Элейн Барбьери
Невинность и порок
Стадо быстро двигалось вдоль реки, поднимая целое облако пыли, дымкой заволакивающее предзакатное солнце. Ехавший верхом Стэн Корриган плотнее укутал шею. Заметив отбившегося от стада теленка, Стэн осторожно направил коня вниз по крутому склону. Вдруг его внимание привлек шум со стороны реки. Прищурившись, он обомлел: неужели это возможно? Ребенок? Да, так и есть!
Корриган пришпорил коня и что было сил бросился вперед, благо его скакун умел превосходно плавать. Приблизившись к крошечному существу, он выхватил его из воды. Девочка! Она уже не подавала признаков жизни, кожа ее посинела.
«Черт побери, я опоздал!» — страшная мысль пронзила Стэна.
Он перекинул девочку через руку и принялся стучать по ее спине. Ему стало страшно, и он взмолился:
— Дыши, детка… дыши!
Сначала послышалось клокотание, потом из горла ребенка вырвалась вода. Девочка жалобно застонала.
Стэн с облегчением вздохнул. Он прижал девчушку к себе и начал тихонько укачивать ее.
Она была жива. Малышка заплакала.
— Меня зовут Стэн. А тебя как? — обратился Корриган к найденышу.
Светлые глаза ребенка были прикованы к нему. Девочка лежала на наскоро приготовленном для нее убогом ложе в фургоне повара. Выглядела она на четыре-пять лет. Ее длинные белокурые волосы почти высохли, чистая и теплая мужская рубашка прикрывала хрупкое тельце с головы до пят. Малышка упорно молчала. Сидя на корточках рядом с ней, Стэн любовался ангельским личиком: у девочки были тонкие, нежные черты и бледная кожа.
«Кто она? Как попала сюда?» — размышлял Корриган. Судя по всему, здесь произошло что-то ужасное — к берегу прибило сломанные доски, какие-то вещи, — но найти кого-то еще не удалось. Стэн пощупал лоб малышки, затем в тревоге обернулся к одному из погонщиков, стоявшему в задней части фургона:
— Она вся горит. Черт возьми, куда подевался Пит с его лекарством?
— Я здесь!
Забравшийся в фургон повар опустился на корточки рядом с тюфяком и, откупорив бутылку, которую держал в руке, налил в ложку вязкую жидкость. Его тихое ворчание было отчетливо слышно в наступившей тишине:
— Не понимаю, как несчастный болван Хортон мог пристраститься к такой дряни? Не захотел ее выбросить, а она так противна на вкус. — Держа ложку на весу, он обратился к Стэну: — Приподними девчушке голову.
— Ты уверен, что лекарство ей поможет?
Налитые кровью глаза Пита вспыхнули.
— Я ни в чем не уверен, но, думаю, стоит попытаться, иначе малышка может умереть!
— Что верно, то верно, — согласился Стэн.
Он обхватил рукой плечи ребенка и осторожно приподнял. Девочка пришла в сознание час назад, но не отвечала ни на один вопрос, хотя Стэн знал, что она слышит каждое его слово. Корриган вспомнил, что когда-то слышал о человеке, который едва не утонул и мозг которого оказался настолько поврежденным, что рассудок так и не вернулся к нему.
Но не могло же такое случиться с невинным ребенком… Или могло?
Когда Пит поднес ложку к губам девочки, на ее лице появилось тревожное выражение.
Стэн улыбнулся:
— Не бойся, дорогая. Это лекарство. Оно не слишком приятно на вкус, но зато тебе сразу станет легче.
В глазах ребенка по-прежнему была тревога. Пит тоже попытался успокоить девочку:
— Босс верно говорит. Тебе нужно только открыть рот и проглотить снадобье, чтобы почувствовать себя лучше.
Девочка никак не отреагировала.
— Ну, милая.
Ответа не последовало.
— Ты слышала, что сказал босс. Открой рот!
Губы девочки сжались еще плотнее.
— Не кричи на нее, Пит!
— А я и не кричу!
— Нет, кричишь!
— По-моему, вы оба кричите.
Спокойное замечание Бака, донесшееся из задней части фургона, заставило спорщиков умолкнуть, и Стэн снова обернулся к неподвижно лежавшему ребенку:
— Ни я, ни Пит не желаем тебе зла, маленькая. Если хочешь поскорее поправиться, выпей лекарство.
Девочка задрожала и закрыла глаза. По ее горячим щекам покатились две крупные слезы.
— Проклятие! — не выдержал Стэн.
Ему уже исполнился тридцать один год. Четыре года он провел в сражениях. После окончания беспощадной Гражданской войны, оставившей шрамы как на его теле, так и в душе, Стэн вернулся домой в Техас. Родительский дом был разрушен. Началась война иного рода. За последние шесть лет Корригану пришлось немало страдать от ран, терпеть голод, оскорбления и угрозы, испытывать бессильную ярость. Он познал унижение капитуляции, лишился всего, чем дорожил, но еще ни разу не ощущал такую беспомощность, как сейчас.
Наклонившись к девочке, которую бил озноб, Стэн смахнул слезы с ее лица. От ребенка исходил жар. Преодолевая тревогу, Стэн прошептал:
— Открой глаза, дорогая. Иначе как узнать, слышишь ты меня или нет?
Веки девочки медленно приподнялись, в сердце ее спасителя зажглась надежда.
— Ты боишься, не так ли? — очень тихо спросил Стэн.
Ответа не последовало.
— Ты боишься меня? — повторил он. — Ответь, дорогая.
Девочка чуть заметно покачала головой, словно говоря «нет».
— Значит, ты боишься пить лекарство? — продолжал допытываться он.
На глазах девочки выступили слезы. Она слабо кивнула.
— Если я первым попробую его, ты тоже выпьешь?
Поколебавшись, малышка снова дала понять, что согласна.
— Обещаешь?
Последовал еще один кивок. Стэн обернулся к Питу:
— Дай мне ложку.
Пит нахмурился.
— У нас слишком мало этого зелья, чтобы тратить его впустую.
Густые каштановые усы Стэна подергивались от едва скрываемого волнения.
— Если девочка не примет лекарство, от него все равно не будет никакого толка! Так что перестань спорить и делай то, что тебе говорят!
Пит сунул ему в рот ложку со снадобьем, и Стэн залпом проглотил похожую на сироп жидкость, сделав над собой усилие, чтобы не выплюнуть ее. Закашлявшись, он приоткрыл рот, чтобы перевести дух. Ни разу в жизни ему не приходилось пробовать ничего более омерзительного.
Прочитав безмолвный вопрос во взгляде девочки, Стэн слабо улыбнулся и сдавленным голосом произнес:
— Приятного мало, дорогая, но тебе надо это выпить.
Он обернулся в сторону Пита, который уже держал наготове вновь наполненную ложку.
— Открой рот, как ты мне обещала, — попросил Стэн девочку и затаил дыхание. Та моргнула и приоткрыла рот.
Пит торжествующе улыбнулся, когда ребенок проглотил лекарство.
Стэн ожидал, что малышка поморщится, но не заметил даже гримасы отвращения. Напротив, ему показалось, что на лице девочки промелькнула едва заметная улыбка.
