Мигель Кальсада быстро шагал по коридору, с раздражением бросая взгляды на распахнутые двери пустых кабинетов. Работников не было ни в одной из комнат. По мере приближения к залу приемов Мигель начинал злиться все больше. Он успел бегло осмотреть фирму, и ничто из увиденного не понравилось ему. Боб и прежде допускал беспечность в делах, но в последнее время, похоже, и вовсе пустил их на самотек. По сути, это обстоятельство и являлось одной из причин сегодняшнего прибытия Мигеля Кальсады в Майами. Нужно было что-то срочно предпринять, причем раз и навсегда, иначе фирма того и гляди развалится. Чем скорее Мигель начнет действовать, тем будет лучше, только сначала надо решить один вопрос, расквитаться с дурацкой и крайне несвоевременно возникшей проблемой.
Войдя в зал приемов, где звучала музыка и толпилось много народу, Кальсада остановился, никем не замеченный. Вот где все они собрались, работнички, язвительно подумал он, скользя взглядом по заново меблированному ультрамодному помещению. Оно было отделано буком и пестрело яркой расцветкой обивочной ткани на креслах, диванах и стульях. За все заплатил Мигель, желавший поддержать Боба Маккинли, дать новый толчок его бизнесу.
Однако, хоть обстановка здесь и изменилась, люди остались прежними, отметил про себя Кальсада, завидев все те же серенькие физиономии над белыми крахмальными воротничками. Очевидно, мозги служащих этой фирмы имеют такой же невзрачный оттенок, как и лица, если все сборище совместными усилиями привело компанию к столь плачевному состоянию.
Мигель в ярости скрипнул зубами. В прошлом году во время обсуждения договора о вхождении этой компании в возглавляемую Кальсадой корпорацию Роберт обещал реорганизовать свое дело. Фактически, именно Мигель настоял на данном условии, иначе не имело смысла подписывать соглашение. Боб мог быть мужем его сестры или кем угодно – хоть Папой Римским, – это не касалось бизнеса. Будучи человеком предприимчивым, Мигель Кальсада искал способ извлечения пользы из любого начинания, причем делал это машинально, еще до того, как в его мозгу зарождалась мысль о новом проекте.
Роберт вроде бы все понимал, со всем соглашался и тем не менее, кроме новой отделки офисов и приобретения мебели, от которой рябило в глазах, ничего существенного так и не сделал. Куда ушли средства, постоянно переводимые Мигелем на счета Боба? Как-то незаметно по тусклым лицам сотрудников, что их владельцы хоть немного изменили взгляд на работу в руководимой Маккинли компании. Судя по всему, отношение к своим обязанностям у всех осталось прежним. А уж о личном вкладе каждого в общее дело и мечтать не приходится!
Мигель мрачно наблюдал за собравшимися. Некоторые доедали что-то у накрытого для фуршета стола, на котором возвышались среди подносов с остатками бутербродов опустевшие бутылки. Другие сбились в кучки, лениво перебрасываясь ничего не значащими фразами и отхлебывая из бокалов шампанское.
– Что здесь происходит? – обратился Кальсада к рядом стоящему человеку, который при внимательном рассмотрении оказался дамой лет сорока пяти с короткой мужской стрижкой и в черном брючном костюме. Мигелю понадобилась целая минута, чтобы признать в собеседнице Дору Крэш, возглавлявшую один из отделов фирмы. До сей минуты он видел ее лишь однажды, хотя пару раз они беседовали по телефону.
– Ежегодный ланч по случаю презентации лучшего поставщика товаров, – отозвалась мисс Крэш, окидывая незнакомца оценивающим взглядом. В следующее мгновение ее короткие белесые ресницы затрепетали. Вероятно, она тоже узнала Кальсаду. – Только удачным его не назовешь: шеф почему-то не явился на прием.
Зато я, кажется, прибыл вовремя, усмехнулся про себя Мигель. В отличие от остальных, ему хорошо были известны причины сегодняшнего отсутствия Роберта Маккинли. Кальсада отвернулся от мужеподобной собеседницы, продолжая всматриваться в лица присутствующих.
Которая же из них она?
Вон та девица вроде подходит под описание – молодая, в самом соку, рыжая, способная очаровать любого болвана, который позволит обвести себя вокруг пальца. Правда, волосы у нее скорее бронзового оттенка, но от этого суть дела не меняется.
Если это действительно Элис Слейтон, то неудивительно, что Боб попался на крючок, размышлял Мигель, наблюдая, как привлекшая его внимание особа по-хозяйски расхаживает по залу, то тут, то там включаясь в беседу. В ее общении с людьми ощущался профессиональный подход.
Вот именно, цинично сощурился Кальсада, разглядывая тонкий профиль лица мисс Слейтон, обращенного к розовевшему от смущения молодому человеку, с которым она разговаривала. Истинная профессионалка! По штатному расписанию она занимает должность персональной секретарши Роберта Маккинли, главы фирмы. Однако при такой мордашке и фигуре трудно, должно быть, ограничиться столь скромным положением. Неудивительно, что Элис Слейтон решила направить свои чары на Боба и приобрести с их помощью совершенно иной статус.
Наблюдая, как наглая красотка дразнит краснеющего молодого дуралея, играя с ним словно кошка с мышкой и весьма выразительно демонстрируя свою доступность, Мигель ощутил новый приступ гнева. Рыжая стерва! Потаскушка! Но до чего хороша, мерзавка… Последняя мысль явилась неожиданной для самого Кальсады. Просто за секунду до того, как она промелькнула в его голове, толпа в зале чуть рассредоточилась и длинноногая Элис Слейтон предстала перед ним во всей красе. Вырез платья на ее упругой груди притягивал внимание, мужские взгляды тонули в нем. Теперь понятно, почему Боб не удержался от соблазна!
Кальсада выругался про себя, неожиданно тоже ощутив сладостный спазм меж бедер. Ему даже пришлось напрячь мускулы в известном месте, чтобы подавить развитие совершенно очевидного процесса.
– Дьявол! – выдохнул он, и в этот миг их с Элис взгляды встретились.
Боже, какие у нее были глаза! Мигелю еще никогда не приходилось встречать ничего подобного. Голубые, но не просто голубые, а бездонно, головокружительно голубые. Они с бешеной скоростью заставили воображение Кальсады включиться. Он невольно попытался представить себе, какое выражение появляется в дивных очах Элис, когда она извивается под мужчиной в судорогах наслаждения.
Ведь Роберту это наверняка известно. Не настолько же он постарел, чтобы не изведать подобной утехи? Сестра, помнится, намекала, что Бобби еще вполне способен доставить ей удовольствие. Здесь, однако, речь идет совсем о другом. Стоявшая напротив Мигеля женщина могла даже умирающего вдохновить на последний глоток нектара.
