молилась о том, чтобы в свое время эти стены украсили портреты твоих детей и внуков, достойных прошлых поколений нашей семьи.

Кэролайн обладала живым характером, ей было очень скучно и утомительно позировать для портрета. Она вообще была неспособна долго сидеть на одном месте, за это ее наказывали как сдержанная Амелия, так и пунктуальная и медлительная гувернантка. Теперь же, с восторгом глядя на свой портрет, девушка поняла, что не зря терпела эту скуку: художник изобразил ее сидящей в кресле, с чинно сложенными на коленях руками, в шелковом голубом платье, которое широкими складками ниспадает до самого пола. Белизна обнаженных плеч соперничала с белоснежной пеной кружев декольте. Тонкая талия, которую, как уверял Николас, можно обхватить пальцами рук, подчеркивалась поясом, расшитым золотом; сетка из золотой тесьмы сдерживала пышные темные волосы, уложенные в высокую прическу, открывающую маленькие изящные ушки. Художник правдиво отразил нежный румянец ее лица, розовые губы. В серых глазах, оттененных загнутыми темными ресницами, ему удалось уловить выражение живости и радостной доверчивости, которые так восхищали ее отца. Кэролайн радовалась, что ей разрешили позировать сидя: так она казалась более взрослой дамой. И хотя няня все время твердила ей, что невысокий рост – преимущество для женщины, так как рядом с ней мужчины чувствуют себя более сильными и мужественными, у Кэролайн на этот счет было свое мнение. Вот Тимоти гораздо выше ее ростом, но в их отношениях скорее именно она играет главенствующую роль.

Голос Амелии отвлек девушку от размышлений.

– Пожалуй, у меня нашлось лишь одно замечание к художнику. Вероятно, исходя из своих представлений о женственности, он изобразил твой рот и подбородок несколько вяловато. Телосложением, цветом волос и глаз ты пошла в мать, а вот черты лица унаследовала от отца. Хорошо, что тебе достались ее доброта и мягкость характера и вместе с тем – его отвага. Эти качества тебе пригодятся, если ты хочешь чего-то добиться в жизни, создать уютный дом для своего мужа и детей.