– Ты никогда не делал ей предложения, – мрачно произнес Дэмон.
– Судьба воспрепятствовала мне как раз в тот вечер, когда я на это решился. Мы должны были встретиться на балу, но я задержался и приехал гораздо позже, чем предполагал. Узнав, что моя возлюбленная покинула бал и предпочла другое общество, я немедленно отправился к ней домой на Клиффорд-стрит, но служанка не впустила меня. Мои худшие подозрения полностью оправдались. Я был так возмущен ее неверностью, что не стал возвращаться к себе и крепко напился. Это случилось более года назад, и, кажется, я сумел уже оправиться.
– Очевидно да, раз у тебя есть любовница в Шрусбери, и ты начал заигрывать с этой особой из Седлерз-Уэллз, – проговорил его друг. – Я всегда считал, что у тебя много общего с твоими предками Стюардами, а ты это отрицал. Карл II славился своими похождениями, и у него было множество любовниц-актрис.
– Я уже рассказывал тебе про мадемуазель де Барант. Она – мой друг, – Джервас застенчиво улыбнулся и добавил: – Можешь пойти вместе со мной и сам поглядеть на нее. Или, по-твоему, сидеть в толпе простолюдинов недостойно аристократа?
– Если танцовщица хороша собой, то вполне достойно, – откликнулся Дэмон и допил портвейн.
Зрители смеялись и болтали, ожидая начала спектакля. В партере и на галерке не было ни одного свободного места.
Джентльмены вошли в ложу мистера Гримальди, откуда открывался прекрасный вид на сцену и зрительный зал. Там они застали какого-то мужчину. Одетый с иголочки, крепко сбитый и грубоватый, он показался Джервасу воплощением преуспевающего буржуа. Его светлые волосы были завиты и напомажены по последней моде. От пестрого жилета рябило в глазах, золотую цепочку для часов оплетали более тонкие цепочки, а на толстых пальцах сверкали золотые кольца.
– А я-то уж было подумал, что просижу весь вечер один, – обратился к ним он. – Меня зовут Бенджамен Бекман. Как вам здесь нравится?
– Благодарю, тут все очень хорошо, – ответил Джервас.
Холодное молчание Дэмона и застывшее выражение его лица красноречиво свидетельствовали о том, что ему неприятно сидеть в одной ложе с человеком низкого происхождения.
– Я Марчант, а он Лоуэлл, – проговорил Джервас, назвав себя и друга по фамилии и намеренно утаив громкие титулы.
– Рад нашему знакомству, – отозвался мистер Бекман и тут же пустился в пространные рассуждения. Он принялся восхвалять постановщика в Седлерз-Уэллз, зрелища в подводном царстве и восхищаться мастерством клоуна Гримальди. – А танцы... ладно, друзья мои, подождите, вот выйдут на сцену девушки в коротких юбочках... – Он повернулся к Джервасу, и его лицо сделалось пунцово-красным. – Сознаюсь, я положил глаз на одну из них.
Затем он откровенно рассказал, что унаследовал после смерти отца немалое состояние. Джервас заключил, что он успел растратить его на дорогие забавы. Прекрасно понимая, что Дэмону претит разговор с вульгарным, болтливым молодым человеком, герцог Солуэй с облегчением вздохнул, когда поднялся занавес.
Зрители начали с одобрением перешептываться, увидев на открывшейся сцене увитую зеленую беседку, а за ней водопад. У небольшого белого замка сидела женщина в вечернем наряде. Она подняла руку, и оркестр заиграл.
Из-за кулис вылетели три балерины в пачках пастельных тонов. Их сопровождали танцоры в туниках и облегающих трико, движения которых были скорее атлетичны, чем грациозны. Хрупкий мальчик, одетый херувимом, присоединился к танцующим на подмостках девушкам. Последней на сцену вышла Розали де Барант. Она держала в руках букет розовых и белых роз и вручила их солистке. Ее вьющиеся волосы были распущены, а голову украшала диадема из цветов. Она танцевала в легком наряде бледно-зеленого цвета, расшитом листьями и цветами.
Когда она стала танцевать па-де-труа с двумя партнерами, мистер Бекман взял Джерваса за локоть.
– Это мадемуазель де Барант, она-то мне и нравится. Такая милашка, что пальчики оближешь.
Дэмон сидел поодаль и впервые вступил в разговор:
– Это просто ожившая «Весна» Боттичелли, Венера, Купидон, три Грации, Меркурий, Зефир и Флора. В кого из них влюбился молодой Свонборо?
– Во Флору, – прошептал Джервас.
Он боялся, что их поверхностное знакомство заставит его судить о ней слишком строго. Однако Розали танцевала превосходно. Ее красивые и плавные движения не могли не произвести впечатления. Казалось, она всецело жила музыкой. Танцуя, она выглядела радостной и свободной, ничуть не похожей на девушку, рассказавшую ему о своих невзгодах при их последней встрече.
Когда исполнители остановились, закончив танец, мистер Бекман громко зааплодировал. Он улыбнулся и сказал:
– Признаюсь, Марчант, она меня сразила. Какая фигурка, какие ноги!
Восторженные похвалы молодого человека утомили Джерваса. Дэмон прервал их и произнес:
– Очаровательная пастораль, вполне достойная балета в оперном театре. Жаль, что зрителей больше занимали костюмы танцоров, а не сами танцы.
Они ждали начала пантомимы. Джервас рассеянно слушал рассказ мистера Бекмана, а сам продолжал размышлять, когда сможет отыскать Розали де Барант и где ее найдет. Он поднялся и с извинениями вышел, стараясь не встречаться взглядом с суровыми голубыми глазами приятеля.
Теперь он хорошо знал театр и, покинув ложу, направился по коридору за сценой. Однако комната, где он впервые увидел Розали, оказалась пуста, и он разочарованно двинулся дальше. Упорство Джерваса было вознаграждено: он встретил привратника.
– Здравствуйте, сэр, – приветствовал тот Джерваса. – Вы пришли посмотреть пантомиму?
– На самом деле, мне нужно переговорить с мадемуазель де Барант. Вы не поможете мне ее отыскать?
– Мисс Роз? – с видом заговорщика присвистнул мистер Уилер. – Она хотела потренироваться, и я провел ее в уборную за сценой, хотя мистер Дибдин выгонит меня, если узнает. Подождите здесь, и я ее к вам приведу.
Через несколько минут к нему вышла Роз. Ее крадущаяся походка несколько насторожила Джерваса, но вскоре он заметил, что из-за пришитых к платью цветов ей нелегко идти. Тем не менее, встревоженный Джервас спросил, не упала ли она.
Оставив его вопрос без внимания, она спокойно проговорила:
– Вам не надо было сюда приходить. Мистер Дибдин не разрешает нам принимать посетителей за сценой. Нам даже запрещено разговаривать друг с другом во время спектаклей.
– Они вам ничего не скажут, – возразил он, понизив голос, – потому что вы сейчас либо кивнете головой в ответ, либо покачаете ею. Мой подопечный и я будем вам очень признательны, если вы согласитесь съездить в Харроу. Ниниан просто настаивает, чтобы вы сопровождали меня, когда я к нему отправлюсь. Вы сможете, или вам это неудобно и трудно?
