Электричка медленно набирала ход. Народ, ещё не проснувшийся окончательно, рассаживался без привычного в дневное время шума и толкотни. Мужчина в темно-синем дорогом костюме резко выделялся среди рабочего люда. Он не спеша прошел в вагон, расположился у окна чуть в стороне от входа, поставил рядом «дипломат» и достал газету.
Пассажиры дремали, досматривая утренние сны, прерванные будильником.
На следующей станции электричка притормозила и остановилась. Почти никто не вошел. Мужчина мельком взглянул в окно и снова продолжил чтение.
Через пару минут, едва раздалось шипение закрывающихся дверей и вагон качнуло, послышался тонкий жалобный голосок в стиле Кисы Воробьянинова:
— Добрые дяденьки и тетеньки, мамка болеет, папки нет, два дня не ел...
Голосок плыл по вагону. Изредка звенела мелочь.
Все шло своим чередом, но на беду, в вагон ввалился, пошатываясь, полупьяный мужик с лицом длительно и не в меру употребляющего алкаша. Он и обладатель голоска встретились прямо возле скамейки джентльмена в синем костюме. Красномордый мужик не подумал уступить дорогу, напротив, он схватил мальчишку — а попрошайкой оказался именно мальчик — за шкирку и заорал:
— Бля! Шляются тут нищие всякие! Блох разносят, бля! Пиздуй нахуй отседа! От бомжей проходу не стало!
Закончить свою пламенную речь алкаш не успел. Мужчина в синем сделал неуловимое движение ногой, даже не отложив газету, и красномордый сложился пополам. Мальчика отнесло в сторону, но ему посчастливилось уцепится пальцами за спинку скамейки противоположного ряда и удержатся на ногах. Но консервная банка с мелочью выпала из его рук и рассыпая блестящие монетки покатилась по грязному полу.
— Что же ты всю зарплату растерял? — с незлой, но ироничной улыбкой сказал мужчина.
Мальчик нехотя улыбнулся краешками губ. Он все еще был здорово напуган.
Алкаш тем временем стал приходить в себя. Он зашевелился и попытался разогнуться. Мужчина с брезгливостью наблюдал за его неуклюжими попытками.
— Вот что, любезный, — наконец сказал он. — Давай-ка ты отправляйся, откуда пришёл. Я сейчас завтракать собираюсь. А ты мне весь аппетит перебьешь. Давай-ка поживее.
Видимо в этих спокойно сказанных словах мужик услышал нечто такое, от чего его движения ускорились и он, полусогнувшись, но молча, задним ходом попятился к двери.
Мальчишка, приоткрыв от удивления рот, наблюдал за происходящим, совершенно забыв про свои деньги. Бывшие в вагоне люди вяло отреагировали на происходящее. Видимо подобные сцены, стали обыденными в наше время.
Мужчина внимательно посмотрел на маленького бомжика. Мальчишка был одет по моде беспризорников двадцатых годов. На вид ему можно было дать и десять и четырнадцать лет. Обычный грязноватый мальчишка.
Только вот глаза...
Глаза не были тусклыми, убитыми улицей — нет. Они словно светились изнутри. Объяснить это сложно, а понять еще сложнее. Это надо увидеть и почувствовать. Мужчина и увидел, и почувствовал. Он подождал, пока мальчишка соберет монетки, и сказал:
— А ты как, голодный? Я подзаправиться собираюсь. Составишь компанию?
Мальчишка отчетливо сглотнул слюну, но неуверенно пожал плечами.
— Мне надо деньги собирать идти... — все так же неуверенно сказал он.
— Давай-ка садись напротив, — полуприказным тоном сказал мужчина.
Мальчишка опустился на краешек скамейки и замер.
Мужчина раскрыл «дипломат» и вынул целлофановый пакет. Внутри оказались бутерброды с ветчиной и пара свежих огурцов. Мужчина разложил перед мальчиком газету и выложил на неё половину содержимого пакета. Мальчик осторожно взял бутерброд, всё ещё не веря поднёс его ко рту, и впился блестящими зубками в хлеб. Он всеми силами старался соблюдать приличия, но голод взял свое.
Минуты через две с едой было покончено, и на свет появилась небольшая бутылка «Колы» Мужчина сделал пару глотков и отдал бутылку мальчику.
— Пей всё.
— Спасибо... — наконец догадался сказать мальчик.
— На здоровье, расти большой, — с улыбкой ответил мужчина.
— Наелся хоть немного? — помолчав, спросил он.
— Да, спасибо, — снова повторил мальчишка с видом голодного волчонка, не евшего с неделю.
— Вижу, что наелся, — улыбаясь, сказал мужчина. — Наверное, и меня бы съел к бутербродам в придачу. Значит так. Через полчаса мне выходить. Купим что-нибудь пожевать, когда приедем. Или ты спешишь очень?
Мужчина вопросительно взглянул мальчику прямо в глаза. У мальчишки была только одна забота — набрать денег, чтоб поесть. Ради хорошего обеда он был готов уже пойти с кем угодно, куда позовут. К тому же этот мужчина его защитил, накормил, и вообще, он вроде неплохой дядька. Мальчик кивнул и устроился поудобней, насколько это было возможно на твердой деревянной скамейке. Мужчина тоже откинулся на спинку, закрыл «дипломат», поставил его рядом и сказал:
— Для начала давай познакомимся. Меня Игорь Николаевич зовут. Можно просто Игорь. А тебя?
— Антон. — Представился мальчик. — Можно просто Антон, — добавил он с улыбкой.
— Ну, начинай, Антон.
— Чего начинать? — удивился мальчик.
— Рассказывать начинай.
— Что? — Антон никак не мог взять в толк, чего же хочет новый знакомый.
— Расскажи, например, как до жизни такой докатился, — объяснил наконец Игорь Николаевич.
— А че, нормальная жизнь, — с некоторой обидой протянул Антон. — Щас так много кто живёт.
— Нормальная, не спорю. Не буду спорить, если даже скажешь, что тебе нравится стадо блох на себе таскать и голодным по улицам шататься.
Мальчик от смущения уткнулся глазами в пол.
— Родители есть?
— Может, и есть где-нибудь, кто их знает.
— Как же так вышло?
— Ну как, я в детдоме жил всё время, и не помню, как попал в него. Наверно, с рождения.
— Сбежал из детдома-то?
— Ну. Я же все время в одном жил, всех знаю там, никто не трогал, а весной нас закрыли, и всех по разным домам распихали. Так я через пару месяцев и удрал, — рассказывал мальчик.
— Били? — участливо спросил Игорь Николаевич.
— Ха, били... — хмыкнул мальчишка. — Если б только били, я б сдачи дал, или терпел бы.
— А что же еще? — удивился Игорь.
— Ну... — протянул мальчик, отводя взгляд. — Ну там, издевались по-всякому, старшаки...
Продолжать он не стал.
— С кем же ты сейчас живешь? — отвлек его Игорь Николаевич от грустных воспоминаний.
— Ни с кем. Там за вокзалом вагоны старые стоят, так я в них и ночую, когда не сильно холодно. Или в городе где-нибудь, где придется.
