Ознакомительная версия.
Только теперь маркиза поняла, отчего ее не держат ноги. Легкие сапожки и чулки, а также юбки почти до пояса насквозь промокли, и мадемуазель де Лажуа сейчас почти не чувствовала собственных ступней.
– Меня немного знобит… Но это пустяки…
– Значит так, – распорядился лейтенант. – Господа Бино, Мюрен и де Бовиль, отвезите мертвеца к судебному исполнителю, может быть, кто-то опознает беднягу. Заодно доложите о случившемся капитану де Кавуа. Мадемуазель, тут неподалеку есть охотничий домик. Прежде, чем вы окончательно окоченеете…
– Меня ждут дома, – неуверенно прошептала Виолетта.
– Я даю слово, сударыня, после того, как вы обсохнете и немного согреетесь, вас проводят домой.
Маркиза д’Оди не решилась спорить. По правде говоря, она бы сейчас полжизни отдала за глоток горячего вина и теплый плед.
Фобер торопливо вскочил в седло и вновь протянул Виолетте руку.
– Возможно, это и против приличий, но так вам будет намного теплее.
Шевалье оказался прав. Девушка ощущала тепло мужского плеча и колена даже сквозь усиливающийся озноб. Всадник пустил коня галопом, и маркиза невольно прижалась к своему спутнику еще теснее.
– Вы так и не спросите, как меня зовут? – осторожно поинтересовалась она.
– Почему же. Спрошу. Как вас зовут, сударыня?
– Виолетта, – помпезное «де Лажуа, маркиза д’Оди» почему-то так и осталось у Виолетты на губах не произнесенным.
– Красивое имя. Между прочим, вы так и не ответили на мой предыдущий вопрос, Виолетта. Что вы делали тут совершенно одна, без сопровождения?
– Я просто люблю прогулки в одиночестве.
– Вы не парижанка, мадемуазель?
– С чего вы взяли?
– У вас опасные привычки, – девушка не видела лица лейтенанта, но готова была поспорить, что он улыбается.
– Это я уже поняла. В здешних краях, похоже, принято убивать людей еще до завтрака и без всяких причин.
– Что вы, сударыня, – голос мужчины стал серьезным. – Людей редко убивают без причин. Деньги, любовь, политика. Говорите, они ссорились? Скорее всего, какой-нибудь рогоносец метким выстрелом отправил на небеса своего более удачливого соперника.
Виолетта промолчала, припомнив залитое кровью письмо у себя в рукаве. Рогоносец? Вот это уж вряд ли.
Обещанный охотничий домик оказался небольшим одноэтажным зданием, огороженным внушительного вида забором. Старик-егерь, завидев приближающегося всадника в форме гвардейцев кардинала, торопливо отворил ворота и застыл посреди двора, почтительно ожидая распоряжений.
– Растопи-ка камин, любезный. Да пожарче, – велел Эме.
Он спешился сам и бережно подхватил на руки Виолетту. Усадил в комнате для прислуги – единственном помещении, где топили, – у самого огня. И осторожно снял с окоченевших девичьих ножек сапожки.
– Может, лучше позвать служанку? – неуверенно предложила маркиза, которая чувствовала себя в высшей степени неловко от такой непривычной мужской заботы.
– Не думаю, что тут сейчас найдется служанка. Зима. К тому же в последнее время король Людовик не жалует охоты. Домик пустой, один егерь да пара собак. Пододвигайтесь поближе к камину, сударыня. Чулки вмиг просохнут. А вот юбки…
Он критически осмотрел ворох мокрой ткани.
– Нет! – торопливо отказалась Виолетта, решив, что сейчас ей предложат раздеться.
– Что «нет»? – не понял Эме. – Впрочем, платье мы вряд ли успеем высушить. Через полчаса мне нужно быть рядом с Мазарини.
– Вы служите Мазарини?
– Я ведь лейтенант гвардейцев кардинала, – напомнил Фобер.
– Да, конечно, – маркиза осторожно прижала ладони к пылающим щекам. Да уж, сейчас никто не посмел бы назвать ее «бледной, словно привидение». Хорошенькая вышла прогулка.
– Все еще мерзнете? – мужчина извлек из пыльной темноты за камином бутылку вина, умелым жестом заправского завсегдатая винных кабачков откупорил и плеснул немного в глиняную кружку. Осторожно подержал ее над огнем. – Хотите вина?
– Да, очень, – мадемуазель де Лажуа решила, что отказываться нет смысла. Горячее бордо окатило желудок волной тепла и тут же пьяно застучало в висках. Девушка сразу почувствовала себя увереннее. И, чего греха таить, раскованнее в присутствии почти незнакомого ей мужчины. Который к тому же был нестар и весьма недурен собой. Маркизе понадобилось еще несколько глотков, чтобы в ребенке окончательно проснулась женщина. Правда, лейтенант, озабоченный поддержанием огня в камине, вряд ли заметил эту перемену.
– У нас много о нем судачат, о Мазарини, – задумчиво заметила Виолетта через какое-то время, чтобы возобновить прерванную беседу.
– Где «у вас»?
– В Провансе.
– И что говорят?
– Разное. Он ведь итальянец…
– По-вашему выходит, быть итальянцем чуть ли не преступление? – заинтересовался Фобер. – Если на то пошло, королева – испанка. Наверное, это намного хуже, если принять во внимание войну.
Маркиза д’Оди возмущенно тряхнула головой.
– Королева – это совсем другое! Королева – это… королева!
– А-а, понимаю. Королева – это королева. А министр всего лишь министр, – тихо рассмеялся Эме. – Между прочим, у вас есть возможность полюбоваться на него поближе. Если, конечно, вы не смущаетесь из-за собственного испорченного платья и синего носа.
Девушка гордо вздернула подбородок. Вино придавало ей смелости. Почему бы и нет. Отец все еще мучается от простуды, значит, на официальном приеме в Лувре они окажутся не скоро.
– Ваш Мазарини будет прогуливаться вместе с его величеством? А королева Анна? Она тоже собирается на прогулку?
– Мне кажется, вы слишком увлечены личностью королевы, мадемуазель Виолетта из Прованса, – нахмурился Фобер.
– Мне кажется, это не ваше дело, сударь, – парировала раскрасневшаяся Виолетта. – У меня есть право спрашивать. Анна Австрийская – моя крестная мать.
– Хорошо хоть не родная!
– Вы изволите сомневаться в моих словах?
– Ни в коем случае, – сообразительный Эме проворно отобрал у девушки кружку. – Думаю, вам хватит. Если, конечно, вы все еще намерены куда-нибудь ехать.
– Значит, едем! – маркиза тут же уверенно вскочила, изображая оживление. Голова у нее немного кружилась – хорошее вино – а душа требовала приключений.
– Конечно, едем. Только не босиком, сударыня. Ваши сапожки, – Фобер укоризненно протянул девушке просушенную обувку. – Позвольте вам помочь?
– Благодарю, – на этот раз Виолетта сама подставила мужчине затянутую в шерстяной чулок ножку.
– Сколько вам лет, Виолетта из Прованса? – поинтересовался он, неторопливо обувая свою новую знакомую. Ножка, надо отдать ей должное, была весьма соблазнительной. Маленькая, с тонкой хрупкой лодыжкой. Прелесть, а не ножка.
Ознакомительная версия.
