Коуз, Англия август 1896 года
— Нет, милая, нет, — устало пробормотал Кит Брэддок. — Мне в самом деле необходимо поспать…
Пылкий поцелуй заглушил его возражения, и несколько долгих секунд лишь плеск волн, доносившийся сквозь открытые иллюминаторы, нарушал воцарившееся безмолвие. Затем, вздохнув, он все же отстранил от себя обольстительницу. Теперь, когда она была на безопасном расстоянии, можно было снова расслабленно откинуться на измятые простыни. Белизна белья оттеняла загар его длинного поджарого тела.
— Гонки начинаются рано утром, — виновато произнес он, глядя в глаза сладкоголосой сирене, опустившейся на колени у его ложа. — Ну будь же благоразумна, милая, — снова прозвучала из его уст мольба.
— Экипаж принца Уэльского справится и без тебя, — обиженно возразила женщина. Спутанные золотистые волосы обрамляли ее капризное лицо.
— Но только не завтра. Каждый человек на счету, когда бросаешь на парусных гонках вызов «Метеору». К тому же мне целый день предстоит расточать любезности особам королевской крови, — добавил он, потянувшись. В бледном свете луны были видны бугорки мышц, побежавшие под загорелой кожей. — Вот уж где действительно придется потрудиться, черт бы их всех побрал.
— Ничего, мы быстро…
— Твоя скорость хорошо известна, Саския, — широко улыбнулся Кит. — Никто не достигает оргазма так быстро, как ты, но, право же, дорогая моя, сейчас не время…
Однако в ту же секунду теплый рот Клео, прильнув к его бронзовому бедру, медленно заскользил вверх по упругой коже, и конечный пункт этого путешествия отреагировал вполне предсказуемым образом.
Столь незамедлительная реакция не могла не вызвать у Саскии торжествующей ухмылки.
Влажный язык Клео между тем завершал свой путь, лениво взбираясь все выше по утесу, который с каждой секундой наполнялся новой силой.
Переведя взгляд с темноволосой женщины, уютно пристроившейся у него между ног, на часы, висевшие на стене, обитой тиковым деревом, он попытался взвесить, что для него в этот момент важнее — зов плоти или скучная необходимость считаться со временем.
— Ну еще разочек, — промурлыкала, прикрыв глаза, Саския. Кровь ее закипала от возбуждения при виде живого столба, который то исчезал во рту Клео, то появлялся снова.
Третья женщина, лежавшая на широкой кровати, тоже придвинулась к Киту, навалившись на его плечо своими пышными грудями. Маленькая и гибкая, она приподнялась, чтобы дотронуться губами до его уха, и он ощутил скользнувшее по руке шелковистое тепло ее тела. Ее голос звучал в ухе обворожительной мелодией, силе которой, казалось, не в силах противиться ни один живой человек. Дразнящие слова напоминали о той ночи, когда возле берегов Кипра ему удалось обогнать яхту паши.
Огонь желания охватил все его существо при этом волнующем воспоминании. Стрелка весов, поколебавшись, решительно качнулась в сторону.
— Хотя бы несколько минут, — прошептала прекрасная цейлонка.
Внимательный взгляд глаз, под которыми легли глубокие тени, медленно обвел всех трех соблазнительниц. Аромат их плоти призывно щекотал ноздри, обнаженные прелести казались самим воплощением женственности.
Будь что будет. Ему не раз доводилось участвовать в гонках после бессонной ночи. А особы королевской крови… Ничего не поделаешь, придется им довольствоваться обществом гостя, чуть менее оживленного, чем обычно. О Боже, в его распоряжении оставалось всего лишь три часа!
Зажмурившись, он приготовился испытать острый приступ наслаждения, от которого содрогается в конвульсии все тело. Имея за плечами богатую практику в гареме паши, Клео была способна возбудить до предела каждый нерв… И заглушить голос разума,
Все мысли о предстоящей гонке улетучились, как дым. Даже плеск волн не достигал теперь его ушей. Зрение и слух вернулись позже, когда Клео наконец подняла голову.
Открыв глаза и вновь обведя взглядом своих прелестных спутниц, Кит с легкой усмешкой спросил:
— Итак, милые… Кто будет первой?
Праздник в Королевском яхт-клубе искрился весельем, скорее даже какой-то горячечной одержимостью. Веселья и горячности было больше обычного по той причине, что накануне днем гоночный куттер-трех-соттонник «Британия» принца Уэльского выиграл гонки у яхты кайзера «Метеор», отличавшейся революционной новизной конструкции. Принц терпеть не мог своего племянника-позера[1]. Но даже без учета этого обстоятельства, кстати, отнюдь не маловажного, подобная победа сама по себе являлась достаточным поводом для пышного празднества. Одно то, что удалось оставить позади яхту, считавшуюся самой дорогой в мире, придавало победе особую сладость.
Его королевское высочество начал праздновать ее, еще не успев пересечь финишную черту. И сейчас невыносимый шум и гам, стоявший в Королевском яхт-клубе, должен был означать высшую степень ликования и гордости всей Англии.
Однако не все гости бала принимали участие в безудержном веселье. Двое, скрываясь от назойливого шума и сутолоки, нашли убежище на террасе.
Графиня де Грей отчаянно пыталась сохранить выдержку, борясь со слезами, наполнявшими ее глаза и горло. Теперь она понимала, что, несмотря на приглашение принца Уэльского, ей не следовало приезжать в Коуз. Слишком живо все здесь напоминало о Джо. Сколько летних сезонов прошло здесь в прогулках под парусом вместе с Джо Мэн-тоном? Слишком много, чтобы можно было изгнать из памяти все восхитительные моменты прошлого. Она прекрасно понимала всю безвыходность положения, в котором оказался Джо: унаследовав титул, он обязан был жениться. И все же его женитьба на Джорджиане в прошлом месяце стала для графини жестоким ударом. Лишившись милого друга, она осталась в совершенном одиночестве, и душа ее бесцельно блуждала в холодном мире, не находя утешения.
Вторым беглецом был Кит Брэддок. Облокотившись на каменную балюстраду, он предавался мечтаниям о покое и уюте своей яхты, пришвартованной в гавани. Проведя день на «Британии» вместе с принцем Уэльским и провозгласив за последние несколько часов такое количество пышных тостов, которого с лихвой хватило бы на нескольких человек, он хотел сейчас только одного. Его усталый дух неудержимо влекли мир и уединение, которые сулила его «Дезире», стоявшая вдали. Жадно вдыхая ночную прохладу, Кит наслаждался свежестью морского ветерка после духоты бального зала. Ему виделось зыбкое отражение светящихся иллюминаторов его каюты — желтые огоньки, дрожащие на волнах. А не попытаться ли незаметно выскользнуть отсюда?
