– Доброе утро, – произнес он, наклонив голову и соскочив на землю. Прядь темно-золотистых волос упала на светло-зеленый глаз.
– Мистер Уоринг, – сказал ее отец, с улыбкой протягивая руку. – Вижу, что вы – человек слова.
– Я подумал, что это, может быть, немного рано, – ответил Уоринг, пожав и выпустив руку маркиза, – но так нужно, если я хочу проводить по две тренировочные сессии каждый день в добавление к моим другим обязанностям.
– Две? – выпалила, не подумав, Изабель. – Каждый день?
– Это рекомендуемый режим работы, – подсказал Дуглас, разглядывая одежду Уоринга так внимательно, словно хотел запомнить ее. – Для начала – каждая по тридцать минут. Не так ли, сэр?
– Это так. – Уоринг кивнул, глядя на Изабель. – Тогда начнем, миледи?
– О, замечательно!
Отлично.
– Нет, Дуглас, – настойчиво заявила она. – Я не хочу, чтобы ты топтался рядом и пугал всех, кто на двух или на четырех ногах.
– Но ты же…
– Это верно подмечено, – вмешался ее отец. – В любом случае, ты идешь сегодня со мной в Парламент.
– Но я…
– Идем. – Маркиз сжал пальцы Изабель. – Фиппс находится рядом, и, похоже, еще половина грумов и их помощников. Сегодня ты не будешь ездить, а Фиппс приглядит за тем, как все пойдет.
– Со мной все будет в порядке. Спасибо, папа. – Она надеялась, что отец поверил ей, даже если ее руки дрожали. Конечно же, он ожидал, что Изабель будет выбита из колеи рядом с лошадьми, и так оно и было. Лошади также обеспечивали отличное оправдание для нервов совсем по другому поводу. Игра не казалась такой уж интересной, когда ее оппонент смотрел прямо на нее.
– Ловко проделано, – заметил Уоринг, когда ее отец и брат вернулись в дом.
Она сделала вдох и подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Я удивлена, что вы ждали здесь вместо того, чтобы забраться через окно или что-то в этом духе.
Он медленно шагнул ближе, на лишенной растительности почве из-под его черных сапог поднялась пыль.
– Просто держите в памяти тот факт, что я могу забраться в окно, в любое время, когда пожелаю.
Так вот как они собираются играть в эту игру – блеф против показной храбрости. За исключением того, что Изабель не вполне уверена в том, что он блефует.
Хотя и ее храбрость не совсем показная. Или так она надеялась.
– И вы держите в памяти, мистер Уоринг, что я могу подрезать вам крылышки, в любой момент, когда пожелаю.
– Там будет видно, миледи.
Глава 4
Изабель на расстоянии следовала за Уорингом, когда тот вошел в конюшни семьи Чалси с таким видом, словно владел ими. Все слуги внутри конюшни посторонились, очевидно, пребывая в таком же заблуждении. Хватит с нее этого.
– Фиппс, пожалуйста, выведите мою лошадь.
Уоринг проигнорировал ее, продолжив путь к небольшому стойлу, где Зефир уже встряхивала головой, приветствуя его ржанием.
– Привет, девочка, – произнес Уоринг низким, успокаивающим голосом, звук которого эхом прокатился по спине Изабель. Он потер кобыле нос, привязывая корду к ее недоуздку[8].
Фиппс открыл дверь стойла и Уоринг вывел Зефир в главную часть конюшни. Ее уши подергивались туда-сюда, но она оставалась рядом с плечом коннозаводчика.
– Хотите вывести ее наружу? – спросил он, протягивая Изабель сложенную корду.
Она убрала руки за спину, пытаясь сдержать изумленный вздох.
– Совершенно необученную лошадь? Думаю, что нет, мистер Уоринг.
Он поравнялся с ней и замедлил шаг.
– Вы не так храбры, как хотите казаться в моих глазах, не так ли, миледи? – произнес мужчина тихим голосом. – Осторожнее; ваша слабость становится заметной.
Проклятие.
– Что ж, об этом глупо говорить, если только вы не собираетесь протолкнуть лошадь в мое окно, – парировала она таким же тоном.
Салливан Уоринг засмеялся. Неподдельно искренний смех удивил ее – и Изабель оказалась не единственной. Зефир поднялась на задние ноги, попятившись обратно.
– Тпру, Зефир, – прошептал он, направляя ее вперед и на самом деле ослабляя натяжение корды. – Полегче, девочка.
Изабель попятилась, когда они покинули конюшню и вышли во двор. Животное, очевидно, было непредсказуемым. Или, точнее, животное и лошадь оба были непредсказуемыми.
Она слегка улыбнулась этой игре слов. Она знала истинный характер этого человека, не важно, обаятельно он смеется или нет. Девушка бросила взгляд на Фиппса и других помощников конюха. Они определенно выглядели заинтересованными, но стояли достаточно далеко, так что она, вероятно, сумеет завязать с мистером Уорингом конфиденциальный разговор. Конечно, чтобы сделать это, ей придется подойти ближе к нему. И к своей новой, полудикой лошади.
– Вы все время собираетесь стоять так далеко? – спросил он, вторя ее собственным мыслям.
Неохотно Изабель подошла к нему. Несмотря на то, что оба – и он, и лошадь – выбивали ее из колеи, сейчас нельзя было занимать позицию слабости. Особенно это не годилось, как ощущала она, с мистером Уорингом.
– Полагаю, вы должны дать мне объяснение, – проговорила она.
Вместо ответа мужчина сделал знак одному из помощников конюха. Парень немедленно шагнул вперед, передав ему хлыст с длинной ручкой и короткой кисточкой из кожи на конце. Мистер Уоринг посмотрел на нее, конец хлыста раскачивался взад и вперед, словно змея, в его правой руке.
– Возможно, вам следует встать слева от меня, – проговорил он, ослабляя корду, за которую вел Зефир.
– Вы пытаетесь угрожать мне этим? – раздраженно поинтересовалась Изабель, начиная подозревать, что у нее просто каша в голове. Это не такой простой секрет, вроде того, кто-то без ума от кого-то. Это большой, мощный, подвижный секрет, который целовался, угрожал и интриговал ее.
– Я собираюсь тренировать вашу кобылу, ради чего вы наняли меня. Отодвиньтесь.
– Я не…
Он прищелкнул языком.
– Шагом. – С этими словами он легко, словно перышком, коснулся хлыстом ближней к нему задней ноги Зефир.
Фыркнув, кобыла затанцевала в сторону, а затем быстро зашагала вперед по широкому кругу около них, так далеко, как только ей позволила корда. Изабель быстро сделала шаг назад, стараясь держаться за левым плечом Уоринга, пока тот поворачивался, чтобы кобыла все время оставалась перед ним.
– Что ж, это впечатляет, – через минуту проговорила она. – У меня очень скоро закружится голова, и я не смогу защищаться.
– Тпру. – Уоринг щелкнул хлыстом вперед, коснувшись грудной клетки Зефир, и та остановилась. – Тогда сделайте это сами, – заявил он, предлагая Изабель корду и хлыст.
– Это ваша работа. Мне просто любопытно, почему вы хотите, чтобы я стояла здесь, кружась вокруг своей оси.
– Шагом. – После еще одного щелчка кобыла снова двинулась вперед. – Каковы ваши намерения?
Изабель смотрела на его красивый профиль, признаваясь себе, что если бы он оказался пьяницей с рябым лицом, то уже сидел бы в тюрьме. – А каковы ваши намерения?
– Это вас не касается.
Она сделала глубокий вдох, чувствуя себя так, словно вот-вот сделает первый шаг на очень шаткий мост через очень глубокое ущелье.
– Я держу вашу свободу – если не вашу жизнь – в своих руках, мистер Уоринг. Вы будете вести себя вежливо и делать то, что я попрошу – что включает ответы на всевозможные вопросы, которые я задам вам. Это понятно?
Мужчина повернул голову и посмотрел прямо на нее, его зеленые глаза были суровыми и холодными, как лед.
– Как пожелаете, миледи, – почти прорычал он. – Однако могу я, с вашего разрешения, поинтересоваться, что вы намерены делать со мной, когда закончите играть в эту маленькую игру?
Трепет пробежал по ее телу. Власть. Она никогда не держала в своих руках чью-то жизнь, и никогда не думала, что это случится. Господь милостивый.
– Я еще не решила.
Он медленно кивнул.
– Вам лучше решить это, потому что мое терпение не бесконечно. И вы не единственная, кто способен составлять планы.
