Ознакомительная версия.
Анна Австрийская, ее крестная мать. Судя по бесконечным рассказам отца, незаурядная женщина и… королева. Если бы девушка лучше знала свою матушку, она бы, пожалуй, ревновала Луи-Батиста к ее величеству. Но маркиза де Лажуа отправилась в лучший мир всего через несколько месяцев после родов, так что Виолетта вполне спокойно относилась к восхищению отца французской королевой, более того, почтение к Анне было привито и ей самой с раннего детства. Скоро она увидит крестную, какое счастье…
Тропинка отчаянно петляла, уводя всадницу все дальше в чащу. Виолетта отпустила поводья, наслаждаясь неожиданно теплым утром. Снег таял, всюду на грязной ледяной корке мелькали темные проталины, где-то в высоких кронах совсем по-весеннему перекликались птицы. Лошадь, предоставленная самой себе, выбирала дорогу посуше, старательно минуя лужи. И вскоре вынесла всадницу на холм. Тут деревья росли реже, а тропинка становилась шире, спускаясь к небольшому, облюбованному стаей диких уток пруду. Какой-то миг маркизе казалось, что здесь, в этой глуши, она совсем одна. Потом, сквозь редкую гребенку голого зимнего подлеска, девушка разглядела двух всадников на берегу. Виолетта торопливо придержала лошадь. Девушка вовсе не хотела нарушать тет-а-тет совершенно незнакомых ей мужчин. Тем более что они выбрали этот уединенный уголок в лесу явно неспроста. Двое ссорились, и, хоть расстояние скрадывало слова, невольная свидетельница ссоры явственно слышала отрывистые сердитые голоса, даже, пожалуй, крики.
Дуэлянты?
С легкой руки Ришелье дуэли все еще были запрещены. Первый министр считал, что дворянину пристало умирать исключительно на службе и на благо короля и Франции, а не по любому пустяку вроде косого взгляда или насмешливой фразы. За поединки наказывали, причем невзирая на титулы. Иногда достаточно сурово. Бастилия, ссылка, плаха. Неудивительно, что ревнители собственной чести выискивали места, где их не застукают законники и соглядатаи из тайной полиции. Глухомань Булонского леса подходила для этих целей как нельзя лучше.
Так или иначе, Виолетте вовсе не улыбалось стать свидетельницей кровопролитного представления. Она была твердо намерена ускакать прочь, и как можно быстрее, пока ее не заметили. Но не успела. Один из мужчин, сделав отрицательный жест, пришпорил коня, явно собираясь покинуть поляну. Второй невозмутимо вытащил из седельной сумки пистоль и, тщательно прицелившись, выстрелил вслед первому. Оглушительный грохот вспугнул диких уток – птицы, дружно захлопав крыльями, взлетели в небо всей стаей. И этот же грохот заставил маркизу д’Оди коротко взвизгнуть от неожиданности.
В холодном чистом зимнем воздухе звуки разносятся дальше, чем нам бы хотелось. Женский вскрик напугал стрелка не меньше, чем грохот выстрела Виолетту. Всадник, которого настигла предательская пуля, тем временем медленно вывалился из седла, при падении зацепившись ногой за стремя. Конь сделал еще несколько шагов к краю поляны, протащив тело хозяина по снежной слякоти, и остановился в растерянности. А мужчина с оружием обернулся, стараясь разглядеть непрошеную свидетельницу своего поступка. На маркизу же, то ли от страха, то ли от неожиданности, напало какое-то странное оцепенение. Она отчетливо видела хмурое и немного растерянное лицо убийцы: почему-то на этом белом пятне взгляд девушки ясно выхватывал только тонкие, тщательно выщипанные брови и не менее тонкие холеные усики. А в голове испуганными птицами бились обрывки совершенно бессвязных мыслей, вроде того, есть ли у этого человека еще один пистолет и сможет ли пуля долететь от пруда до верхушки холма. Если б незнакомец попытался угрожать или поскакал в сторону Виолетты, она бы, разумеется, сломя голову понеслась прочь, не жалея хлыста и боков собственной лошади. Но вместо этого мужчина вдруг торопливо поглубже надвинул на лоб шляпу и, злобно хлестнув коня плетью, скрылся в чаще. Какое-то время мадемуазель де Лажуа еще видела его быстро удаляющийся силуэт сквозь редкие заросли и слышала треск веток, потом наступила тишина.
Девушка растерянно оглянулась. Там, у пруда, остался второй, неподвижный и черный на фоне снежной белизны. Что делать? Звать на помощь? Вряд ли тут, в глуши, кто-то откликнется на призыв. А вдруг этот человек не мертв, а всего лишь ранен? Тогда дорога каждая минута. Но что, если убийца вернется на место преступления? Ведь тогда…
Виолетта растерянно мяла в пальцах перчатку. Наконец, решилась. Спуск с холма не занял много времени. Всадница торопливо спешилась, небрежно бросила повод на тонкие ветки орешника, подобрала юбки и, почти по щиколотку проваливаясь в талый снег, побежала к неподвижному телу. Сапожки моментально промокли, но маркиза не обратила на это внимания.
– Тише, хорошая, не бойся!
Лошадь незнакомца неуверенно переступила с ноги на ногу, недовольно перебирая ушами при виде девушки, но убегать, хвала Создателю, не стала. Дрожащими руками мадемуазель де Лажуа освободила ногу пострадавшего из стремени. Тот глухо застонал, и Виолетта торопливо перекрестилась. Все, что она пока видела, – опаленное влажное отверстие на спине дорогого камзола и ярко-алый снег вокруг лежащего на животе человека. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собрать остатки мужества и попытаться перевернуть раненого на спину. Рот его был забит снегом, таким же ярко-алым, по подбородку текла темная струйка крови, а глаза уже подернулись дымкой беспамятства. Конечно, маркиза д’Оди, как и большинство женщин тех времен, немного разбиралась в ранах. Правда, она никогда не видела пулевой, все больше порезы, уколы или переломы, что случаются при неудачном падении с лошади. Но даже неопытного взгляда на пропитанную кровью рубаху и на то, что под ней, было достаточно, чтобы девушка поняла: незнакомому господину больше пользы сейчас бы принес священник, а не лекарь. И все же Виолетта надеялась, хотя бы в меру своих слабых умений, облегчить страдания умирающего. Дальнейшие попытки расстегнуть камзол неожиданно вызвали слабый протест со стороны раненого.
– Лежите, сударь. Вам нельзя шевелиться!
Мужчина дернулся, мадемуазель де Лажуа настойчиво продолжала освобождать себе доступ к ране. И в следующую минуту наткнулась на небольшой пергаментный конверт, липкий от крови. Незнакомец хранил его на груди.
Тут же раненый, собрав последние силы, цепко перехватил ее руку. Сознание неожиданно полностью вернулось к бедняге, как часто бывает за минуту до смерти.
– Письмо… Возьми… – голос его звучал слабо, но требовательно. На синеющих губах пузырилась алая пена. – Королева…
При упоминании ее величества маркиза д’Оди невольно вздрогнула. Она никогда бы не рискнула стать поверенной опасных чужих тайн, но если дело касается королевы Анны…
Ознакомительная версия.
