Стефани Лоуренс
Нежданная любовь
Лондон
Сентябрь 1834 года
Все они глупые, пустые модницы.
Реджи Кармартен с явным неудовольствием разглядывал светских дам, прогуливающихся в Гайд-парке по Роттен-роу. Особенно раздражали юные леди, жаждущие найти мужа.
Их надоедливый смех звенел у него в ушах. Высший свет возвращался в столицу к осенним балам и приемам. Почтенные матроны восседали в каретах, выстроившихся на проезжей части, а их незамужние дочери оживленно обменивались последними новостями, и каждая в душе надеялась стать героиней захватывающей истории. Солнце бросало яркие блики на искусно уложенные локоны и кружевные зонтики. Бриз играл пышными юбками, дразня бесчисленные модные оборки.
Мода за прошедшие десять лет изменилась, но настроение Реджи осталось прежним: он не испытывал ни малейшего желания жениться на какой-нибудь юной девице, дефилирующей в парке.
Поворчав про себя, он решительно зашагал через лужайки, оставляя позади орду разряженных кукол.
И все же приходится задуматься о женитьбе. Ему тридцать два года. Намеки матери за последние десять лет становились все откровеннее, но она знала, что может подтолкнуть сына только до определенной черты, и после нескольких неудач оставила попытки навязать ему невесту. Однако этим утром, когда стало известно о пошатнувшемся здоровье двоюродного деда Реджи, ее терпение иссякло.
Его двоюродный дед – граф Карлайл. Отец Реджи, Герберт Кармартен, виконт Норткот, был наследником Карлайла. В случае смерти деда отец станет графом, а титул виконта перейдет к Реджи.
По словам матери, в одно прекрасное утро он проснется виконтом, а значит, пристальное внимание всех мамаш, у которых дочки на выданье, ему обеспечено.
Выбор невелик – либо поскорее найти жену, либо выдержать осаду кандидаток.
Дойдя до дороги, которая отделяла Гайд-парк от Кенсингтон-Гарденз, Реджи остановился в предчувствии надвигающейся беды. Он углубился в тенистые тропинки сада. Это было тихое место, где спокойно прогуливались немногочисленные няни с детьми и почтенные матроны.
Мысль о женитьбе созревала постепенно. Причиной тому стали поездки к старым друзьям Фулбриджам и Эшфордам – невозможно не заметить удовлетворение, спокойствие, стабильность и уверенность, которые давал успешный брак. С близнецами Кинстер, а теперь Амандой Фулбридж и Амелией Эшфорд, Реджи дружил с детства. Многочисленные ветви семейства Кинстер числились среди самых близких знакомых его родителей. И если нужны были доводы для вступления в брак, Кинстеры служили примером, демонстрируя все лучшее, чего можно достичь в семейной жизни.
Многие друзья тоже не устояли и, сами того не ожидая, оказались довольны. Несколько приятелей еще оставались холостяками, но дружеское общение с ними и общие интересы больше не приносили Реджи прежнего удовлетворения.
Женитьба.
Мать права – пора сделать решительный шаг. И гораздо лучше выбрать самому, а не идти на уступки.
Он был от природы склонен ни во что не вмешиваться, прекрасно чувствуя себя в одиночестве, но в этом случае пускать дело на самотек не годится, это было бы безумием.
Он должен решиться и действовать стремительно.
На ком жениться? Куда смотреть?
Его достоинства легко перечислить: знатное семейство, немалое состояние, позволяющее не считаться с расходами, в конечном счете, графский титул и все, что с этим связано. Он обладал твердым характером, не предавался никаким излишествам, был опытен в светских делах и даже красив. Правда, красота его не бросалась в глаза, но все же леди, с которыми он был близок, никогда не жаловались.
Его губы скривились. Он подозревал, что его неброская красота многими дамами рассматривалась как меньшая угроза, а в некоторых случаях как меньшее соперничество с их собственной наружностью. Как бы то ни было, он не имел ничего против своей внешности.
Так на ком жениться? Трудный вопрос. Пока он не встретил своей избранницы, не видел даже ее подобия. Он не чувствовал ни малейшей тяги к юным созданиям, которых мамаши таскают по балам, к этой глупой, хихикающей стае, из которой, как ждет общество, он выберет невесту.
Он хотел… другого. Не леди, подобную Аманде или Амелии, как предполагали некоторые. Отдельные их черты он ценил – честность, храбрость, ум. Без других – необузданности и упрямства, подкрепленных свойственной Кинстерам силой, – мог вполне обойтись, они слишком разрушительны.
Он хотел встретить леди, с которой можно поговорить, которая разделяет его взгляды и его любовь к спокойному, мирному существованию, с которой он мог вести приятую жизнь…
Послышались голоса: мужской – резкий, возражающий и женский – мягкий, настойчивый.
Звуки вернули Реджи к действительности, поскольку ноги вывели его на одну из извилистых дорожек сада. Голоса приближались.
Первым порывом Реджи было тихо уйти, но женщина снова заговорила. Потревоженная память и инстинкт повел и его вперед.
Нарочито-беспечно Реджи зашагал по дорожке.
Стиснув зубы, Энн Эшфорд не сводила пристального взгляда с лорда Элдерби.
– Ваше предположение – совершенная нелепость! – Элдерби переложил трость в другую руку и хмуро посмотрел на мальчика, которого Энн крепко держала за руку.
Энн чувствовала, как дрожит Бенджи. Но мальчик не съежился, как сделал бы любой ребенок при виде угрюмого лица Элдерби. Интересно, узнал бы Бенджи это лицо, если бы нахмурясь посмотрел в зеркало, подумала она.
– Правда не может быть нелепой, милорд. Доказательство перед вами. – Она боролась с желанием кивнуть на Бенджи. Сходство девятилетнего мальчика с его светлостью было столь разительным, что не требовало подтверждения. Энн вздернул подбородок: – Я уверена, по размышлении вы поймете, что есть лишь один разумный выход.
Элдерби перевел мрачный взгляд на нее и, кажется, побледнел.
– Моя дорогая мисс Эшфорд. – Несмотря на потрясение, он говорил язвительно. – Вы, очевидно, понятия не имеете, что означает такое открытие, и во что вы вмешиваетесь.
Высокий, худой, прекрасно одетый, он производил внушительное впечатление.
– Напротив, милорд. Как вам известно, мы вращаемся в одних кругах. Я прекрасно понимаю, о чем свидетельствует находящееся перед нами доказательство. – Осмелев, она добавила: – И я хочу услышать, что вы и ваша семья предполагаете с этим делать.
Элдерби не сразу обрел дар речи, а когда заговорил, его голос звучал тихо.
– Вы угрожаете…
– Милорд! – округлила глаза Энн. – Странно, что вы увидели в этом угрозу.
Элдерби растерянно заморгал и замолчал, поджав губы. Наконец он сказал:
