– С огромным удовольствием, – ответил сэр Роджер с таким воодушевлением, что Томас подумал: первого инвестора он уже нашел.
Рассматривая чертежи, сэр Роджер задавал умные вопросы, показывающие высокую заинтересованность, и Томас был приятно удивлен тем, что сэр Роджер принимал все новые решения, которые они с Хэнком придумали.
Когда встреча была окончена, Томас взял кеб и вернулся к Грегори Чизволду. Его не оставляло ощущение, что этот день в Англии был прожит не зря, он встретил умного, рассудительного человека, который наверняка решится на инвестиции.
В почтовом ящике он увидел телеграмму и не удивился этому. Каждый день он писал телеграммы в «Комптон и Джеймсон», но ответы или не приходили, или были весьма общими. Собираясь налить себе стаканчик чего-нибудь крепкого, он развернул телеграмму, но как только увидел первые слова, мысль о напитках мигом вылетела из головы.
«Очень срочно!» – было написано наверху, и он скользнул глазами вниз. Телеграмма была подписана его верной секретаршей Энид: «Очень сожалеем искали надеялись ошибаемся тчк комптон сбежал тчк долги на сотни тысяч тчк обвал все ближе тчк подробности завтра тчк».
Он положил телеграмму и налил себе большой стакан виски. Если Энид была права – а сколько он знал ее, она никогда не ошибалась, – его компания даже с имеющимися кораблями ничего не стоит.
Меньше чем ничего. Эти слова он прекрасно запомнил с той самой ночи, когда мистер Макклайнт решил взять его на работу за кров и еду. Ему тогда было десять. Сын мистера Макклайнта, Кайл, прокричал ему в лицо:
– Я надеюсь, ты понимаешь, что ты не часть этой семьи, Томми Джеймсон! Ты работник – меньше чем ничего для нас всех!
Он взял телеграмму и перечитал ее, надеясь найти там что-то еще. Но телеграмма почему-то не изменилась: «обвал все ближе тчк подробности завтра тчк».
– Если так пойдет и дальше, Каролин, леди Уайтхолл выставит тебя, ни минуты не колеблясь. И я не должна напоминать тебе об этом, моя дорогая, – сказала миссис Уинстон.
Джульетт перестала работать и прислушалась. Она была в гладильной комнате рядом с кухней, выводила пятна с шелкового платья мисс Сары при помощи хлебных крошек, но ей очень хотелось узнать, что ответит ее подруга на слова миссис Уинстон.
– Я знаю, миссис Уинстон, – тихо ответила Каролин, – я обещаю, что это больше не повторится.
– Оставить льняное масло в гостиной, забыть про мытье лестницы?! – продолжала возмущаться миссис Уинстон. – Это ошибки, которые может совершить девчонка, работающая первую неделю, но никак не ты – после восьми лет службы!
– Я знаю, миссис Уинстон. И я приношу свои извинения.
Установилась тишина, насколько тишина может установиться на кухне. Джульетт слышала, как Рейчел мыла посуду после завтрака, лакей Грант натирал ботинки, а мистер Блейк отчитывал его за «безделье», ведь в доме еще так много надо сделать!
– Пойми, милая, – сказала миссис Уинстон более мягким тоном, – если у тебя трудности, ты в любое время можешь обсудить со мной все, что угодно. Знаешь, пятьдесят четыре года не шутка, я все-таки что-то смыслю в жизни, и если тебе надо о чем-то посоветоваться…
– Со мной все в порядке, уверяю вас, – тихо ответила Каролин. – Это было минутное помрачение, теперь это не повторится, я вам обещаю.
Несколько минут спустя Каролин прошла мимо Джульетт, и было видно, что она плачет.
Перекинув платье Сары через плечо, Джульетт смела крошки со стола и направилась наверх. Она повесила платье у себя, чтобы потом заняться им еще раз, так как далеко не все пятна отошли, и тут она увидела всхлипывающую Каролин.
Каждую ночь они говорили перед сном о том о сем, и Каролин уже знала ее историю о настоящей матери, а Джульетт, в свою очередь, знала о том, что Каролин любит молодого человека, которого зовут Мартин Капшоу, лакея, работающего в одном из соседних домов. Может быть, она плакала из-за Мартина?
– Пока никого нет, расскажи мне, что случилось, – торопливо сказала Джульетт.
Каролин покачала головой и зажмурилась, стараясь сдержать слезы.
– Какая же я дура! – проговорила она, вытирая глаза. – Помнишь, что сказал Мартин, когда леди Фокскрофт в прошлый раз заходила к Уайтхоллам?
– Ну, он сказал, что любит тебя, – ответила Джульетт, и сердце ее почувствовало недоброе. А ведь она никогда не видела такой идеальной и счастливой пары, как Каролин и Мартин.
Каролин кивнула:
– Он сказал, что любит меня. – Ее нижняя губа задрожала, и слезы побежали по нежным щекам. – Сегодня утром он прислал мне записку, передал её через молочника! Пишет, что нам надо пересмотреть все, о чем мы говорили раньше. Пишет, что, если он хочет остаться на этой работе, нам придется прекратить наши отношения. Ему этого не хочется, но за работу он боится больше.
Джульетт просто остолбенела. Впрочем, ситуация, описанная Каролин, была вовсе не редкой, большинство хозяев не желало, чтобы у слуг была хоть какая-то личная жизнь. Некоторые прогрессивные хозяева позволяли появляться поклонникам, хотя в большинстве случаев запрещались даже такие контакты с внешним миром. А попытка выйти замуж чаще всего каралась немедленным увольнением.
Каролин снова попыталась справиться со слезами.
– Я понимаю, что у Мартина сейчас отличная работа, а без характеристики от Фокскрофтов ему новую никогда не найти, но ведь что-то можно сделать! Научиться какому-нибудь ремеслу, поехать в Америку… Я готова на все, лишь бы быть с ним!
Каждый раз, когда Мартин просто смотрел на Каролин, он выглядел так, будто был на седьмом небе от счастья. Тогда-то Джульетт подумала, что никогда не видела в глазах мужчины такого счастья и, конечно, никто никогда не смотрел так на нее.
И вот теперь он говорил Каролин, что им надо разорвать отношения?! Если он действительно хотел это сказать, Джульетт полагала, что такое решение было вызвано только страхом перед будущим без работы. Ведь каждую копейку он откладывал для родителей и сестры, как говорила Каролин.
Джульетт не в первый раз задумалась о том, осознают ли хозяева, выдумывающие такие правила для слуг, насколько это несправедливо. Может, это все оттого, что сами они никогда не любили? Джульетт видела лорда и леди Уайтхолл – они очень милы друг с другом, но, конечно, речи не могло идти о любви! Сара, безусловно, отличалась от всех: она мечтала о такой любви, как у Каролин и Мартина. Джульетт знала это наверняка. Она говорила, что для ее круга вполне нормально, когда женятся по разным причинам, множеству причин, но никогда по любви, и ей самой хотелось впервые разорвать это дурную бесконечность скучных браков.
