Аманда Скотт
Счастье под угрозой
Данвити-Мейнс, Аннандейл
8 марта 1375 года
Пристально вглядываясь в раскинувшееся впереди поле, защищенное густым лесом от ветров, дующих с залива Солуэй-Ферт, Уилл Джардин произнес:
– А что, если Данвити схватит нас?
– Не схватит, – ответил двадцатипятилетний Роберт Максвелл, хозяин замка Трейлингхейл, спешиваясь в густом подлеске. – Мои люди видели, как его милость в сопровождении десяти воинов направился на север, едва лишь забрезжил рассвет.
Перекинув поводья через ветку дерева, молодой человек добавил:
– Его не будет по меньшей мере до полудня, Уилл. Кроме того, мы имеем полное право здесь находиться.
Брови Уилла взметнулись вверх.
– В самом деле? – сухо переспросил он. – Большинство обитателей Аннандейла, включая моего отца, сочтут, что ты поступил довольно глупо, подчинившись дерзким требованиям собственного брата.
– Вряд ли его требования можно назвать дерзки ми – ведь он шериф Дамфриса.
– Да, но только Дамфриса, – возразил Уилл. – Здесь, в Аннандейле, никто не воспримет его всерьез. В нем никто не нуждается. И лорд Данвити менее всего.
Не в силах возразить, Роб молчал. Он внимательно смотрел под ноги, пока они с Уиллом шли по полю навстречу крестьянам, работавшим в дальнем его конце. Не хватало еще потоптать нежные всходы и тем самым дать непокорному Данвити лишний повод для недовольства.
– Спасибо тебе, Господи, за твои дары! – воскликнул вдруг Уилл. – Как думаешь, что привело сюда этих дам?
Роб поднял глаза.
На узкой тропе, ведущей из чащи леса на середину поля, показались всадницы. Несмотря на то что их отделяла от молодых людей добрая четверть мили, платья, отороченные мехом плащи и развевающиеся на ветру белые вуали не оставляли сомнения в том, что перед ними благородные дамы. Судя по фигурам и ловкости в управлении лошадьми, они были молоды.
Когда всадницы подъехали ближе, Роб заметил, что волосы одной из них были настолько светлыми, что казались ослепительно белыми на фоне темно-зеленого плаща. Вторая же девушка оказалась брюнеткой. Волосы обеих были заплетены в длинные косы, соблазнительно подпрыгивавшие на груди во время езды. Внимание девушек было слишком поглощено работниками, и они еще не успели понять, что Уилл и Роб, одетые в кожаные штаны, куртки и сапоги, вовсе не из их числа.
Плывшим по небу пухлым белым облакам так и не удалось заслонить солнце. Его лучи отражались мириадами искр в покрывавшей сочную зеленую траву росе и золотили косы белокурой всадницы.
– Я поехал с тобой не зря, – пробормотал Уилл, в глазах которого уже плясали озорные искорки.
– Успокойся, развратник. Они же благородные дамы.
– Ха! Где ты видел, чтоб благородные дамы разъезжали по лесам без сопровождения?
– Это вполне могут быть дочери Данвити. Они на своей земле, всего в миле от дома, да к тому же окружены верными подданными, – произнес Роб. – Так что веди себя прилично.
– Такие лакомые кусочки. Мне вовсе не хочется их спугнуть, – усмехнувшись, ответил Уилл.
Роб лишь поморщился – его друг славился репутацией сердцееда. Вновь подняв глаза, Роб заметил, как по лицу белокурой всадницы пробежала тень. Очевидно, она уже поняла, что среди работников оказались чужаки.
– Мы подойдем, чтобы их поприветствовать, – сказал он Уиллу. – А ты держи себя в руках.
– Уж не сомневайся. С такими красотками я буду само очарование.
Вздохнув, Роб направился навстречу всадницам, надеясь избежать неприятностей, которые Уилл вполне мог навлечь на их головы. Старый Джардин был единственным союзником Максвеллов в Аннандейле, и Роб не мог себе позволить разозлить его любимого и единственного сына. Но он также не мог позволить Уиллу вольностей в обращении с дочерьми Данвити.
– Кто эти люди? – спросила леди Фиона Данвити, откидывая назад упавший на глаза темный локон и пряча его под вуаль.
– Не знаю, – ответила девятнадцатилетняя Майри Данвити и, вот уже в который раз пожалев о том, что не знает почти никого из соседей отца, добавила: – Это поступь людей, уверенных в себе и собственном положении.
– А где же тогда их лошади? – не унималась Фиона. – По собственному опыту знаю, что люди, обладающие определенным положением в обществе, пешком не ходят.
– Они наверняка оставили их в лесу.
– Стало быть, они приехали с юга, – задумчиво произнесла Фиона. – Неужели это Джардины?
Мысль о том, что эти двое незнакомцев – представители беспокойного клана Джардинов, уже приходила Майри в голову. Но несмотря на то что она родилась и некоторое время жила в замке Данвити, Майри знала в лицо лишь некоторых из своих соседей.
Спустя три года после того как мать Майри, леди Элспет, умерла во время родов, отец девушки женился наледи Фейлин Дуглас. Узнав вскоре после замужества, что их ближайшие соседи Джардины и Джонстоуны вовлечены в продолжительную и непрекращающуюся междоусобную войну, Фейлин потребовала, чтобы супруг перевез семью в замок близ Аннана, доставшийся ей в качестве приданого.
Поскольку Фейлин уже носила под сердцем Фиону, супруг охотно согласился. Таким образом, Фиона появилась на свет в Аннан-Хаусе, близ устья реки, а Майри жила там с четырех лет, лишь время от времени навещая Данвити-Мейнс[1].
Кто бы ни были приближающиеся к ним незнакомцы, Майри знала: отец захочет, чтобы она вела себя как гостеприимная хозяйка, хоть и обращающаяся с гостями с холодной вежливостью.
Заметив вспыхнувшее в глазах сестры любопытство, она спокойно произнесла:
– Прошу тебя, дорогая, не стоит уделять этим людям слишком много внимания. Если они действительно Джардины, наш отец вряд ли одобрит их визит.
Вскинув голову, Фиона сказала:
– Поверь мне, Майри, отцу скорее всего не понравится, что мы обошлись с гостями невежливо. Кроме того, оба они такие красавцы.
Сей факт не ускользнул от внимания старшей сестры. Темноволосые незнакомцы были на удивление прекрасно сложены. Тот, что шел впереди, был чуть выше своего товарища, с узкой талией, сильными ногами и широкими плечами.
Он казался лет на пять или шесть старше второго незнакомца и всем своим поведением показывал, что привык повелевать и всегда добиваться желаемого. Кожаные штаны и сапоги ладно облегали стройные ноги, а выглядывающая из-под темно-зеленой куртки рубашка ослепляла своей белизной.
Когда молодые люди подошли ближе, Майри разглядела, что сапоги высокого сшиты из дорогой темно-коричневой лайки, а не из грубой сыромятной кожи. Девушка также заметила на его шляпе украшение в виде броши из красноватых перьев, соединенных небольшим, но ярко горящим на солнце изумрудом. В лучах дневного светила темно-каштановые волосы незнакомца отливали бронзой.
