Случилась эта невероятная история не так давно, в самый разгар лета. Наша мальчишечья команда по плаванию летела в Грецию на Юношескую Спартакиаду. Тренер улетел раньше, чтобы самолично проверить готовность лагеря к нашему приёму, и мы в самолёте были под присмотром стюардесс.
В самолете вообще-то принято чинно сидеть, но разве удержишь в креслах озорных мальчишек? По отдельности-то мы все паиньки, но когда соберёмся вместе...
Свободных мест было в избытке и мы временами перебегали с места на место. В удобном, отведённом для нас салоне первого класса не смолкали наша возбуждённая болтовня, и весёлый смех. Время от времени появлялись стюардессы, с подносами уставленными соками и усыпанными конфетами, но мы в свои двенадцать лет
были уже благоразумными и не набивали свои животы сладостями. Соки же уничтожались с большой скоростью, потому что от разговоров быстро пересыхало в горле.
Так мы и летели. За прямоугольными окнами-иллюминаторами синело небо. Над нами сияло солнце. А впереди нас ждали Афины.
Я с самого начала полёта пытался уснуть. Я всегда так делаю, в дороге, потому что во сне время летит быстрее. Правда заснуть удаётся далеко не всегда, и поэтому когда в глазах потемнело, я обрадовался, решив, что засыпаю, но...
В салоне погас свет. Не было света и снаружи. А потом за окнами блеснуло, и секунду спустя шандарахнул гром. Тряхнуло так сильно, что сон из меня улетучился. Потом тряхнуло ещё и ещё. Блеснуло опять. И опять гром...
Затрясло сильнее.
И всё изменилось.
Разговоры резко смолкли, смех как отрубило. Кого-то затошнило, кто-то заплакал. Свет замигал, и опять погас. К счастью зажглись тусклые аварийные светильники... Всё бы ничего, как вдруг самолёт, вздрогнув в который раз, стал заваливаться на нос.
Не буду хвастать - перепугался я страшно. Сразу же в голове закружились кадры из американских ужастиков. Многие мальчики отчаянно закричали от страха. Я и сам готов был кричать, но вдруг мой взгляд остановился на моём лучшем друге Сашке. Он спокойно, в одних трусиках, стоял рядом и стягивал через голову майку. Рубашка и шорты уже аккуратно висели на спинке кресла, а сандалии, с запихнутыми в них носками стояли у его босых ног.
- Ты с ума что ли, съехал?! - удивился я, а Сашка, не обращая ни на кого внимания, почти мгновенно спустил к полу свои лёгкие голубые японские трусики с красным попугайчиком на правом боку и вышагнул из них.
Все, кто это видел оторопели, а Сашка, совсем голый, бросился к кабине пилота.
Я рванул следом и в кабину мы влетели почти одновременно. Перед нами предстала ужасная картина. Там все были без сознания! Их, вероятно, оглушило грозой!
Сашка тут же бросился к штурвалу, вцепился в него, и стал толкать его вперёд.
- От себя нужно! Иначе в штопор сорвёмся! - закричал он в ухо пилоту. - Помогайте!
Пилот слабо застонал и открыл глаза. Придя в себя, он вытолкал меня из кабины... но Сашка остался...
Самолёт начал выравниваться и через несколько минут стало ясно, что всё позади...
Я в полной тишине вернулся на своё место. В салоне никто не говорил и не смеялся. Мы все отходили от пережитого ужаса. Так прошло какое-то время. Все как один встрепенулись когда открылась дверь и появился Сашка.
Он прошёл по проходу, как обычно из раздевалки в душ. Голый и независимый. На его лице играла счастливая улыбка. Все тут же заговорили и бросились к нему. Его поздравляли, им восхищались, ему жали руку. Его хлопали по плечу, по спине и по попке. Он был героем. Он спас самолёт! Он спас всех нас! Всем не терпелось узнать, как ему это удалось.
Сашка разорвал кольцо, подошёл к своему креслу, и я увидел, что его кожа покрыта мелкими капельками пота. А ещё я увидел на нём белые капельки...
Сашка между тем неторопливо оделся, и сев, стал рассказывать столпившимся рядом ребятам, как он их спасал. Мы и так знали, что его двоюродный брат - лётчик. Он не раз говорил Сашке, что нужно толкать штурвал от себя, чтобы вызвать кабрирование, то есть чтобы нос задирался кверху. Это вот как раз он и проделывал вместе с пилотом... минут сорок...
Сашка сидел рядом со мной, ведь его кресло было рядом с моим. В какой-то момент он повернулся ко мне и хитро подмигнул.
А потом, уже в Афинах, когда мы уединились в беседке, он мне поведал, что все те, почти сорок минут, самолёт летел на автопилоте. В кабине, в сознании были только он сам и пилот...
А чем они занимались, догадайтесь сами.
Вот такая история. Хотите - верьте, хотите - нет.
